Маделин Уикхем - #моя [не]идеальная жизнь

– А он хочет поучаствовать в наших занятиях?

– Ой! – Огорчается Бидди. – Не спросила. Ну что же, мы это выясним, когда он прибудет. У него занятная фамилия: Эсталис. – Она заглядывает в свои записи. – Это правильно? Эсталис?

У меня темнеет в глазах.

– Эсталис? – повторяю я каким-то чужим голосом.

– Алекс Эсталис. – Бидди морщит лоб. – Интересно, имеет ли он какое-то отношение к тому знаменитому Эсталису… как же его зовут…

Алекс едет сюда. Почему он сюда едет? И я сразу же понимаю почему.

– Когда… – я пытаюсь взять себя в руки, – когда именно он звонил?

– Это было раньше, – отвечает Бидди. – Около двух тридцати.

Два тридцать. Примерно через десять минут после того, как Джеймс сказал Деметре, что уезжает. Перед моим мысленным взором возникает Деметра, сидящая у стола после ланча и набирающая текст в мобильнике с легкой улыбкой на губах. А она не теряла времени даром, верно? Да уж, ни одной минуты.

– Надеюсь, постель покажется ему удобной, – озабоченным тоном говорит Бидди. – Лично мне она показалась жестковатой, но папа сказал, что она хорошая…

– Я уверена, что все будет нормально, – рассеянно произношу я.

Ему не понадобится эта постель, вот что мне хочется сказать. Ему не понадобится эта комната. Он проведет всю ночь в юрте, с Деметрой.

А я-то ее жалела, думая, как ей нелегко приходится. Да вы только посмотрите на нее! В ту же минуту, как отбывает муж, она высвистывает любовника! Ведь не прошло и получаса с момента, как ее поцеловал Джеймс, и с мгновения, как она сказала, что любит его. Она стерва, эгоистичная стерва…

И я начинаю терзать себя, воображая Алекса с Деметрой в юрте. Зажжены свечи, и два обнаженных тела извиваются на овечьей шкуре. Мое дыхание становится прерывистым, меня душит злоба. Я ощущаю ярость, досаду… и зависть. Легкую зависть.

Очень сильную зависть.

И тут меня охватывает паника. Черт! А если Алекс меня узнает? В отличие от Деметры, у него хорошая память на лица. И он не такой рассеянный, как она. Я не могу предстать перед ним ни в каком обличье – иначе все пропало…

Ладно, перестань сходить с ума. Все будет хорошо. Нужно притвориться больной. В любом случае, я не хочу его видеть. Ничего не может быть хуже!

– Когда он прибывает? – небрежным тоном осведомляюсь я. – Этот самый Эсталис?

– В двенадцатом часу, не раньше. Полно времени, чтобы привести комнату в порядок. – Бидди улыбается мне. – А что ты собираешься делать с Деметрой? Она сказала, что ты проведешь с ней еще одно занятие на заказ. Вы двое просто неразлучны!

Я совсем забыла об этом занятии на заказ. Забыла, что придется провести еще одно утро с Деметрой. Что-нибудь «приятное», обещала я себе. Что-нибудь «забавное». Но это было до того, как я узнала, какая она на самом деле эгоистичная, двуличная стерва.

– А ты не хочешь заняться с ней выпечкой? – предлагает Бидди. – Я могла бы тебе с этим помочь.

Но я медленно качаю головой:

– Нет, не беспокойся. Я придумаю что-нибудь другое. – Я улыбаюсь Бидди бледной улыбкой. – Наверно, это будет мое последнее занятие с Деметрой. Я хочу придумать что-нибудь идеальное .

На следующее утро я встречаю Деметру в десять часов самой дружелюбной, радостной улыбкой типа: «Привет, гламперы!» На ней серый топ и джинсовые шорты – точно такие, как у Коко. На ногах – резиновые сапожки «Хантер». (Я посоветовала ей надеть что-нибудь подходящее для ходьбы.) А у нее красивые ноги. Действительно красивые. Вероятно, она думает, что выглядит, как Кейт Мосс на фестивале в Гластонбери. Наверно, надела эти шортики ради Алекса, чтобы выглядеть суперсексуальной.

Ощущаю прилив ненависти, но мне удается улыбнуться.

– Здравствуйте, – приветствую я ее, – Деметра! Добро пожаловать на нашу индивидуальную прогулку. Мы пойдем в лес, чтобы размять ноги и полюбоваться огромным разнообразием живой природы. Как вам это?

– Ну что же, хорошо. – В ее голосе нет убежденности. – В лесу есть на что посмотреть?

– О да, – улыбаюсь я. – Не беспокойтесь, вам не будет скучно. А вы намазались санскрином? – добавляю я. – Сегодня жарко.

Не просто жарко, а настоящее пекло. Бидди снабдила детей большим тюбиком санскрина и приготовила к ланчу фруктовое мороженое на палочке.

– У меня фильтр пятьдесят, – с самодовольным видом отвечает Деметра. – Я покупаю этот чудесный бренд в «Спейс НК». Этот защитный крем содержит неролиевое и аргановое масла…

– Класс! – резко обрываю я Деметру, чтобы она не морочила мне голову своим бахвальством. – Тогда выступаем.

Я упомянула санскрин только для того, чтобы подчеркнуть, что я профессионал. Там, куда пойдет Деметра, ей не понадобится санскрин. Ха-ха-ха!

Я бодрым шагом иду через поля, и кровь стучит у меня в висках. Сегодня утром я немного возбуждена. Я проснулась в пять утра, и все мои мысли занимала Деметра.

И Алекс. Оба.

О’кей, а теперь начистоту: на самом деле все мои мысли занимал Алекс, а Деметра маячила где-то на заднем плане. Но это же глупо! Я видела этого парня всего несколько раз. Он уже забыл, что я существую на свете. С какой стати мне о нем думать? С какой стати мне чувствовать… Что именно?

Что меня предали. Да, он предал меня, раз завел роман с такой, как Деметра (которая, между прочим, замужем). А ведь он мог бы…

Ладно, я не стану ударяться в трагедию и восклицать: «О, я так хочу, чтобы он влюбился в меняяяя … » (Вообще-то, на самом деле хочу.) Но вот чего мне никак не понять: « Тебе действительно нужна Деметра, Алекс? У нее же нет твоего юмора, твоего легкомыслия и твоей непринужденности. Я просто не вижу вас вместе, не вижу, не вижу…»

– Простите? – говорит Деметра, и я сознаю, что бормочу себе под нос: «Не вижу».

– Я просто читаю заклинания ведари, – поспешно говорю я. – Помогает сосредоточиться. А сейчас смотрите в оба: здесь полевки.

– Полевки! – восклицает Деметра.

– Это крошечные существа, похожие на мышей. И на этом поле их полно.

Вряд ли Деметра увидит полевку, но, по крайней мере, это на какое-то время отвлечет ее от меня. Мы шагаем в молчании, и Деметра с опаской всматривается в землю под ногами.

– Итак! – Мы добрались до опушки, и я поворачиваюсь к Деметре, как профессиональный гид. – Добро пожаловать в Энстерз-Вудз. Здесь мы обнаружим многообразный мир животных, растений и даже рыб – и все это сосуществует в гармонии.

– Рыб? – переспрашивает Деметра, и я киваю.

– В лесах имеются ручьи и пруды, в которых водится несколько очень редких видов.

Вероятно, это правда. Очень может быть.

Я намеренно углубляюсь в чащу, и Деметра нервно смотрит на колючие заросли ежевики. Ну и дура же она, что надела шорты!