Кевин Милн - Сладкая неудача

И вот когда гигантская волна отчаяния захлестнула ее целиком, когда она была уверена, что через считаные секунды она зальет пол почтового зала своими слезами, где-то за спинами репортеров прозвучал громкий голос:

– Эй, какого черта вы к ней пристали?

Толпа мгновенно затихла, все как один обернули головы на нового персонажа.

– Это меня вы ищете! – гремел голос. – Оставьте ее в покое! Сейчас я вам сам обо всем расскажу!

Медийная тусовка изумленно перенастроилась на так внезапно появившееся действующее лицо. Софи испытала не меньшее удивление. У стеклянной входной двери стоял Джим, гордо вскинув косматую голову.

Лори Эйкер стояла к Софи ближе всех и быстро реализовала свое преимущество.

– Кто этот нищий? – жадно спросила она.

Софи и себе задавала этот вопрос.

– Почему вы сами его не спросите? – вежливо отшила она репортершу.

Джим услышал их беглый обмен репликами и юрко протолкнулся к Софи. Достал из кармана побитый жизнью бумажник и извлек из его недр мятую двадцатидолларовую банкноту. Убедившись, что все видят и слышат его, Джим широким демонстративным жестом протянул Софи деньги:

– Вот, мисс, пожалуйста! Как и договаривались! Двадцать баксов за вашу помощь! И я прошу меня извинить, что из-за меня вы попали в эту дурацкую переделку. – Вручая ей деньги, он повернулся спиной к толпе и прошептал так, чтобы слышала только она: – Вот и пять минут моей славы! – И озорно ей подмигнул.

– Хм-м… спасибо, – пробормотала Софи одновременно Джиму и репортерам. – Мне это не составило труда. Ну, разве что… вот с этой всей вакханалией. Но я просто хотела помочь. Так что платить мне не надо.

Софи отвела от себя руку Джима с банкнотой и ступила из освещенного пространства в сторону, стараясь не смотреть никому в глаза, чтобы по выражению ее лица – растерянному и незащищенному – не раскрылся обман. Наверное, разумнее всего было бы сразу уйти, не оглядываясь; но ей отчаянно хотелось узнать, что Джим скажет всем этим корреспондентам с камерами, замершими в азартной стойке охоты за броским кадром, и она решила рискнуть.

Джим кашлянул, облизал губы… Она поразилась той уверенности, с какой он держался. Удачливый политик на публике, даром что он откровенно врал во спасение! Только его бы помыть-побрить, приодеть, вставить ему зубы… Да, хороший бы из него получился политик – насколько политики могут считаться хорошими.

– Во-первых, – веско проговорил Джим, – позвольте мне заверить вас, что я понимаю ваш невысказанный вопрос: «Этот парень бездомный?» – Кое-кто из репортерской братии захихикал. Джим, казалось, не возражал. – Мой ответ – да. Я живу на улице. Моя жизнь тяжелая. Одинокая. И у меня очень много свободного времени на размышления.

– Почему мы должны верить, что бездомный поместил объявление? – возразил ему кто-то. Следом за ним взроптали другие, выражая сомнение.

Джим спокойно и властно поднял руки над своей головой, успокаивая поднявшийся ропот.

– Если вы позволите мне говорить, я все объясню. А уж поверите вы мне или нет – дело ваше. Я просто вам расскажу все как есть, а вы делайте с этим, что вам угодно. В прошлом году, примерно в это же время, ко мне подошли маленькая девчушка и ее мама и подали мне пять баксов… Да. Но когда они уходили, девчушка спросила, счастлив ли я, если живу вот так, без крыши над головой, на улице. Ее вопрос застрял у меня в голове. Я стал думать. В самом деле, счастлив ли я? И вообще, что такое счастье? Я каждый день вижу, как люди в блестящих автомобилях едут в свои большие теплые дома. Счастливее ли они, чем я? Не знаю. Но я понял, что мне хочется это выяснить. Конечно, понадобилось какое-то время, ведь, как вы сами догадались, я не купаюсь в деньгах. Но я ужимал свои потребности и копил деньги. Я был как одержимый. И вот месяц назад я располагал уже достаточной суммой, чтобы завести себе почтовый ящик и дать объявление в газете. Я хотел знать, что вы все думаете о счастье. Все, что было у меня когда-то в жизни и приносило мне счастье, кануло в небытие. Работа. Дом. Сбережения. Мне до смерти хотелось выяснить, знаете ли вы – благополучные и упакованные – что-нибудь о счастье больше, чем я. Ведь кто-то же должен знать, а? – Он сделал паузу и торжественно оглядел собравшихся. – Вот так. Теперь вы знаете мою историю.

Недолгое молчание. Потом один из журналистов спросил:

– Если это твой почтовый ящик, тогда почему ты послал к нему эту женщину?

Джим важно погладил бороду. Интриговал? Или лихорадочно сочинял ответ?

– Ты думаешь, я не читаю газет? Черт побери, да я сплю на них каждую ночь! Я просмотрел все издания за последние два дня и беспокоился, что тут начнут рыскать репортеры и вынюхивать, кто стоит за объявлением. Когда я увидел, что на почте торчит много народу, я подошел к ней на улице. В прошлом она уже не раз делала мне добрые дела, и я знаю, что у этой женщины очень большое сердце. Она согласилась зайти сюда ради меня. Конечно, я не ожидал, что тут будет такой кипиш. Я не видел машины телевизионщиков, наверное, они припаркованы за углом. Иначе я бы не стал подвергать ее такому стрессу. – Тут он обратился прямо к Софи: – Мэм, еще раз прошу прощения.

Софи лишь махнула рукой, мол, ничего страшного. И все-таки она боялась, что кто-нибудь спросит, почему она не отдала Джиму ключи и ту желтую бумажку, которую достала сейчас из ящика. Не спросили. Очевидно, явление и «проповедь» лохматого нищего отвлекли их настолько, что полностью изменили направление мыслей – они стали искать детали другой истории.

Сколько времени живет Джим на улице? Сколько лет было той девочке, которая пробудила в нем желание искать ответ на вопрос, что же такое счастье? На что он теперь надеется? Софи поняла, что может благополучно слинять. Она тихонько выскользнула за дверь, незамеченная.

Уже отойдя на безопасное расстояние, она нашла в сумочке ту желтую полоску бумаги, которую достала из ящика. Это было сообщение от сотрудника почты, гласившее, что нынешний объем полученной на ее имя корреспонденции превышает объем ящика и что ей придется забрать его в рабочие часы почтового пункта. Чтобы более не рисковать и не светиться на людях, она решила заказать доставку. В другое время, возможно, она бы огорчилась такой лавине откликов на объявление, но в тот момент она была счастлива, что благополучно сбежала, сохранив свою анонимность, и теперь возвращается в «Шоколат де Соф».

Через четыре часа Софи сидела на диване с Эвалинн и Джастином. Хохоча до слез, они смотрели, возвращались назад и снова смотрели топ-репортаж из десятичасовых новостей. Это был трогательный сюжет о бездомном мужчине из Такомы, чья скромная публикация на полосе объявлений – по словам Лори Эйкер – «заставила людей глубоко задуматься о том, что важнее всего в жизни искать свое счастье, каким бы оно ни было… Кип?»