Александр Косарев - Сокровища Кенигсберга

– Вот как! – возбужденно воскликнул Владимир Степанович, – инициалы совпадают, а вы молчите! Я понимаю, что хотите мне сюрприз устроить, но только времени у нас сейчас на сюрпризы совсем нет, – хлопнул он своих помощников по спинам и, внезапно решившись, подтолкнул их вперед. – Поехали.

Через полчаса после того, как они вошли в комиссионный магазин, у них уже имелись на руках показания незадачливого приемщика, в которых тот чистосердечно признавался в том, что именно Юрий Сорокин продал ему те самые подсвечники, которые он перепродал, как и многие другие интересные вещички, некоему гражданину Селицкому. После дополнительного нажима он проговорился и о том, что после того, как он запродал эти самые подсвечники, у него появились два «стажера», которые сидели возле него неотлучно, вплоть до того момента, пока продавец подсвечников не вернулся за оставшейся невыплаченной частью денег. Уточнив дату, когда это произошло, Крайнев сделал знак своим помощникам, означавший, что им пора уходить. Уже сидя в машине, он объяснил им мотивы своего поступка.

– Понимаете, мужики, начал он, – в этом деле мы с вами все время натыкаемся на совершенно необъяснимые явления и прокалываемся на каких-то немыслимых совпадениях, но здесь-то, как вы понимаете, дурацких совпадений быть просто не может. Смотрите. Юрий, скорее всего попав в финансовый кризис, решает продать одну из своих, как он считает, заурядных находок – подсвечники. Относит их, по простоте душевной, к этому барыге, и тот, что для него вполне естественно, тут же перепродает их одному из своих постоянных клиентов. Но, видать, при этом немного не рассчитал и содрал со своего благодетеля лишнего. И может быть, тот, обидевшись на своего поставщика, решил выйти на фактического владельца напрямую, минуя ненужного теперь посредника. Но где искать Юрия, он не знал, прописка-то у того московская. Вот этот Селицкий и решил посадить в магазине своих людей. И когда «Толмач» пришел в «комок» за остатком денег, то ловушка захлопнулась. На следующий же день Юрий Сорокин, уже в который раз, бесследно исчезает. И буквально через сутки найденный нами лаз, ведущий, в чем я уже уверен на сто процентов, к пропавшим сокровищам, оказывается вдруг наглухо заваленным. Отсюда напрашивается вполне логический вывод о том, что и к его исчезновению, и к завалу колодца причастен пока нам не знакомый г-н Селицкий.

Крайнев, полистав свою записную книжечку, набрал на мобильном телефоне номер следователя Егорова из МВД. Когда тот ответил, он представился и попросил осветить, хотя бы вкратце, личность Валерия Игнатьевича Селицкого. Выслушав оказавшийся даже в кратком виде довольно продолжительный доклад, он поблагодарил своего собеседника, положил трубку и присвистнул.

– Ничего себе тип, доложу я вам. Кражи, рэкет, организация заказных убийств, торговля наркотиками, контрабанда в крупных размерах – короче, полный джентльменский наборчик. И это в неполных сорок лет. Что за люди пошли, как их только земля наша носит?!

Какое-то время они ехали молча, но внезапно зазвонил уже их телефон. Водитель взял трубку, но тут же передал ее Крайневу:

– Это Вас спрашивают.

Подполковник принял трубку и, попросив остановиться, начал напряженно вслушиваться в передаваемое сообщение. Завершив разговор, подполковник положил трубку и повернулся к своим офицерам:

– Это следователь Егоров звонил. Только что ему поступило дело об утренней перестрелке около столовой на Камской улице. Самое интересное, что единственным пострадавшим при этой разборке является некто Леший, известный в МВД как один из ближайших подручных того самого Селицкого, о котором я только что наводил у него справки. По словам свидетельницы – уборщицы этой столовой, когда она утром отворила входную дверь, то увидела, что около стоящей неподалеку автомашины происходит какая-то драка, но не успела она даже крикнуть, как раздался выстрел, и пуля, едва не задев ее, воткнулась в косяк двери. Уборщица, естественно, перепугавшись до полусмерти, тут же захлопнула входную дверь. После этого она побежала на второй этаж, в кабинет директора, откуда и позвонила в милицию. Но на место быстрее всего прибыл патруль ГАИ, который, собственно, и доставил истекающего кровью Лешего в расположенный неподалеку военный госпиталь. Этим, собственно, они и спасли ему жизнь, так как рана у него весьма серьезная.

– А из чего велась стрельба? – сразу же поинтересовался Загорский.

