Александр Семёнов - Опус номер девять ля мажор. Часть 2. Жизнь как музыка и танец

Следующим вечером, по пути с уроков, она поймала в вагоне метро изумлённый взгляд и, присмотревшись к лицу под чёрным капюшоном, узнала Дину – бывшую подругу из спортивного лагеря. «С ней всё в порядке», «хорошо выглядит» и другие радостные мысли пришли в голову чуть погодя, а первым желанием было выскочить на ближайшей остановке. Совсем не вписывалась Дина в теперешнюю жизнь, даже как случайная встречная. Наверное, она сама это почувствовала и, приняв равнодушный вид, достала из рюкзака книгу. «Да нет, смотри, – устыдившись своего порыва, мысленно сказала Оля, – можешь подойти, поговорим…» Несколько раз Дина взглядывала на неё поверх страниц и, кажется, сделала движение навстречу, но тут они доехали до «Балтийской», и Оля, взмахнув на прощание рукой, вышла на платформу.

Выждав, как и собиралась, две недели, она позвонила на мобильный номер Ксении. Электронная девушка ответила, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. «Деньги закончились», – подумала Оля и хотела подкинуть сотни две, но вспомнила, что сама очень не любит такую непрошеную заботу. И кто позаботился – на месте Ксюхи, без сомнения, поняла бы. Сначала надо позвонить домой.

Трубку сняла бабушка.

– Здравствуйте, Вероника Сергеевна, – сказала Оля. – А Ксюша дома?

– Нет её, Оленька, где-то гуляет. Вечером должна быть.

– Как ваше самочувствие? Лучше?

– Лучше, спасибо. Да если бы было плохо, она бы не ушла никуда. А так подлечили в больнице, не жалуюсь.

– Ну, я рада за вас…

– А Ксюше я передам, что ты звонила, когда вернётся.

Она позвонит.

– Спасибо, – сказала Оля. – Всего вам наилучшего.

С наступающим!

И, подумав, положила на Ксюшин номер триста рублей, но звонить не стала.

Двадцать третьего декабря Жека звал выносить откуда-то мусор: не очень много, двоим на пару часов, – но уж здесь Андрей отказался. И Оля, заранее договорившись с учениками, раскидала занятия по другим дням. С самого утра, ни на что постороннее не отвлекаясь, они готовились к выступлению. Зал на Новочеркасской опробовали ещё две недели назад, и тогда почти всё было по-настоящему: полуакустическая гитара, звукорежиссёр за пультом, танцующие Вика с Сергеем и тренер Алина Александровна, глядящая на них почти с материнской гордостью. Репетицию провели на таком подъёме, так отладили звук, что решили замахнуться на все десять танцев, а не на половину, как думали вначале. Не хватало в тот день только зрителей – а их, по уверениям ребят, соберётся столько, что на паркете не протолкнёшься. В пустом зале Оля не волновалась, только спросила с удивлением: зачем нужен микрофон? Петь в него – всё равно, что бегать на костылях. Она и без подпорок может выдать такую ноту, что стены дрожат. «Это сейчас, – ответили ребята, – а как будет толпа, сама себя не услышишь». Оля не больно-то поверила и была спокойна всё время, оставшееся до праздника. И ночью накануне её не тревожили кошмары, и, проснувшись раньше обыкновенного, она посмотрела на тёмное окно, представила за ним тысячеглазое чудище, жадно ловящее фальшивые ноты и забытые слова, мысленно щёлкнула его по носу и повернулась на другой бок.

– Неужели ты совсем не боишься? – спросил Андрей, когда они днём в последний раз прогоняли всю программу. – Вот ни капли?

– А чего тут бояться, – ответила Оля. – Здесь могу, на Ладоге могу, а чем отличается зал?

Но всё-таки её потряхивало от волнения – уже, наверное, час или полтора. Не настолько сильно, чтобы это нельзя было скрыть… от кого угодно, даже от себя самой, но не от Андрея. Он, конечно, понял, что она в действительности чувствует, но сделал вид, будто не понимает. И Оля, взглянув ему в глаза, поняла, что он всё понимает, но делает вид, и сама прикинулась блондинкой из анекдотов. И он, разумеется, понял, что она всё понимает, но прикидывается… Через пару минут, устав от собственной проницательности, они расхохотались, а когда успокоились – что далось нелегко, – Андрей включил на компьютере воспроизведение.

– Вот послушай, всё замечательно, – сказал он.

Оказывается, он тайком записал все номера. Вышло и правда хорошо, теперь надо перенести это состояние в зал. Они пришли в зал к пяти, когда гости ещё не собрались. Только десяток ребят из «Фонтана» под командой Алины Александровны шустро вытаскивали из кладовой, в два ряда расставляли вдоль стен длинные полированные столы и разной масти, белые и чёрные банкетки. Случайно или нет, парни ставили их через одну, придавая окраинам зала сходство с шахматной доской. В углу левее сцены стояла высоченная ёлка, сверкающая украшениями, и девочки, кто снизу, кто со стремянки, вешали на неё последние шары, гирлянды, серебряные дождики. Только подойдя вплотную и пощупав хвою, Оля поняла, что ёлка искусственная.

А наверху работала, конечно, Виктория.

– Привет! – весело сказала она, помахав рукой. – Идите вон туда: видите, стол с табличкой. Это наши места, мы их всегда занимаем.

Оставив гитару на сцене, где уже хозяйничал звукорежиссёр, Оля с Андреем подошли к столу. Там оказалось даже два стола, состыкованные торцами. Располагались они ближе к выходу, на той стороне зала, где были окна, сейчас завешенные тёмными шторами. К шторам кое-где были приколоты ёлочные игрушки; на банкетках лежали сумки; на столах, кроме таблички с названием клуба, стояли бутылки шампанского, коробки шоколадных конфет, вазы с фруктами. Андрей переложил в одну из них принесённые с собой мандарины и яблоки.

Зал постепенно заполнялся, но гостей пока не хватало на то, чтобы занять все приготовленные места. Всеобщая элегантность – лёгкие платья девушек, рубашки и галстуки мужчин – напоминала о конкурсе, но настроение было куда более расслабленным. Удивительным выглядело то, что все или почти все гости были между собой знакомы. Оля и Андрей узнавали кое-кого из тех, кто присаживался к ним за стол. Ребята из «Фонтана» закончили убирать зал и тоже подошли. Были здесь Рома, и Сергей – высокий партнёр Виктории, и другие, кого видели в октябре. Появились Марина с другом Димой и Даша – ни с кем конкретно, сама по себе, но её тут же окружили младшие девчонки. Звукорежиссёр включил музыку, и вдруг оказалось, что огромный зал уже переполнен и желающие танцевать могут двигаться по паркету только очень маленькими шагами.

Алина Александровна, взяв микрофон, объявила начало. Почти сразу к столу подошли Анатолий, Светлана в длинном аквамариновом платье, переливающемся в свете люстры с миллионом рожков, и подросший с лета Никита в бело-рыжем плюшевом комбинезоне с очень симпатичным хвостом, пришитым к брюкам. Алина вскоре пригласила на паркет начинающих, и Света, оставив сына на Олино попечение, ушла танцевать с Анатолием незатейливый фокстрот. Никита, впридачу к комбинезону, надел маску в виде добродушной собачьей морды.