Юрий Трещев - история одного безумия

Марк направлялся в ад за ребенком примадонны… осмелился… отодвинул засов на воротах… стража недремлющего превратил в соляной столб… з

Марк забрал девочку и перенес ее в райские кущи, чтобы бог ее нашел…

Побывав в раю, Марк вернулся в свой возраст, но места, где прежде был, не нашел, он стоял и озирался…

Его окружали скалы, море…

Чайки кружили над ним, оглушая криком…

«Куда это меня занесло?.. не с неба же я упал на эти камни… тело вроде бы мое и цело, крови, ран нет… и одежда сухая, значит, не море меня сюда доставило…

Боже, сжалься, подскажи, где я?..

Или я умер, и память потерял?..

Нет, я не умер…

И память я не потерял…

Я чувствую… бесчувствие мной не овладело…

Я вижу, слышу… и понимаю, что вижу и слышу…

Прибой рокочет, чайки кричат, как одержимые…

Боже, скажи, что еще я должен претерпеть?..

Однако, как здесь холодно…

Туман с моря наползает, стеной идет… кажется, остановился… ветер его остановил,

Стало чуть теплее…

Пора уже и солнцу появиться…»

Марк увидел в скале вход в пещеру, заросший зарослями мирта, обрадовался, ползком, извиваясь, заполз, и почувствовал, что проваливается в пустоту…

«Куда это я лечу, не на небо же?..»

Очнулся Марк на ложе с Бенедиктом…

Они лежали, зарывшись в опавшую листву, грелись друг от друга, чтобы не замерзнуть и не околеть совсем…

Пес Пифагор что-то почувствовал, встал на ноги…

Он стоял и молча смотрел в темноту, поджав хвост между ног…

Бенедикт спал… сон у него был один на двоих, беспокойный и мутный…

Смерть не осмелилась близко подойти к нему…

Ночь висела над островом, одев небо кромешной тьмой…

День разлучил Марка и Бенедикта…

Марк очнулся в доме на Поварской улице… он ничего не помнил, как будто снова родился, такой же рыжий, тощий и хромой на обе ноги…

«Где я был, и что я там делал?

И кто вернул меня в город?.. и зачем?.. читать книгу портного?.. или дописывать?..»

Марк полистал страницы книги…

«Листаю страницы книги, как страницы собственной памяти…

Память возвращается ко мне, правда, вижу смутно…

Да и время было смутное… где сила, там была и власть…

В городе правили наглецы…

Совесть и стыд пропали…

Люди стали подлые и лживые…

Лишь немногие искали избавления от зла, и к унижению лишь прибавляли какое-нибудь горе…

Старикам раньше надо было умереть или позже родиться… и лучше немыми и слепыми…»

Марк вышел на террасу, с которой открывался вид на площадь и руины театра… он стоял у балюстрады и размышлял:

«Бенедикта в старость загнали жены… а меня кто загнал… шепот любовный я слышал только во сне… там же и мои жены обитали, их была тьма и тьма, они рассказывали мне ложь, правда другим доставалась…

Я всегда был один, как только на свет появился…

Мать меня бросила, монах нашел, кричать заставил, чтобы я проснулся и узнал, что за судьба меня ожидает…

Показалось или на самом деле кто-то окликнул меня… в небе что-то вдруг блеснуло, что-то божественное…

Бог снова в моде, хотя время другое… каждый мнит себя художником… сам для себя рисует мир…

Известно к чему это приведет, к порче вкуса…

Воцарится тьма… и всех нас усыпит…

Марк закрыл глаза и уснул, побежденный сонливостью…

Во сне смерть приготовила Марку свадебное ложе и гимн, больше похожий на плач…

Прибой аккомпанировал… чайки были солистами…

Ада подхватила напев и превратилась в скалу, побеги плюща ее обвили, обняли…

Покинула Ада жизнь еще юной, до срока…

Марк обмыл ее тело и оплакал с надеждой, что встретит она его там, куда он низойдет обессиленный, и откуда, говорят, еще никто не вернулся…

«Однако как холодно, странно и страшно…

Руки стали ледяные и не тают… или тают?..

Нет, не тают…

Я хочу и не могу говорить, кричать, губы смерзлись…

И это явь, а не сон…

Я замерзаю… или уже замерз?.. не знаю…

Слезы замерзли в глазах… вижу сквозь лед горы, небо слепит…

Боже, ты создал меня… для чего?.. чтобы замучить?..

Молчишь, потому что ты — это я и есть…

А беженцы все идут и идут…

И я иду, сутулюсь, чтобы согреться…

Не кончится этот исход добром…

Даль угрюма, молчалива…

Иду осторожно, как по тонкому льду…

Куда иду?.. зачем?..

Похвалы от бога я так и не услышал, лишь слова упрека… что нужно было ему от меня?.. отравить мне существование?..

Он хотел увидеть меня таким же одиноким и несчастным, как сам?..

И что?.. увидел?.. и это принесло ему счастье?..

Сомневаюсь…

А вот и смерть!.. уйди… ты мешаешь мне думать… приходи потом… позже… мне холодно от твоего взгляда, хотя он ничего не выражает, но затягивает, как пустота…

Смерть, ты изменилась… я помню тебя другой… да и я уже не тот…

Не уходи далеко… нет, я не буду звать, кричать, я просто усну… и очнусь в каменном веке похожий на себя… или другой среди прочих…

Что с тобой?.. ты вздохнула… думаешь, мы больше не встретимся?..

Ну да, наступит вечность… день станет черным или красным…»

Марк зябко повел плечами…

«И станет холодно, странно и страшно… и не во сне, а наяву…

Меня нет, а я все тоскую… и слепой от слез…

Ну, все, хватит… я знаю, кто ты…

От твоих холодных объятий я уже весь содрогаюсь…

А это еще кто?.. кто ты?.. Юлия?.. хочешь мне отомстить?.. не я предал Жанну, твою сестру… безумие толкнуло ее в петлю…

И я был близок к тому, чтобы покончить с собой… почти рядом смерть прошла, но меня не тронула…

Чудом спасся я и при крушении парома…

Я очнулся на острове среди утопленников, вдыхая не благодать, а запах трупов…

Кто знает, зачем бог спас меня, к чему он меня готовил здесь, на земле, и что ждет меня там, в вечности, где все сольется в одно, чтобы снова стать множеством…

Воскресну ли я?.. увижу ли снова эту грубую скалу, увитую плющом, и жен Бенедикта в одежде одалисок, танцующих с плачем и истошными криками над распростертым на песке у воды телом старика, возомнившего себя богом…

По прихоти бог Бенедикта то на небо возносил, то в преисподнюю…

И вот как дым исчезло все…

Лишь тени его окружают… они ему кажутся живыми… и мне…

Вечер опустился на остров, превратил воду в вино, а скалы осыпал цветными огнистыми камнями…

Нимфы играют у рифов с дельфинами…

Я слышу их смех, похожий на лепет воды в камнях…

«Я все еще пишу, веду записи о неудавшемся предприятии Бенедикта стать богом…

Днем я брожу по городу, а ночью возвращаюсь в дом на Поварской улице… или в замке примадонны, от которого остались руины… и сад заглох…»

Марк закрыл глаза и очутился в замке примадонны…

Хор детей примадонны исполнил гимн, и он был допущен целовать руку примадонне…