Ольга Брейнингер - В Советском Союзе не было аддерола

Это я тоже вспомнила.

Перестань бояться. Ничего не случится.

– Мона, ты помнишь, кто такая Жанна?

– Нет.

– Ты однажды упомянула ее. Ты сказала, что это девочка, с которой ты подралась в детстве. Это важный для тебя эпизод?

– Да.

– Почему, Мона?

– Потому что… Потому что…

– Что, Мона?

– Я не могу.

– Ты не можешь вспомнить?

– Я не могу.

Прошел еще один день.

Еще один день.

Прошло столько дней, что я не смогла запомнить.

Правильным вопросом было бы: что ты помнишь о Брайтон-Бич, Мона?

Теперь я помню Игоря. Да, Игорь – вожатый в летней школе на Брайтон-Бич, куда меня отдают каждый год родители, чтобы я не скучала дома и не зачастила на Манхеттен морально разлагаться. Родители думают, что их дети читают русскую классику и дифференцируют функции, – а дети в это время устраивают пикник с чипсами в Централ-парке и пытаются подражать своим американским сверстникам: делиться на группы из крутых и не очень, не общаться друг с другом до конца лета и тихо друг друга ненавидеть, тоже до конца лета.

В таких случаях всегда есть девочка-другая, которая хочет стать королевой. Да, это была Жанна. Она была самой старшей из всех, high school senior [22], и право возраста неоспоримо позволяло ей претендовать на роль королевы.

– Мона? Мона? Мона?

– Мона?

– Мона? Мона? Мона? Мона? Мона? Мона? Мона? Мона? Мона? Мона?

– Мона?

А я все никак не могла решить, с кем же я хочу быть.

– Ты кто? – спросила меня новая соседка, аккуратная девочка, которая ходила к тому же репетитору по скрипке, что и я, Моше Александровичу, и периодически сидела рядом со мной в его прихожей, дожидаясь старшую сестру, у которой явно были дела поважнее.

– Я Мона, – ответила я, решив не вдаваться в подробности.

– А что ты тут делаешь?

– Теперь я тут сижу. Я решила побыть немного с вами.

– Но мы не принимаем никого.

– Ну да, вы же не приемный пункт, вы школьная тусовка.

Она удивилась, но потом сказала:

– Ну ладно. Я Соня, помнишь, у Моше Александровича?

– Конечно, помню.

Мы довольно быстро поладили с Соней, и она ввела меня в курс дел королевского кружка.

Пожалуйста, перестань бояться.

Вопрос: Мона, скажи…

Нет, теперь моя очередь. Как люди борются с одиночеством? Другие люди испытывают одиночество? Все люди испытывают одиночество?

– Почему ты решила удалить фейсбук, Мона? Ты больше не хочешь общаться с другими людьми?

– Я больше не понимаю, как они существуют.

– Ты не могла бы поподробнее объяснить, что ты имеешь в виду?

– Это слишком сложно.

– Как тебя зовут, Мона?

– Нет, не получится.

Всего лишь перестань бояться.

С чего все началось?

Поговорим о движениях твоей души.

Мона.

Мона.

Мона.

Мона.

Мона.

Шум голосов, они все поют на разный лад, они выкрикивают, шепчут, выговаривают, называют мое имя каждый день по пятьдесят раз. Я только начинаю вспоминать, и в голове звенит – Мона, Мона, Мона… Мне нигде от них не спрятаться, но мне очень нужно вспомнить то, от чего они отвлекают: кто такая Мона? Кто такая эта Мона, которую они зовут?

Я рассердилась очень сильно, потому что так было нечестно.

Это было в столовой. Мы сидели за самым большим столом, конечно. С одной стороны – Жанна и Соня, а с другой – я. Вся столовая нас слушала.

– Нет, я буду здесь сидеть, – сказала я. – Я сама могу решить, с кем мне быть, и я решила быть здесь.

– Да, но королева – я! – уже кричала Жанна.

– Мы не выбирали тебя.

– Ой, – сказала Соня, про которую мы почти забыли, лицо у нее вдруг стало испуганное.

Нужно было идти на экскурсию, мы не договорили. Мне было как-то не по себе, потому что Жанна была на три года старше, и я не хотела ее сердить.

А с другой стороны – ну и что? Мне тоже будет семнадцать через три года. Все должно быть честно.

Соня в раздевалке встала рядом со мной, хотя я знала, что она всегда вешает куртку в другом конце коридора.

– Жанна говорит, что тебя уроет, – сказала она. Я пожала плечами, хотя внутри все сжалось.

– Не страшно тебе, Мона? – спросила Соня участливо. Не фальшиво-участливо. Не деланно. Я не стала говорить неправду:

– Немного страшно.

Школьный поход в кино.

– Пожалуйста, все постройтесь по парам! – крикнул Игорь. – Чтобы мы никого не потеряли по дороге! Мона Лемецкая, ты будешь в паре со мной.

Мы пошли в хвосте колонны.

– Слышал, у тебя конфликт с Жанной Молдашевой? – спросил Игорь.

– Я бы так не сказала.

– Зато я так слышал.

И он прочитал мне лекцию про женские драки. Я не всё запомнила, потому что плохо слушала; это было не про меня, я таким не занимаюсь. Запомнила про горло – потому что звучало ужасно. Я думала, что мне не пригодится эта информация.

– Мона, что ты тут делаешь одна?

– Я пытаюсь вспомнить.

– Что вспомнить?

– Что-то очень важное.

– Мона, сейчас три часа ночи. Ты должна спать.

– Хорошо, я иду. Сейчас, еще пять минут.

– Мона.

– Хорошо.

Настает утро, но теперь всё снова в тумане. Я забыла, где остановилась. Там было что-то еще, очень важное. Но теперь я потеряла дорогу.

– Мона, я слышала, что ты не спала сегодня ночью?

– Да.

– Мона, это неправильно. Ты должна спать, есть и соблюдать график. Нарушение режима для тебя очень вредно.

Почему мы все так много говорим? Мы очень много говорим, очень много шумим.

Кто я?

Кто я, пока мимо меня проходит время? Есть ли я, если оно не трогает меня? Есть ли я, если я существую вне его? Есть ли прошлое, если о нем не помнить или помнить частями?

Я не забыла.

Я не забыла.

Я не забыла.

Я просто плохо его вижу, всё как в тумане. Мне очень нужно вспомнить.

Ты еще здесь, Мона? Ты ведь все еще стараешься?

Жанна стояла прямо у входа в школу, прислонившись к стене и крутя в руках телефон.

– Лемецкая, – сказала она, – поговорить надо.

– Давай.

Мы отошли в сторону. Она медлила и теребила лямки рюкзака.

– Так ты хотела поговорить? – спросила я.

– Нет, бл*, поплакать вместе. Метишь на мое место? – скороговоркой спросила она.

– Нет, – ответила я, – просто хочу, чтобы все было честно.

– А ты что, такая дерзкая, да? – смотря на меня исподлобья, продолжала Жанна.

– Я не дерзкая. Я нормальная.

– А хочешь, я сейчас тебя при всех опущу?

– Давай, – ответила я, – попробуем.

Мы молча зашли в школу и поднялись по лестнице на второй этаж. Жанна шла за мной.

Входя в класс, я сказала:

– Ребята, мы пришли, чтобы Жанна меня при всех опустила.