– Да, – спохватился Крайнев, – совсем забыл сказать. Предварительный анализ извлеченной из косяка пули и оставшихся на асфальте стреляных гильз говорит о том, что использовались боеприпасы выпуска одна тысяча девятьсот сорок пятого года, а пистолет, из которого велся огонь, был скорее всего «парабеллумом».

– Это точно был «Толмач», – с досадой стукнул кулаком по подлокотнику Хромов, – голову даю на отсечение!

– Вернее всего, – поддержал его Крайнев. – Значит, все-таки я был прав, он явно не по своей воле попал к этому уголовному авторитету, но при случае сбежал от его людей, без колебания применив огнестрельное оружие.

– Интересно, откуда он взял этот пистолет? – включился в разговор Загорский, – да еще такой древний.

Владимир Степанович пожал плечами:

– Да у этих же бандитов, наверное, и стащил. Хотя, стоп, – хлопнул он себя ладонью по лбу, – гильзы ведь датированы аж сорок пятым годом. Подобные боеприпасы современные бандиты давно не используют.

Крайнев посидел еще минуту о чем-то напряженно размышляя и, видимо придя к окончательному решению, похлопал ладонью по приборной доске «Волги»:

– Поехали-ка в управление, и как можно быстрее.

Вбежав в свой кабинетик, Владимир Степанович первым делом сорвал с телефона трубку и, связавшись с начальником Калининградского управления ФСБ, попросил его принять срочные меры, которые не столько бы препятствовали въезду в Калининград, сколько затрудняли бы выезд. Начальник управления, до сих пор пожинавший лавры после первой «тренировочной» операции по закрытию города, деятельно поддержал его просьбу. И уже через двадцать минут начали поступать первые доклады от специально выделенных патрулей, уже занявших положенные в таких случаях исходные позиции.

– Так, мужики, – сказал Крайнев, с хрустом открывая вделанный в стену сейф и вынимая оттуда служебные пистолеты, – давайте прикинем, куда мы с вами сами-то сейчас двинемся? – Он проверил обойму и сунул «Макаров» во внутренний карман плаща. – Что молчите? – повернулся он к неподвижно стоявшим офицерам, – нет никаких мыслей? Тогда идите сюда. – Владимир Степанович подошел к висевшей на стене карте города. – Смотрите, – уверенно произнес он. – Вот место, где сегодня между «Толмачом» и его противниками произошла стычка, а вот кладбище, где похоронен отец Натальи. Видите, совсем рядом. Далее. Вот их дом, а вот здесь, в этом районе, еще весной бродил наш Сорокин, щелкая своей «Практикой» и снимая непонятно для чего разные сооружения. Тоже, как видите, совсем недалеко все от того же места. Мораль сей басни такова, – продолжил он тыча в карту пальцем, – немецкий склад он скорее всего также обнаружил где-то в этом районе. Наверняка какую-то часть он успел оттуда достать за два месяца-то трудов, и часть немаленькую. Ведь в сообщении об утренней перестрелке фигурирует какой-то фургончик, то ли РАФ, то ли УАЗ, который сразу после этого исчезает с места события. А ведь мы с вами прекрасно понимаем, что для него сейчас автомобиль – это отнюдь не помощник, а весьма серьезная обуза. И поскольку Сорокин не дурак, то значит, он ему нужен только на очень короткое время, а именно для того, чтобы оперативно перевезти некий груз в некое место. Давайте-ка попробуем теперь влезть в его шкуру. Он теперь точно знает, что за ним охотятся, ведь если бы не знал, то ни за что не засыпал тот колодец на Н-ской. Он угнал машину, а значит, может предполагать, что им интересуется и ГАИ. Но это еще не все. Поскольку, спасаясь от крепко прихвативших его бандитов Селицкого, он был вынужден применить оружие, то, ясное дело, он попадает под категорию граждан, которой обычно занимается Министерство внутренних дел. И уж само собой, его поисками заняты и те, от кого он с таким шумом сбежал. То есть на данный момент наш «Толмач» вынужден скрываться буквально ото всех. Но и сидеть в лесу, под кустом, он тоже сейчас не может. Ему надо есть, спать, бриться, спасать извлеченные из тайника вещи, наконец. Вот поэтому, невзирая на опасность, он будет действовать и действовать, наверняка, решительно. В город, к вокзалам, он вряд ли сунется. Это несомненно. Двигаться по шоссе на запад ему тоже несподручно. Документов на машину у него нет, да и шоссе это ведет его фактически в тупик – к польской границе.