Юрий Трещев - история одного безумия

Потом Марк ужинал с примадонной и детьми за одним столом… после чего он участвовал и в репетиции пьесы с запутанным сюжетом…

Ночь Марк провел на Масличной горе, украшенной виселицами… с горы он вознесся на небо…

Очнулся Марк в инвалидном кресле тети с дюжиной мопсиков, которые держали его на привязи…

Он был копией тети…

Весь следующий день Марк наблюдал за небом над островом…

Бог смешивал краски… из белого, синего и красного цветов французской революции получился черный цвет…

«Цвет Черной дыры, у которой есть вход… но есть ли выход?.. вопрос… — размышлял Марк…

Человек копия Черной дыры…

Бог мог себе это позволить, а я вообразить…»

До утра Марк приманивал в Черную дыру блуждающих без цели звезд…

Может быть, в этом и был какой-то смысл…

«Я все еще живу… вспоминаю… не могу вспомнить, как я очутился на острове… там Бенедикту явился бог и сказал ему о сути жизни, чему надлежит быть…

Мне он тоже являлся, но ничего не сказал…

Вот и все… об остальном можно только догадываться…

Остров был небольшой, угрюмый… скалы почти отвесные, они ступенями или ярусами поднимались к небу…

После каждой бури к берегу бухты волны прибивали обломки рыбацких барок иногда и трупы…

Остров окружала целая стая таких же безлюдных островов, не лишенных растительности…

Бенедикт жил в пещере, населенной совами и летучими мышами… их было немного и число их не увеличивалось… жил он там один, пока не появился незнакомец…

Незнакомец прятал лицо, что Бенедикту казалось подозрительным, везде он видел опасности, временами он впадал в безумие…

«Кто вы?..»

«Я не знаю… и не помнил, при каких обстоятельствах я оказался на этом блуждающем острове…»

Воцарилась тишина… свидетель близкого присутствия бога и обещанной радости спасения…

Лицо незнакомца Бенедикт не видел, имени не знал, но слыша его голос, поющий что-то жалобное, неосмысленное, колебался умом и невольно начинал подпевать…

Это был мэр… пострадав при пожаре, он скрывал лицо…

Он увидел свою смерть… жизнь окончилась отвесным обрывом, но он воскрес… море высадило его на остров без чувств… в чувство его привели птицы, паря над ним кругами и восклицая… они то стремились к единению, то расходились…

Окинув взглядом эти земли, не залитые ни кровью, ни слезами отчаяния, он подумал, что попал в рай…

Так и было… правда, вечером и в сумерки остров напоминал ему город, лежащий в руинах после нашествия грязи и войны с собаками…

Утром изможденный, жалкий, но не заслуживающий сочувствия, он просыпался, и, едва очнувшись, шел на берег бухты собирать дары моря, готовился к новым испытаниям…

Сам того желая, он оказался оторванным от жены и бога… так ему казалось, пока слово, которое было у бога, не стало плотью…

Он осознал и ощутил бога в себе…

Ночью он пел гимны, собирал вокруг себя ангелов, а днем птиц… для них это было ново, непривычно, но они привыкли, и если он не мог проснуться, они будили и поднимали его…

Он трепетал от слабости и духоты, но пел в радостной уверенности, что наступает конец мира…

Птицы вслушивались в его вдохновенное и как бы хмельное пение и волновались…

В умышленном поджоге театра он был невиновен…

Сколько еще эта темнота будет продолжаться… время тянулось словно пытка… конец мира не наступал…

Некоторые птицы расхаживали поодаль, вели себя как люди, нагло, вызывающе…

«Как это понимать?.. и как с этим примириться?..»

Были и другие недоумения…

Как-то ночью явился некто хромой и рогатый… произошло столкновение видимое и осязаемое, разыгравшееся в тесноте пещеры, отнявшее у обоих силу…

На мэре был терновый венец, когда он очнулся после побоища, и связанные руки…

«Кто меня связал?.. не сам же я?..

Надо же, пришло такое на ум…

И потом эта книга…»

Все это окутало разум мэра туманом, и было плохо понято…

Книгу он раскрыл со смутным волнением и страхом…

Книга оказалась пророческой и произвела ошеломляющее действие на мэра, и вызвало странное движение в его уме…

Он пришел в себя?.. нет, этого сказать нельзя…

Мэра начали осаждать сомнения в подлинности происходящего…

Время шло… жизнь текла своим чередом и будто бы вполне объяснимо, но иногда мэра пугали видения, ему казалось, что он раздваивается… он недоумевал и скорбел от того, что видел… переживал мученическую кончину, от которой оставалось угнетающее впечатление, особенно от финальной сцены, когда обоих пронзило копье из облаков, за то, что они делали себя богами…

Очнулся мэр после возгласа: «Изыдите, оглашенные…»

Хромая мэр вышел из пещеры и был встречен молчанием…

Тот, кто опустошил остров от птиц, предпочел остаться неизвестным…

Никуда птицы не исчезли… в белых одеждах они сидели на скалах и ждали откровений о том, что он видел и слышал там, где был… но он молчал…

Он не мог раскрыть книгу и посмотреть в нее…

Он порывался сделать это один раз, потом другой и разрыдался от бессилия…

Птицы заволновались, захлопали крыльями…

Послышался подземный гул…

Море отступило… скалы заколебались, а небо над островом стало свиваться в свиток…

Оно превратилось в пустоту без бога…

«Кто попустил такое?..

И как все это нашло свое исполнение?..

И куда делся мой двойник?.. вернулся на свой крест и муки?..

Опять наплывает темнота… наверное, так и должно быть…»

Волнение среди птиц улеглось, как руги на воде от брошенного камня… и книга раскрылась… ее кто-то листал, и она рассказывала о том, что есть и что будет после сего…

Это была пытка для ума мэра…

Он лег, свился в клубок…

Из шипящих по змеиному букв он составлял слова, и змеи сползались к нему…

Утром Марк как обычно проснулся…

Видение для него было так неожиданно, что он упал на камни как мертвый и тут же очнулся с шишками на лбу…

«Снова я рога приобрел…»

Марк лежал, вспоминал и запоминал, что видел…

Небо в видении было трагическое, и на нем рисовались знаки, фигуры, выраженные языком линий, пропорций…

«Зрелище… и кому оно открылось… этому самозванцу и бесноватому…

Над городом горели семь звезд…

Все это было так странно, ошеломляюще…

Помню, потрясенный, я упал, как мертвый и тут же поднялся и увидел кудрявого босоногого мальчика, его лицо, глаза… зрачки его вдруг расширились, в них засветились огни всего неба, не того, что обычно висело над городом, полного зла и нечистоты, одержимого духом тьмы, а иного мира, непостижимого для смертных…

Смертные не могут преодолеть тяжести своего тела, обремененного грехами, они боятся высоты и беспредельного пространства… человек еще не готов к внутреннему сосредоточенному созерцанию этого великого зрелища последних тайн…