Кейт Куинн - Императрица семи холмов

Я никак не ожидал, что Адриан вызовет меня к себе. Наверняка ведь у новоявленного императора есть дела поважнее, чем сводить счеты со старыми врагами. Мой послужной список говорил сам за себя. И пусть Адриан бессердечный ублюдок, но отнюдь не безмозглый. И наверняка захочет, чтобы я продолжил делать для него то, что делал для Траяна.

Впрочем, в следующий миг мне вспомнился его полный ненависти взгляд, каким он посмотрел на меня на пиру в Германии, взгляд, на который я ответил ему точно таким же, и по моей спине пробежал холодок.

Но, похоже, Адриану я был безразличен. Собственноручно добавив пару строк еще на одном свитке, он подозвал к себе очередного секретаря, который вручил мне толстый запечатанный пакет.

– Это твое новое назначение, Верцингеторикс.

– Назначение, Цезарь?

Интересно, что со мной сделают. Отрубят голову? Лишат званий? Выбросят на голую скалу где-нибудь посреди океана, чтобы я умер от голода и жажды?

– Да, ты должен немедленно отбыть отсюда.

У меня отлегло от души. Главное, чтобы я мог увести своих солдат в Германию. От Германии до Рима далеко. Там, на севере, я смогу выбросить Адриана из головы. Меня ждут новые сражения с даками. Я буду командовать моими воинами, командовать так, как сочту нужным. И мне не будет никакого дела до того, кто там в Риме нацепил на себя пурпурную тогу. Я буду сам себе хозяин.

«Если Траян не оправится, шептал мне на ухо голос Миры, ты будешь служить не Траяну, а Риму».

Траян – это Рим, сказал тогда я, как всегда уверенный в своей правоте.

«Не навсегда».

По моей спине вновь пробежала дрожь. Но я выбросил слова Миры из головы и взял в руку пакет с письмами.

– Я должен отбыть в Германию, Цезарь? – уточнил я.

– Нет, – Адриан даже не поднял головы от таблички. – В Рим.

– В Рим?

– Да. Ты получил повышение. Отныне ты служишь в моей преторианской гвардии.

Я оторопел. Я лишился дара речи. Вокруг меня по-прежнему суетились секретари, вольноотпущенники таскали какие-то корзины, рабы застыли рядом с острыми перьями наготове. Все были заняты, каждый своим делом, и никто не заметил, что я на мгновение окаменел, словно статуя.

– Но ведь у меня есть легион, – хрипло возразил я. – Десятый Фиделис.

Мой Десятый. Я шел к нему все эти годы.

– Больше нет. – Адриан взял со стола восковую табличку и, пробежав по ней глазами, протянул руку за новым пером. – В таком количестве новых командиров нужды нет. Новых кампаний в ближайшее время не предвидится. Дакия – это бездонная дыра, съедающая наши ресурсы. Пусть лучше ею владеют мятежники. Я не намерен постоянно держать там целый легион. Кроме того, – равнодушно добавил Адриан, – Парфянская кампания должна быть немедленно закончена. Армения, Месопотамия, Ассирия и другие завоеванные территории, – наши легионы будут выведены из них в самое ближайшее время.

Если до этих слов я успел превратиться в камень, то теперь я превратился в глыбу льда.

Дакия – та самая Дакия, чьего царя я когда-то собственноручно лишил жизни. Царя, у которого была сила десятерых. Дакия, где за этот подвиг мне было доверено носить полкового орла. Армения, где мне впервые было доверено командовать когортой. Месопотамия, где я, на берегу Евфрата, предал земле тело Юлия. Ассирия, где на моих глазах погиб Филипп, где я сам принял в плечо стрелу, предназначавшуюся Траяну, после чего заслужил прозвище Верцингеторикс Красный. И вот ничего из этого больше нет. Все мои усилия были напрасны. Подаренное Траяном кольцо жгло мне палец. Parthicus. Покоритель Парфии.

– Но почему? – прохрипел я.

Адриан впервые поднял на меня глаза, и я увидел в них нечто похожее на усмешку.

– Ты думаешь, я стану обсуждать государственную политику со стражником?

В этот момент я был голов придушить его голыми руками.

– Не переживай, – тем временем продолжал Адриан. – Я учел все твои предыдущие заслуги, так что твои таланты будут востребованы. Ты станешь прекрасной находкой для моей личной гвардии. Более того, у меня есть для тебя небольшое поручение, которое ты должен выполнить по пути в Рим. Оставьте нас одних! – приказал он остальным.

Рабы, вольноотпущенники, секретари вереницей потянулись к двери. Я же стоял, словно каменный столб, сжимая в руке пакет с назначением, который только что лишил меня будущего и перечеркнул все мое прошлое. Как только дверь за последним рабом закрылась, улыбки Адриана как не бывало.

– Этого приказа в этом пакете нет. Ты получишь его непосредственно от меня. Есть пятеро, которых нужно убрать. Это мои соперники. Их имена я сообщу тебе позже. Для выполнения этого задания можешь взять с собой сколько угодно своих людей. Главное, чтобы с этими пятью было покончено. После чего ты вернешься в Рим и приступишь к своим новым обязанностям преторианца.

Вместо ответа я швырнул в него пакетом с новым назначением. Увы, этот ублюдок был ловок. Здесь я воздам ему должное. Одно стремительное движение руки, и пакет отлетел к стене, даже не коснувшись его лица. Я же сложил на груди руки и плюнул в пол.

– Я не наемный убийца, – бросил ему я, на сей раз не утруждая себя учтивостью. – Для грязной работы подыщи себе сговорчивых головорезов.

– А ты и есть головорез, – спокойно возразил Адриан. – Более того, головорез талантливый. И я хочу видеть тебя на моей стороне. Обещаю тебе блестящую карьеру. Но ее ты купишь этими пятью трупами.

– Если ты надеешься, что я стану убивать твоих соперников…

– Станешь. Никуда не денешься. Ведь у тебя есть жена и, если не ошибаюсь, две дочери. Ах да, еще мальчишка, которого ты воспитываешь. Ты ведь не хочешь, чтобы с ними что-то случилось?

– Не волнуйся, я все для этого сделаю.

«Я возьму Миру и детей и исчезну где-нибудь в лесах прежде, чем соглядатаи Адриана выйдут на мой след».

– А твои солдаты?

Огромный охотничий пес Адриана поднялся с пола и злобно посмотрел на меня. Адриан нежно почесал ему за ухом.

– Этот твой центурион-галл, с которым ты делил контуберний, когда пришел служить в Десятый. Африканец, которого ты недавно повысил до опциона за то, что он спас твою жизнь при Осроэне. Все остальные. Да что там! Весь твой Десятый легион! Мне ничего не стоит отдать приказ о его децимации. Повод всегда найдется. Более того, я сделаю все для того, чтобы этим каждым десятым стал тот, кого ты особенно ценишь. После чего я вообще его распущу. Тех, кто останется жить, распихаю по другим легионам. Какая цена татуировкам, которые я вижу на твоих плечах, цифре десять и орлу, если и сам легион, и его подвиги вскоре будут забыты. О них никто даже не вспомнит.

Моя рука машинально потянулась к рукоятке меча. Разумеется, никакого меча при мне не было. Никто не входил к императору вооруженным.