Геннадий Марченко - Выживший

После почти трехмесячной отсидки на зимовье снова вписываться в походную жизнь было не так-то и просто. В основном психологически, так как мой откормленный за это время организм дорогу преодолевал вполне бодро. Да и Кузьмич перед расставанием дал кое-какие инструкции. Жалел, что не может проводить меня хотя бы до Кослана - мешали охотничьи дела, в преддверии весенней линьки он настрелял десятка три белок, и теперь вынужден был заниматься обработкой шкурок.

На третьи сутки я вышел к Кослану. Посмотрел на дымящиеся трубы домов и пошёл дальше, не заходя в поселок. А на следующий день чуть ли не нос к носу столкнулся с отощавшим за время спячки косолапым. Я стоял на одном краю поляны, мишка на другом, мы смотрели друг на друга, пока я не начал медленно стягивать с плеча винтовку. После этого топтыгин заревел и встал на задние лапы, и оказалось, что размером зверюга на голову выше меня. А затем косолапый развернулся и неторопясь скрылся в лесной чаще, а я облегченно выдохнул, вытерев тыльной стороной ладони выступившую на лбу испарину.

В Архангельске я появился аккурат к Первомаю, 30 апреля, уже издалека виделись развешанные по городу красные транспаранты. Предварительно на окраине Архангельска в лесочке под валежником заныкал винтовку, и в город входил как рядовой обыватель, хоть и одетый ещё по-зимнему. Впрочем, северный город я своим видом не удивил, тут хватало таких аборигенов. Но всё же первым делом нашёл парикмахерскую, забредя на проспект Сталинских ударников, где за рупь двадцать избавился от отросших лохм и бороды. После этого зашёл в магазин одежды, и спустя полчаса покинул его, будучи одет в более-менее приличный костюм и кепку. Обувной находился по соседству, так что и на смену валенкам, которые с костюмом, само собой, совершенно не смотрелись, пришли ботинки из натуральной кожи. По местной грязи ходить в них было не в пример комфортнее, нежели в валяной обуви. Прежнюю одежду выбрасывать было жалко, спрятал перемотанный бечёвкой куль в пустующем лодочном сарае, на который набрёл в паре километров от порта.

В итоге у меня оставалось тридцать шесть рублей с копейками, и ещё полтора рубля я потратил на обед в какой-то забегаловке, поскольку последнюю банку тушенки доел позавчера, а сухарей и вяленого мяса оставалось на пару дней. Гороховый суп и картофельное пюре с котлетой оказались вполне приличными. Только после этого я наконец отправился в порт, по пути удивляясь, куда это пропали портреты Ежова. Сталин, Маленков, Молотов, Ворошилов, Микоян - все присутствуют, даже Берия разок мелькнул, а наркома словно и след простыл. Ладно, пока это не первостепенный вопрос, с которым нужно разобраться.

Архангельский порт, до которого я добрался ближе к вечеру, мало чем отличался от одесского. Те же суета, гудки, галдеж чаек... Лёд, как я выяснил в разговоре с местным докером, в устье Северной Двины, где располагался порт, сошёл пару недель назад, а спустя седмицу и в Двинской губе, до которой от порта было плыть ещё с полсотни километров. Тут же открылась навигация, и уже завтра обещалось прибытие первого иностранного сухогруза за архангельским лесом.

- Откуда? - как бы между прочим поинтересовался я.

- Вроде из Англии, - ответил докер, докуривая до основания папиросину.

Переночевал я в том же заброшенном рыболовецком сарае, и на следующее утро, наскоро перекусив в какой-то забегаловке, снова бродил в окрестностях порта. Британский сухогруз 'St Helen' причалил в 11 утра, спустя полтора часа началась погрузка древесины. Своих лесов, что ли не хватает? Или они просто берегут свое зеленое богатство, а у нас его столько, что готовы делиться с другими? Естественно, за валюту. Ну ладно, это не моего ума дело, нужно думать, как пробраться на корабль. Охрана тут была не хуже, чем в Одессе, таможня и прочие вооруженные люди, поэтому внаглую проникнуть на судно не представлялось возможным. Приходилось только смотреть с безопасного расстояния, не привлекая к себе лишнего внимания. Вечером сухогруз отчалил, оставив меня в лёгкой задумчивости. Нужно было что-то придумать, иначе я так и буду ходить, как кот вокруг миски со сметаной, не имея возможности пробраться на иностранное судно.

Ломал голову и так и этак, но все варианты тут же отметались как слишком фантастические. Например, идея смастерить параплан и среди ночи, сиганув с портового крана, находящегося в неохраняемой зоне, перелететь на корабль. В принципе, я знал устройство параплана, но представив, какой это геморрой - искать приближенную к оригиналу из будущего ткань, на которую нужны, между прочим, хрен знает какие деньги, шить ее, стропы нужны, опять же, подвесная система... Да и не настолько темно в порту, чтобы какие-нибудь зеваки из ночной смены не заметили скользящую по небу тень. Опять же, со склона с парапланом я неоднократно разгонялся, а вот чтобы прыгать с высоты, без разгона... Этак можно и спикировать носом вниз, а мне ещё хотелось пожить.

На второй день в порт прибыли уже несколько иностранных судов: два под британским флагом, одно под немецким (черно-бело-красный и свастика отдельно в белом круге на красном фоне), и ещё одно судно под звездно-полосатым. Причем америкосы встали на рейде, в полукилометре от берега. Знакомый докер, который уже начал на меня подозрительно коситься, поведал, что завтра утром с сухогруза 'Liberty' начнется выгрузка деревообрабатывающих станков, а затем на судно загрузят всё ту же древесину в виде пиломатериала.

Эту информацию я принял к сведению, и ближе к вечеру у меня зародилась мыслишка. Остаток дня я посвятил поискам бесхозной вёсельной лодки, или хотя бы такой, которую можно без проблем угнать. Такое транспортное средство обнаружилось неподалёку от сарая, где я ночевал. Лодка была вытащена на берег, перевёрнута и посажена на цепь, весла, само собой, рачительные хозяева уволокли с собой. Хотя у меня было такое чувство, что лодка тут кукует с прошлого года, слишком уж неухоженной она смотрелась. Ещё не факт, что не даст течь, потому что, как подсказала мне услужливая память, по весне лодки рыбаки должны то ли смолить, то ли конопатить, в общем, что-то такое делать, а тут конь, что называется, не валялся.

Ладно, кто не рискует - тот не пьёт боярышник, как говаривал мой сосед Васильич. Несколько ударов булыжником - и замок сбит, после чего я перевернул лодку и оттащил ее к воде. Так, теперь метнуться в сарай, забрать револьвер, с которым мне не хотелось расставаться, и подобрать обломок доски, который можно было использовать вместо весла. Правда, занятие это оказалось нелёгким, все-таки рыбацкая лодка - на каноэ, да и доска - не весло. Но мне ещё повезло с погодой, поскольку в устье реки стоял штиль, а течение оказалось умеренным. Оно неторопясь несло меня как раз в сторону рейда, где угадывался силуэт американского сухогруза с огнями на корме и носу. Чем попусту расходовать силы на греблю, я просто предпочёл слегка подправлять курс самодельным веслом.