Нэнси Митфорд - Любовь в холодном климате

— А теперь, — сказала Джесси, когда мы мчались на гору, — мы должны вытянуть все сведения из Сэди.

Нам ничего не понадобилось вытягивать, потому что тетя Сэди просто разрывалась от новостей. Она стала более человечной и мягкой с младшими детьми, чем была со старшими. Ее рассеянность, чередующаяся с внезапными приступами тревоги, вкупе с припадками ярости дяди Мэтью, порой так угнетавшие Луизу, Линду и мальчиков, что заставляли искать убежища в Достовом чулане, почти не проявлялись при общении с Викторией и Джесси. Она была временами какой-то задумчивой, но никогда не авторитарной, и значительно более компанейской. Она всегда была склонна относиться к своим детям, как к ровесникам или младшим сестрам, и теперь, когда Луиза и Линда стали взрослыми женщинами, она легко могла обсуждать с ними любые вопросы. Мы нашли ее вместе с Дэви в холле, розовую от волнения. Что касается Дэви, он выглядел таким возбужденным, словно обнаружил у себя новые интересные симптомы.

— Давайте, — закричали дети, всем своим видом выражая нетерпение, — рассказывайте.

— Ты никогда не поверишь, — сказала тетя Сэди, обращаясь ко мне, — Полли Хэмптон сообщила своей бедной матери, что собирается выйти замуж за Малыша Дугдейла. За своего дядю, ты когда-нибудь слышала о таком? Бедная Патриция, она должна была перевернуться в могиле.

— Ну, — пробормотала Джесси, — не в такую погоду.

— Отвратительный старик, — тетя Сэди говорила с негодованием и явно была полностью на стороне леди Монтдор. — Вот видишь, Дэви, насколько прав был Мэтью в своем мнении о нем все эти годы?

— Бедный Малыш, не так уж он и виноват, — ответил Дэви неприятным голосом.

— Я не понимаю, как ты можешь заступаться за него после всего этого, Дэви.

— Но, Сэди, — спросила Виктория, — как она может выйти за него замуж, ведь он ее дядя?

— Все именно так, как я рассказала. Вероятно, иногда за дядю выйти можно. Но не могу себе представить, как она на это пошла.

— А я могу, — сказала Джесси. — Давай, Дэйв, а?

— Нет уж, дорогая, благодарю. Ни за какие деньги.

— Что за брак, — продолжала тетя Сэди, — как можно его допустить? Ведь это крушение всей семейной жизни.

— Для Полли это начало.

— Кто сказал это леди Монтдор? — конечно, я была поражена.

Это был ключ к головоломке, теперь все встало на свои места. Я не могла понять, как я могла быть такой глупой и проглядеть его.

— Полли сама ей все сказала, — ответила тетя, — произошло это так. Они не видели Малыша после похорон, потому что он подхватил насморк и сидел дома — Соня тоже ужасно промерзла там — но он каждый день разговаривал с Соней по телефону, он всегда так делает. Ну, вчера они оба почувствовали себя немного лучше, и он приехал в Хэмптон с проектом памятника и надгробной надписи. Они обсудили похороны, а потом долго решали, что написать на могильной плите. Кажется, они более менее остановились на: «Она не состарится, как мы, покинутые ею».

— Глупо, — перебила Джесси. — Она уже была старая.

— Старая? Всего на несколько лет старше меня! — возмутился Дэви.

— Вот именно, — ответила Джесси.

— Довольно, мисс. Соня сказала, что он был очень потрясен и расстроен, говорил, как любил Патрицию, и каким пустым теперь кажется дом без нее — все то, что можно ожидать услышать после двадцати трех лет брака. Несчастный старый лицемер! Ну, он должен был остаться на ужин, не переодеваясь из-за простуды. Соня и лорд Монтдор пошли наверх переодеться, а когда Соня спустилась, она нашла Полли в дневном костюме сидящей на белой шкуре перед камином. Она сказала: «Что ты делаешь, Полли, уже очень поздно. Поднимись к себе и переоденься. И где Малыш?». Полли встала, выпрямилась и сказала: «Он уехал домой, и я должна вам что-то сказать. Мы с Малышом собираемся пожениться». Сначала Соня, конечно, не поверила, но Полли никогда не шутит, как вы знаете, и она очень скоро поняла, что им не до шуток. А затем она впала в такую ярость, что чуть не сошла с ума — очень хорошо ее понимаю — и бросилась на Полли, даже попыталась дать ей пощечину. Полли толкнула ее в кресло и пошла наверх. Я полагаю, с Соней случилась истерика, но она позвонила горничной, та увела ее в спальню и уложила в постель. А между тем, Полли переоделась, спустилась вниз и провела весь вечер с отцом, ни говоря ему ни слова обо всем этом, лишь сообщила, что у Сони разболелась голова и она не будет ужинать. Поэтому на следующее утро Соне пришлось самой сообщить ему, она сказала, это было ужасно, он ведь так обожает Полли. Она попыталась позвонить Малышу, но этот жалкий трус сбежал или сделал вид, что сбежал, не оставив адреса. Вы когда-нибудь слышали такую историю?

Я потеряла дар речи. Дэви сказал:

— От себя лично и, выступая в качестве дяди, я бы сказал, что больше всех пострадал в этой истории несчастный Малыш.

— Нет, Дэви, это ерунда. Только попытайся представить чувства Монтдоров — когда они попытались отговорить ее от этой затеи, она заявила, что давно была влюблена в него, еще до отъезда в Индию, когда она была четырнадцатилетней девочкой.

— Да, вполне вероятно. Но как мы поймем, что он собирался влюбить ее в себя? Если вы спросите меня, я не думаю, что он имел хоть малейшее представление об этой любви.

— Ну же, Дэви, четырнадцатилетние девочки не влюбляются без поощрения.

— Увы, — сказала Джесси, — посмотрите на меня и мистера Фосдика. Ни одного слова, ни одного взгляда он не бросил на меня, но он был и остается светом моей жизни.

Мистер Фосдик был руководителем хора в местной церкви. Я спросила, догадывалась ли леди Монтдор о чувствах дочери, хотя была уверена, что не догадывалась.

— Для нее это был гром среди ясного неба. Бедная Соня, у нее есть недостатки, конечно, но она не заслужила такого. Она сказала, Малыш всегда был очень добр к Полли, составлял ей компанию, когда они были в Лондоне, в Королевской академии и все такое, и Соня с удовольствием доверяла ему ребенка, потому что он всегда мог ее развлечь. Полли сложная девушка, вы знаете. Я всегда любила ее, но у Сони с ней было трудное время во многих отношениях. О, бедная Соня, я ей очень сочувствую, а теперь, дети бегите наверх мыть руки перед чаем, они у вас все в рыбе.

— Какое коварство, вы собираетесь секретничать, пока нас не будет! А как насчет рук Фанни, они у нее тоже в рыбе.

— Фанни уже взрослая, и она будет мыть руки, когда посчитает нужным. Идите.

Когда они благополучно покинули холл, тетя Сэди сказала, с ужасом глядя на нас с Дэви:

— Только представьте себе, Соня настолько потеряла контроль над собой (хотя я не могу ее винить), что дала понять дочери, что Малыш был когда-то ее собственным любовником.

— Дорогая Сэди, какая ты наивная, — ответил Дэви, смеясь. — Это известный роман, все о нем знают уже много лет. Мне иногда кажется, твои дети правы — ты не замечаешь очевидных вещей.