Леонид Хомутов - В сложном полете

— Подожди, командир… Подожди, пока…

Хаммихин снизу вверх, с недоверчиво-презрительной усмешкой, поглядывал на меня. Потом решительно произнес:

— Готовься к выброске!

Кивнул головой:

— Вон лес! Пора!..

Я удивленно, даже растерянно поглядел на него:

— Где?..

Расплющив нос, вдавился в стекло. Внизу что-то чернело. То ли лес, то ли населенный пункт, то ли болото, то ли свежевспаханное поле?..

Включив лампочку, поглядел на карту, на ручные часы.

— Нет, рано…

— Как рано? Выбрасывай! Где же ты после лес найдешь?..

— Через 42 минуты он будет, тогда и выбросим.

— Ты это всерьез? — повернулся в кресле Хаммихин.

— Конечно.

— А я говорю — выбрасывай!

— Послушай, Володя, — вкрадчиво зашелестел второй пилот Александр Родионов, — раз командир приказывает, так бросай!.. Да и я вижу, что это лес, а не что-то другое. Уж поверь нам!..

— Поймите! — напористо заговорил я. — Это вовсе не цель! Время еще не вышло, да и контрольные ориентиры не просматриваются.

— А я говорю: цель! — повысил голос Хаммихин. — Ты ошибся в расчетах и не можешь опознать ее.

— Проверьте, если не доверяете. Вот глядите! — тыкал пальцем в карту я. — Через пять минут пройдем реку Регель. А потом уж будет цель!..

— Ну хорошо! Время пока терпит! — скептически сказал Хаммихин. — Но если только через пять минут не увидим Регель — выкину тебя за борт вместе с парашютистами, но без парашюта. Понял?!.

— Понял, — сдавленно буркнул я, а про себя уныло подумал: «Хоть бы показалась река. Хоть бы раз пройти над облаками и точно очутиться в том месте, как рассчитываешь…»

Я с тревогой всматривался за борт, пытаясь определить, где находимся. Но, к сожалению, ничего характерного не видел. К тому же луна, солнцем сиявшая весь маршрут, пока летели над облаками, как нарочно, куда-то исчезла.

«А-а! Все равно, реку-то никак не минуем! — успокаивал себя в следующую минуту. — Она же поперёк маршрута…» Легче стало на душе, свободней задышалось…

— Ну, штурман?! Где твоя обещанная река? Время-то выходит! — торжествующе забасил Хаммихин и гулко засмеялся. Его поддержал своим тенорком Родионов.

— Погодите, еще не время.

— Уже четыре минуты прошло. Готовься!..

— Но не пять же!

Я во все глаза всматривался вниз, но реки все же не видел. «Что за чертовщина?! Неужели пролетели? — ссохшимся языком облизнул шершавые губы. «Не может быть! Не может быть!»

— Пять минут прошло! — пробухал над ухом голос.

Я поглядел на часы.

— Ну, блуданишка!.. — И в этот момент откуда-то сбоку из-за тучи выплыла луна. Залила землю ровным зеленовато-прозрачным светом. Вспыхнули, точно подожженные, озера, озерки, озеришки. А впереди километрах в десяти заискрилась, запереливалась вначале радугой, потом расплавленной серебристой лентой извивающаяся дуга реки.

— Вон она! Вон! — закричал ликующе. — Идем правильно по маршруту!

— Чему обрадовался сдуру?! — обрезал Хаммихин. — Время-то не совпало!.. На целых три минуты! Та ли еще это река?

— Та! Та! — горячо заверял я. — Вон видишь этот изгиб? Мы чуточку уклонились, километров на пять влево!

Хаммихин долго сличал карту, вздыхал и чмокал губами, потом безапелляционно сказал:

— Нет, не та! Поворачивай назад!

— Да ты что?! — вытаращил глаза я. И на секунду замолк с открытым ртом.

— Не она ведь, Саня?

— Нет, нет! — скороговоркой ответил Александр и поворотом штурвала ввел самолет в разворот.

