Алексей Шкваров - Время греха: Роман

— Как у Куприна: «Знаю, что многим эта повесть покажется безнравственной, и даже может пошлой, но, тем не менее, от всего сердца, посвящаю ее Юношеству и Матерям»?

— Этот эпиграф предварял историю целого публичного дома, а не одной единственной проститутки. Но и в нашем повествовании, есть что-то из того далекого прошлого. Древнейшая профессия, с ее «кодексом» не претерпела особых изменений, пройдя через века. И если Достоевский, пытаясь вызвать сочувствие читателя к несчастной Сонечке Мармеладовой, которую нужда вытолкнула на панель, добился своего, то эта причина, в нынешнее время может служить слабым оправданием тому, что девушки начинают торговать своим телом. Хотя, именно деньги и встают во главе угла, когда с экранов телевизоров, в разделе криминальной хроники, рассказывающей о рейдах по борьбе с проституцией, мы слышим похожие, как две капли воды одна на другую истории падения. И в каждой из них звучит одна и та же мысль-надежда встретить того, единственного, кто однажды купит ее любовь и на всю жизнь. И мне тоже хочется верить в это, как и в то, что из бывших проституток получаются отличные жены. Они повидали в своей, еще не столь продолжительной жизни, такое количество самых разных мужчин, что насытились «этим» по горло, и хотят, также как все, иметь свой очаг и своего одного единственного мужчину. Только, где он? И как его выбрать? И вообще, это миф или реальность? Как вырваться из порочного круга, где деньги зарабатываются просто, без учения о прибавочной стоимости и прочих премудростей экономики, где достаточно простой арифметики из начальной школы: «Один клиент — пятьсот рублей или долларов, или евро, а может и тысячу или десять, главное, это один клиент. Второй клиент стоит столько же! Чем клиентов больше, тем и выше заработок!». Или мечты о «принце» и «муже» лукавство? Может самой искренней была та девушка, которая заявила журналисту «Невского времени»: «Я о себе забываю. Да мне все равно! Я это делаю ради денег!»? [24] Волынец А. «Диана» умерла. Да здравствует «Джульетта»//Невское время. 07.12.1996.

Здесь-то и начинается самое главное, то, что отличает нынешних девушек от Сонечки Мармеладовой. Моральный барьер для нее был несравненно выше, а в нашем случае — он исчез, так как появилась свобода — глоток вина или водки, или выкуренная сигарета, независимость от оков общества, возможность легко заработать деньги, которые питают такую свободу. И мораль исчезла! Зато появились деньги. Десять, пятнадцать минут, ну полчаса, ну час-два, ну одна ночь, наконец, (от клиента зависит!) и ты при деньгах, даже отдав 2/3 сутенеру! Особо не утруждаясь. Родителям нужно месяц пахать за то, что можно получить за час, за день, за неделю, не работая, не учась, а пользуясь лишь тем, чем наделила природа женщину. А всё что дальше? А дальше всё зависит, какой потолок (и цену!) каждая себе назначит. И все будут ждать принца на белом (черном, синем, красном…) мерседесе (роллс-ройсе, ягуаре, бентли, феррари…), со всеми прилагающимися атрибутами, домами, яхтами и банковскими счетами, или просто — доброго и непьющего работягу, но обязательно хорошо зарабатывающего, иначе… потребуются деньги. А где их взять? И велик соблазн вернуться… И возвращаются! Даже найдя мужа, возвращаются, бросив то, что непривычно, и снова ищут!

Время идет, и психология окружения ведь тоже начинает засасывать:

— Они, девочки, думают, что это они нас трахают, а это мы их трахаем!

— И будем брать с них по полной мере!

— Да пусть платят!

— Главное, не суетиться под клиентом!

— И получить вперед!

— Не-е-е, найти б мужика… и чтоб богатый и щедрый…

— Где возьмешь-то? Они все одинаковые! Одна извилина, и та промежду ног!

— А «любовь»? — общий гомерический пьяный хохот.

— В «Яме» у Куприна, я читала, влюбился студент в девочку, забрал из дома терпимости, научить всему хотел…

— Чему научить-то? — опять хохот, — Как в рот брать?

— Да не-е, наукам разным…

— И сдались они на…

— Чем кончилось-то, скажи лучше?

— А через месяц вернул обратно.

— Чего так?

— Прошла любовь!

— Кондом штопаный!

— Педераст!

— Вот и все они такие! Наливай лучше. За нас, девочки!

Правы девчонки, насчет того студента из «Ямы». Науками, философией с естествознанием, и на путь истинный наставить? И чтоб результат от его потуг тут же налицо был? Спать-то при этом не забывал с ней. А ей эти науки нужны были? Ей ведь любви хотелось, счастья семейного, деток, от мужа любимого… Или нет? Или права та женщина психолог, которая в своей диссертации отметила именно это, что у проститутки «нет реального переживания себя женой, матерью, нормальной женщиной»? И ей этого и не нужно!

— Ну а если все-таки любовь? Может же быть есть один шанс из тысячи, из миллиона?

— Может! Только как им воспользоваться, как отречься от своего круга? От того, что идет из самого детства, из патогенных семейных условий? От того мировоззрения, что сложилось годами — жесткого, непримиримого, циничного, когда она рассматривала мужчин именно так, как написано выше, когда она заставляла их платить, всегда и за все, и не только деньгами, но и здоровьем, психикой, когда она становилась проклятием для того, кто соприкоснулся с ней, полюбил и поверил в ее любовь, захотел сделать ее счастливой в любви, в семейной жизни, в детях, о чем так самой якобы мечталось. Но это были надуманные мечты, лопнувшие, как пузырь, проколотый стальной иглой шприца с деньгами. Она в душе ждала, когда наступит день, и можно будет полностью оседлать и поехать верхом на нем, оставаясь в душе уже старой ведьмой. Но можно ли вырваться из наркотического денежного круга, если это стало твоей кожей, если это образ жизни, если это устоявшееся мировоззрение? Отречься от него? А зачем? Всегда проще спрыгнуть с оседланного, тем более что он уже загнан! А загнанных лошадей пристреливают? Не правда ли? Ну, зачем так жестоко! Пусть живет себе… Да не отречься, потому что омертвело все, согнулось и превратилось в холодный металл! Горбатого ведь даже могила не исправит. Мы все про чувства, переживания… Откуда им взяться-то? Из безжизненной ментальности ничего не родится. Механическое насекомое может только ползти, до тех пор, пока завод не кончится или пружинка не лопнет, или свои же не раздавят. Все едино, ментальная смерть случилась намного раньше.

— А исключения есть?

— Есть! На то оно и правило, чтобы были исключения.

— И что в итоге?

— Психология одиночества, помноженная на религиозное восприятие денег, как главной ценности, заставляет забыть женщину о своем первостепенном предназначении — продолжении рода, обрекает ее опустошенную душу на вечное заключение, опустошенную, сиречь потерявшую все то, что олицетворяет красоту жизни и красоту женщины, ее нравственную силу — изящество, нежность, стыдливость, любовь, материнство, доброту. Ее не будет радовать ни веселое времяпрепровождение, ни изобилие тряпок и бриллиантов, машин и яхт, мужей и любовников, хотя она будет уверять себя в обратном. Но, любовь превратилась в «любофф», доброта в холодный расчет, нежность в греховную страсть животного секса, изящество в коварную и корыстную игру, о материнстве и стыдливости вовсе забыто, как о каких-то ненужных вещах, ее пустая душа заполняется лишь безжизненным презренным металлом, вытесняя последний воздух, принуждая задохнуться в собственной преисподней денежного панциря — мешка.