Кевин Милн - Сладкая неудача

– Спокойной ночи, Соф.

Заставь себя сделать что-то, что ты не сделал бы в обычной ситуации, поскольку то, что ты обычно делаешь, не работает.

«Ты давно была online?»

Сообщение от Гаррета выскочило в сотовом телефоне Софи, когда она воскресным вечером уже собиралась ложиться спать. Прошло четыре дня с того злосчастного репортажа. Софи забралась под одеяло и, посмотрев на короткую строку, решила, что ей не хочется сейчас переписываться с кем бы то ни было – тем более с Гарретом. Она положила телефон на ночной столик, но выскочило второе сообщение. Она с досадой открыла письмо.

«Это распространяется со скоростью эпидемии!»

Любопытство пересилило, и она торопливо набрала ответ.

«Что распространяется?»

«IT! Объявление о счастье. Оно везде!»

Софи затаила дыхание.

«Ты шутишь?»

«Загляни в свою почту, я послал тебе ссылки… Уффф».

Захлопнув телефон, Софи соскочила с кровати и бросилась вниз к компьютеру. Ее почта была до отказа забита спамом, но она быстро его отфильтровала. Письмо от Гаррета пришло с темой «Ох, ах, не проклинай меня». В телеписьме не было никакого текста, а лишь ссылки на разные интернет-сайты.

Первая ссылка была на YouTube, где репортаж Лори Эйкер уже посмотрели по всему миру почти полмиллиона пользователей. Другие медийные точки по всей стране тоже подхватили сюжет, и как минимум дюжина других телеканалов передали свои версии истории, которые тоже попали в YouTube. Каждый из каналов подавал событие так, словно это его репортеры открыли сюжет об «эпически печальном, героически несчастном и весьма загадочном человеке из Такомы, штат Вашингтон, который достучался до наших сердец и заставил нас всех замереть и задуматься над тем, что такое счастье, где его искать и, самое главное, как его удержать».

– Что за чушь! – вырвалось у Софи. – Полный бред! – Она морщилась, открывая сюжет за сюжетом – по сути один и тот же сюжет.

Некоторые из присланных Гарретом ссылок привели ее в чаты, Фейсбук, Твиттер и МайСпейс. На одном из сайтов группа под названием «Счастливые руки помощи» собрала среди своих приверженцев достаточно денег, чтобы печатать объявление о счастье в течение месяца в двадцати крупнейших газетах США.

Софи просидела почти полтора часа, гуляя по Интернету. Каждая новая ссылка приводила ее к десятку других. Наконец она сдалась и выключила компьютер. В ее голове стучало. Она медленно перебралась в постель. Но прошел еще час, прежде чем она уснула. Пока она в досаде лежала без сна, в ее голове крутилась одна только мысль: «Почему я сразу не согласилась на это дурацкое свидание с Гарретом?»

Назавтра, дождавшись прихода Рэнди, Софи поспешила на холм – взяв, разумеется, зонтик и не забыв печенье для Джима. Интересно, придут ли еще письма в ответ на объявление, гадала она.

Джим с неизменной нагрудной картонкой ждал ее на обычном месте у почты. Казалось, он чуял, что Софи не до него, и, когда она вручила ему печенье, сократил свои комментарии до минимума, кратко поблагодарив ее за ее доброту, но зачитал предсказание.

– Черт побери! – захрипел он, растянув сухие, в трещинах, губы в улыбке. – Тут говорится, что мои пятнадцать минут славы будут сокращены до пяти. – Он подмигнул Софи. – Так я и на пять согласен. Все равно это больше, чем я ожидал. Еще раз спасибо, спасибо вам, мисс Софи!

Согласно почтовому распорядку, принятому в этом штате, рабочий день завершился, и на почте был открыт лишь вестибюль, где на двух стенах были прикреплены почтовые ящики. Там толклась немногочисленная группка людей, скорее всего они зашли за корреспонденцией по дороге домой, вот как Софи. Однако, когда она вставила ключ в ящик под номером 3297, атмосфера на почте переменилась, стало вдруг оживленно, прокатилась волна невнятного шепота.

Со всех сторон послышались тихие реплики, особенно от стайки у противоположной стены. Поначалу Софи не среагировала на шум, не придав ему никакого значения. Но оказалось, что игнорировать его невозможно. До ее слуха донеслось распорядительное шипение: «Скорее! Камеру сюда! Сними, как она открывает почтовый ящик!»

Опомнившись, Софи сообразила, что весь этот переполох поднялся из-за «таинственного подателя объявления», которого наконец-то удалось обнаружить. Единственной частью ее тела стало в этот миг сердце; оно бешено стучало в грудной клетке, словно пыталось вырваться и убежать.

Она поняла, что угодила в ловушку, и застыла на месте, не двигаясь – но сколько можно так простоять? Она вздохнула поглубже и распрямила плечи, вытащила единственную полоску бумаги желтого цвета, лежавшую в ящике, закрыла дверцу и спокойно повернулась к присутствующим, как актриса на сцене после финальной реплики перед поклонами.

Со всех сторон засверкали вспышки. В одно мгновение ее окружила толпа репортеров; они совали ей в лицо микрофоны и с маниакальной настойчивостью старались запечатлеть «героически несчастливую» женщину, стоящую перед ними.

– Не могли бы вы рассказать нам, что заставило вас дать в газету такое вот объявление? – спросила стройная блондинка, и Софи узнала в ней Лори Эйкер.

– Вы не производите впечатления женщины, не знающей счастья, – заметил другой репортер. – Это что – придуманный вами трюк с целью добиться публичности? Уловка с дальним прицелом?

Обстановка разогревалась. Софи молчала. Назревало что-то непонятное ей. Но каждый журналист смотрел на нее с какой-то своей, заранее определенной точки зрения и каждый надеялся пролить свет на истину, как она виделась им. Хаос нарастал. Софи не могла понять, на что же ей отвечать – вопросы сыпались на нее стремительно, в бешеном темпе, шквал вопросов.

– Назовите ваше полное имя!

– Сколько времени будет висеть объявление?

– Сколько ответов вы уже получили?

– Вы это делаете, чтобы привлечь к себе внимание, или вы в самом деле надеетесь найти счастье?

– Какой тип счастья, на ваш взгляд, прочный?

– Вы принимаете антидепрессанты?

Голова у нее пошла кругом. Нет, отвечать им Софи не могла. Она просто стояла и слушала и моргала, когда вспышки слепили глаза. Возможно, не повредило бы улыбнуться, мелькнуло у нее в голове, но лицевые мышцы не слушались. Через пару минут непрекращающегося гомона маленькая слезинка вытекла из уголка ее глаза. Теплая влага, сбежавшая по ее щеке, казалось, растопила плотины, сдерживавшие ее эмоции, и Софи ощутила себя на грани рыданий. Да, сейчас она не выдержит, и эти алчные до информационных поводов люди, готовые во всем видеть лишь их, а не живых людей, попадающих в трудные ситуации, – все эти люди получат максимум профессионального удовольствия и сорвут джек-пот журналистской удачи: подадут «картинку» – драму человеческой жизни в наглядности. Ей стало невыносимо горько.