Артур Дарра - Земля дождей

Единственное, что нарушало идиллию порядка — разбросанные по полу игрушки. Начиная от куколок и заканчивая динозаврами. Но и это нельзя было назвать нарушением порядка. Напротив — это перчинка здешней устроенности, о которой, сразу видно, заботится женщина. И не просто женщина — а женщина-мать. И это придавало дому ещё большего семейного тепла и атмосферы любви.

Комнату освежал слабый ветер, просачивающийся через открытое окно. В отличие от моей однокомнатной берлоги, подумал Роберт, здесь по-настоящему хочется жить. И ему вдруг вспомнился ещё один момент.

Они, мокрые после дождя, прибежали к нему домой. Родители были на работе. Хлюпая и оставляя влажные следы на полу, они прошли к нему в комнату. Там, вытершись и укутавшись полотенцами, сразу же отправились на кухню. И принялись уплетать приготовленное накануне его матерью жареную курицу с картошкой, политое майонезом и расплавленным сыром. Мокрые-премокрые, замёрзшие от холода поздней осени, они, неуёмно жуя, подкреплялись силами. Не говоря друг другу ни слова, но — сидя плечо к плечу.

А вечером пришла мама и, сразу же заметив (а мамы такое сразу замечают, сразу!) плохо вытертые следы двух пар ног, улыбнулась. «Женя приходила», — сразу же поняла она. Она любила эту хорошую светленькую девочку, с которой сидел её сын.

…У Роберта снова мелькнуло в голове, что нужно всё это записать. Столько новых мыслей, впечатлений. Нельзя их терять!

— Жень. Извини за странный вопрос… но у тебя не найдётся тетради или блокнота?

— А чего ж, — ответила та. — Найдём сейчас.

И принесла ему на выбор несколько толстых 96-листовых тетрадей.

— Во! То, что нужно! Спасибо.

Женя, глядя на повзрослевшего Роберта, никак не могла свыкнуться, что он так сильно изменился. И внешне, и голосом.

— Что, будешь писать статью об этой деревне? — по-доброму ухмыльнулась она.

— А отчего бы и не написать! — заулыбался Роберт. — Вон какая красота во дворе! Делай фотографию — да хоть на первую полосу пускай.

— Спасибо за такие слова! Мне приятно, — кивнула Женя. А затем, осмотревшись по сторонам, сказала: — Сказать по правде, я не думала, что ты приедешь так скоро. И совсем не подготовилась. Извини, если что, за беспорядок. Аврора такая непоседа.

— Ты, должно быть, шутишь, Жень? Такого порядка в доме я давно не видел! — Роберт вытянул вперёд ладони, как бы успокаивая хозяйку. — Ты ещё мою квартиру не видела. О… и лучше тебе её не видеть. Удар хватит!

Она посмеялась и посадила гостя за стол. Первый этаж одновременно служил кухней и залом основного времяпрепровождения. Аврора, сидя на полу, играла с мячиком. Подбрасывала его вверх, а затем ловила.

— Не разбей ничего, Милая! — сказала ей Женя, но дочь, поглощённая игрой, кажется, и не расслышала. — Значит, проголодался с дороги?

— Даже очень!

— Дай мне несколько минут, и я тебя накормлю.

Женя забегала от холодильника к столу. В это время Роберт открыл тетрадку и записал некоторые мысли. На многое его не хватило. Ведь через каких-то несколько минут перед ним и правда уже стояла тарелка с куриным супом, маринованные огурчики с помидорами, морковный салат и стакан яблочного компота.

— Приятного аппетита! — запыхавшись, сказала Женя, убирая упавшую на глаза прядь волос.

— Покушай со мной, — предложил Роберт.

— Нет, что ты, я не голодна… Ну… ладно. Так и быть.

Женя налила себе в тарелку суп и села напротив него.

Семь часов дороги, семь часов глубоких воспоминаний отняли у Роберта много энергии. И теперь он с удовольствием восполнял её. Съедал практически всё, до чего можно было дотянуться рукой.

— У тебя хороший аппетит! — подметила Женя.

— Ну а чего ж! С такой хозяйкой и не такой будет!

После обеда они отправились на прогулку. Женя решила не брать с собой Аврору, так как та крепко уснула в обнимку с мячиком.

Они шли по тихой, безлюдной улочке. Вскоре завернули к лесу. К тому самому, в котором они проводили в детстве много времени. Роберт не знал, о чём спросить у Жени. Слова почему-то застревали в груди.

— Где работаешь? — всё же выдавил он из себя.

— В школе. Учительницей.

— Ого! Значит, решила работать с детьми?

— Особого выбора-то и не было. Здесь у нас какой уж выбор. Здесь про это слово лучше сразу забыть. Устроилась туда, где имелась возможность, вот и всё, — вздыхая, проговорила Женя.

— Жень. Но почему ты не уехала? Почему осталась здесь?

— Даже не знаю, что и ответить… Сама вот задаюсь этим вопросом. И правда, чего я здесь? Но потом думаю: куда я с ребенком-то? Кому я нужна там, у вас в городах?

Женя помолчала с минуту. Затем тихо продолжила:

— Встретила я его сразу после школы… Подружились. Так близко, что вот… забеременела. Прошло какое-то время. Поженились. Начали жить вместе. Потом — Аврора. Но вот год назад он умер. И теперь у меня ещё меньше сил, чтобы куда-то уезжать. Одна я и не справлюсь с этим.

— А я ведь даже и не знал. Не знал, что ты вышла замуж. И тем более, что ты… теперь одна.

— Ничего, Роберт. Это жизнь. Мы взрослеем — и всё меняется. Своих хлопот хватает каждому сполна. Куда уж чуждые проблемы вертеть в своей голове. У всех они свои.

— Нет же. У меня… нет проблем… Совсем.

— Значит — ты счастливый человек! — улыбнулась Женя.

— Не могу с этим согласиться, — покачал головой Роберт. — На самом деле мне кажется, что я совсем заплутал… И оттого, что не хочу этого замечать, притворяюсь будто всё хорошо. Как некое спасение.

— Что же там у тебя такого, что ты пытаешься от этого спастись?

— Да вот как-то непонятно… Вроде-то оно всё хорошо. Внешне. А вот если вглубь всмотреться — тьма тьмущая. Не видно ни зги. И даже неясно, куда двигаться. И самое главное — зачем.

— Что, кризис?

— А чёрт его знает, как это назвать. Кризис ли, депрессия ли. Но что-то не так — это точно. Вот сейчас я приехал, гляжу вокруг и понимаю: там, в городе, у меня точно что-то не так. Я отчаянно от чего-то убегаю. Внутренне. Но сам я там этого не понимаю. Довёл до некого автоматизма, который со временем становится совсем неосознаваемым. А вот здесь — как будто задышал. И посмотрел на всё со стороны. И понял: всё ужасно. Всё ужасно, Жень! Мне противна моя жизнь! Фу! Чертовски противна! Ненавижу я её. Этот огромный грязный вонючий город. Покоя там нет, покоя. Всё пытаюсь как-то сонастроиться с собой. Почувствовать свет, что ли, какой-то внутри… А никак не выходит. То надо сделать, это нужно успеть. Столько дел — и времени на себя не остается совсем. Хотя все эти дела, они как бы для блага. Для себя же. Для денег. Для того, чтобы было что есть. Пить. Надевать. Было с кем и где гулять… Уф. Что-то аж голова разболелась. Давай-ка присядем на полянку.

— Давай, — кивнула Женя. Они устроились на траве. Роберт продолжал: