Нэнси Митфорд - Любовь в холодном климате

Теперь Седрик смотрел на большой французский стол.

— Странно, — произнес он, — удивительное совпадение, леди Монтдор. Вы, вероятно, не поверите, но во Франции, там, где я часто живу, есть совершенно такой же стол. Еще сегодня утром в Шевр Фонтейн я опирался на такую же столешницу.

— Что за Шевр?

— Шевр Фонтейн, дом в месте слияния Сены и Уазы.

— Полагаю, это достаточно большой дом, — сказала леди Монтдор, — раз там стоит такой стол.

— Несколько больше главного корпуса Версаля, и с гораздо большим количеством воды. В Версале всего семьсот bouche [21] Домочадцев. Букв. рот, едок (франц.) (как будет bouche по-английски?), у нас в Шевр их тысяча пятьсот, и они все время играют.

Был объявлен ужин. Седрик задерживался около некоторых предметов обстановки, с любовью касался их и бормотал:

— Вейсвейлер — Буль — Каффиери — Якоб. Как вы собрали эти сокровища, лорд Монтдор, это такая редкость?

— Мой прадед (ваш пра-пра-дедушка), сам наполовину француз, собирал это всю свою жизнь. Кое-что он купил при распродаже королевской мебели после революции, а некоторые предметы пришли через семью его матери, урожденной Монтдор.

— Невероятно, — прошептал Седрик. — Первозданный вид, как при Людовике XV. В Шевр нет ничего подобного. Так прекрасны могут быть только драгоценности.

Теперь мы были в маленькой столовой.

— Он привез их в Англию и построил дом для них.

Лорд Монтдор был доволен энтузиазмом Седрика, он любил свою французскую мебель, но редко встречал в Англии людей, разделяющих его вкусы.

— Фарфор с шифром Марии-Антуанетты восхитителен. В Шевре мы можем предложить мейсенский фарфор, который она привезла с собой из Вены. У нас там есть много ее вещей, бедняжки.

— Кто там живет? — спросила леди Монтдор.

— Я, — ответил он небрежно, — когда хочу пожить в провинции. — В Париже у меня есть прекрасная квартира, просто райский уголок. — Седрик произнес это слова с особым чувством. Леди Монтдор часто использовала это выражение, но придавала ему другой смысл. — На первом этаже отеля Помпонн. Вы его видели? Чистейший Людовик XIV. Совсем крошечная, знаете ли, но в ней есть все необходимое — спальня с кроватью и банкетный зал. Вы должны приехать и остановиться у меня, дорогая леди Монтдор, вы будете спать в моей комфортабельной спальне, а я в зале. Обещайте мне, что приедете.

— Мы должны ее увидеть. Хотя я не очень люблю Францию, люди там так несерьезны. Я предпочитаю немцев.

— Немцы! — воскликнул Седрик искренне, перегнувшись через стол и глядя на нее сквозь очки. — Легкомыслие немцев пугает даже меня. У меня есть один немецкий друг в Париже, более легкомысленного существа, леди Монтдор, не найдете на всем свете. Должен вам сказать, его легкомысленность причинила мне много боли.

— Я надеюсь, вы заведете себе здесь нескольких подходящих друзей, Седрик.

— Да, я жажду этого всей душой. Но, может быть, моим первым английским другом станете вы, дорогая леди Монтдор?

— Я думаю, вы должны называть нас тетя Соня и дядя Монтдор.

— В самом деле? Как это мило, как я счастлив оказаться здесь — вы, тетя Соня, словно изливаете потоки счастья вокруг себя.

— Да, это так. Я живу для других, иногда это так печально. Дело в том, что люди не всегда это ценят, они так эгоистичны.

— О, да, очень эгоистичны. Я всю свою жизнь был жертвой эгоизма людей. Этот немецкий друг, о котором я уже упоминал, его эгоизм превзошел все пределы. Как я страдал!

— Неужели? — казалось, леди Монтдор очень порадовал этот факт.

— Юноша по фамилии Клюгг. Я надеюсь не вспоминать о нем, пока я здесь. Теперь, леди Монтдор, дорогая тетя Соня, окажете ли вы мне честь после ужина? Покажете ли ваши драгоценные камни, я просто вижу, как вы сияете в них.

— Мой дорогой мальчик, они в сейфе. Не думаю, что я еще когда-нибудь одену их.

— О, не говорите «нет», не качайте головой. Как только я увидел вас, я не могу думать ни о чем другом, вы должны выглядеть в них поистине великолепно. Миссис Уинчем (ведь вы же миссис, не так ли? Да, да, я точно могу сказать, что вы не старая дева), когда вы в последний раз видели тетю Соню в драгоценностях?

— Это было на балу… — я неловко замялась, затрудняясь назвать имя, которое здесь никогда не упоминали.

Но Седрик спас меня от смущения, воскликнув:

— Бал! Тетя Соня, как бы я хотел видеть вас на балу. Я так хорошо представляю вас на всех великолепных английских приемах, коронациях, балах, в Аскоте, в Хенли. Что такое Хенли? Все равно — я вижу вас в Индии, верхом на слоне, как богиню. Как они, должно быть, боготворили вас там.

— Ну, знаете, они действительно это делали — откликнулась леди Монтдор радостно, — это было довольно трогательно. Но, честно говоря, мы это заслужили, мы очень много сделали для них, думаю, могу сказать, что именно мы указали место Индии на карте. Вряд ли кто-то из наших друзей слышал об Индии, пока мы туда не поехали.

— Я в этом уверен. Какую замечательно увлекательную жизнь вы ведете, тетя Соня! Надеюсь, вы вели журнал, когда были на Востоке? Пожалуйста, скажите «да», я обожаю их читать.

Это был действительно удачный выстрел. Они и в самом деле заполнили огромный фолиант, на кожаном переплете которого была вытеснена графская корона и заголовок «Страницы индийского дневника М и С.М.»

— Это своего рода альбом, — сказал лорд Монтдор. — Отчеты о наших поездках по стране, фотографии, рисунки Сони и нашего… э… нашего родственника, благодарственные письма от раджей, индийская поэзия в наших переводах — «Молитва вдовы перед сати», «Смерть старого погонщика слонов» и так далее. — она трогала нас до слез.

— О, я должен прочитать все это, каждое слово, я просто не могу дождаться!

Леди Монтдор сияла, она много раз пыталась подвести своих гостей к «Страницам индийского дневника», как лошадей на водопой, и видела, как они пятятся назад едва смочив губы. Ни один человек прежде не жаждал с таким нетерпением увидеть его.

— Теперь вы должны рассказать нам о своей жизни, мой мальчик, — сказала леди Монтдор. — Когда вы покинули Канаду? Ваши близкие по-прежнему живут в Новой Шотлании?

— Я жил там до восемнадцати лет.

— Мы с Монтдором никогда не были в Канаде. Конечно, мы однажды прожили месяц в Нью-Йорке и Вашингтоне, мы даже видели Ниагарский водопад, но нам пришлось срочно вернуться. Мне очень жаль, было бы очень трогательно увидеть вас в детстве, но мы с Монтдором ничего не могли поделать, у нас были свои обязанности. Конечно, это было давно, лет двадцать пять назад, но, полагаю, Новая Шотландия мало изменилась?

— Счастлив сказать, что милосердная природа позволила подняться густому туману забвения между мной и Новой Шотландией, вряд ли я что-то о ней помню.