— Вот видишь! И он говорит, не она! — повернулся Хаммихин. — А большинство никогда не ошибается! — добавил назидательно.

— Да вы что, в самом деле?.. Или не хотите видеть?! — взорвался я. — Отставить поворачивать! Взять прежний курс! Иначе я отказываюсь быть штурманом! И доложу командиру полка об этом!..

— Ну и докладывай! Кого напугал? — невозмутимо, с ехидной улыбкой ответил Хаммихин. — Сам заблудился — сам на себя и накапаешь!

Я, овладев собой, жестко сказал:

— Я вижу, вы не хотите по-настоящему выполнить боевое задание…

— Что-о?! Да как ты смеешь?! Я командир! И я отвечаю в первую очередь за выполнение задания! Я! А не ты! Понял?!. Думаешь, орден получил, так тебе все дозволено? Можешь командовать?.. Вот сейчас буду выбрасывать парашютистов и ты не пикнешь! А пикнешь, так и тебя выкину! И скажу в части, что сам выпал! И мне поверят! Бывали такие случаи! И экипаж подтвердит!.. Ну поругают маленько. Война все спишет!

«Неужели никто не заступится?..» Я растерянно поглядел на Родионова. Тот хранил молчание и только странная усмешка подергивала его губы. Тогда оглянулся и встретился взглядом с борттехником Митей Тулковым. Тот испуганно шарахнул глазами в сторону.

«Спились и сплелись!» — с злой тоской подумал.

Последняя надежда — стрелок-радист Коля… Но кабинка радиста была пуста. Наверняка, он у турельного стрелка в общей кабине или за своим пулеметом…

— А я не дам выбрасывать! — неожиданно даже для себя возразил.

— Как это не дашь? — угрожающе заворочался в кресле Хаммихин. — Вот сейчас прикажу им прыгать — и прыгнут!..

— А очень просто! Скажу им, чтобы не прыгали, что их выбрасывают за сотни километров от назначенного места — и они не прыгнут!.. И прилетят домой вместе с нами!..

— Да ты что?!. Да я тебя! — Хаммихин суетливо искал рукой кобуру пистолета. — За невыполнение приказа командира под суд!.. Пристрелю!..

— Не забывай! Они вооружены лучше нас и твоего пистолета не испугаются. А за то, что угрожаешь оружием, я ухожу к ним.

Я неловко повернулся в узком проходе и как-то боком, выставив вперед руки, вышел в общую кабину.

Самолет продолжал виражить.

Парашютисты, увидев меня, привстали со скамьи.

— Что, штурман, прыгаем?

— Рано еще! Через полчаса! — и сам опустился на скамью рядом. — Прошу не забыть: Ушаков Петр Иванович, родом с Среднегорья. Если что о нем узнаете — прошу сообщить, как договорились.

Приоткрылась дверь пилотской кабины. Высунулся Тулков:

— Штурман! Командир зовет!

Я, подойдя к турели, вытянул оттуда радиста, негромко попросил:

— Идем к командиру.

— Ну что ты, Володя, шуток не понимаешь? — закачал горестно головой, заохал Хаммихин, когда увидел нас. — Да ты не обижайся! Ведь я шутил!.. Гляди, и курс твой взяли. Дай, думаю, проверю — какой у меня новый штурман? Люблю летать с молодежью. Геройский оказался — кремень, а не парень! Так ведь, Саня?

— Конечно! Конечно! — скривился в улыбке Родионов.

«Понятно, почему любишь. Считаешь — молодых легче обдурить или запугать…»

— Так ведь, Митяй?

— Провалиться мне на месте, но лучше Вовки Ушакова во всей дальней авиации штурмана не найдешь! — прорвался, как всегда, с непонятным и странным хохотом Тулков. — Это я понял еще тогда, в день гибели старика Медведева! Ох и набрались мы с Саней тогда «стенолазу», поминая покойничка! Голова — два дня раскалывалась! На карачках ползали тогда!