Андрей Цунский - Горячая вода, миллион кубометров

Иногда формально подчиненный моей маме Юрий Львович подходил к ней и говорил: «Анечка! Тут рядом в “Строителе” идет фильм с интересной операторской работой, который мне надо бы посмотреть… Нельзя ли мне часа в три уйти? Я и Андрюшку с собой возьму, ему интересно будет!» Отпустить режиссера посмотреть нужный для работы фильм – это производственная необходимость. Мама и так бы отпустила, но тут у нее была еще и железная «отмазка» для начальства повыше.

Он брал меня с собой, и мы шли в кино. И смотрели всегда один и тот же фильм. Какой? Ну ладно, не спешите! Всему свое время.

Мы уже сидели за столом и ели борщ, ждали своей очереди рубленые бифштексы. Юрий Львович хитро посмотрел на меня:

– Андрюшка, что ты так нервничаешь?

– Так хоккей…

– Скажи, ты сторонник неожиданных сюжетных ходов или предпочитаешь произведения с открытыми финалами?

– Ну как… Если кино, то с неожиданными. А вот хоккей…

– Да, это слишком сильная страсть. Все взволнованы. (На нас уже искоса поглядывали, не знает ли чего Юрий Львович.)

Мы доели бифштексы, допили чай и вышли в пустой коридор. Вдруг Юрий Львович сурово на меня посмотрел и сделал руками несколько таинственных пассов, как волшебник, что-то пошептал, закатил глаза и с совершенно закрытым ртом застыл, а рядом зазвучал странного тембра голос:

– С самого начала всех ждет удивительное происшествие! Появится тот, кого не ждали! Он сделает чудо! А счет…

Голос стих.

Юрий Львович осмотрелся, не идет ли кто, и взмолился чуть не со слезами на глазах:

– Но всемогущий джинн, вы же видите, как мальчик волнуется! Нельзя же так, в самом деле!

Он закрыл рот, а голос снова заговорил:

– Ну если мальчик волнуется… Да успокойся, милый, сборная СССР победит, шесть-ноль!

Я обиделся. Во-первых, судя по игре в двух первых матчах, такой счет казался невозможным. Во-вторых, я понимал, что Юрий Львович с этим голосом просто показал какой-то фокус и смеется надо мной. Так я в первый и последний раз на него обиделся. Но он неожиданно обиделся тоже:

– Андрюшка, верить или не верить джинну, хотя он и всемогущий, – это дело твое. Но не поверить мне… Это не по-дружески и просто нехорошо…

Тут его позвали на тракт, и несколько часов я таил обиду.

Да, о кино. Как-то мама спросила меня, какой фильм мы смотрели на этот раз с Юрием Львовичем, и я ответил с гордостью:

– «Великолепную семерку»!

– А в прошлый раз?

– Тоже! Мы всегда ее смотрим, если где-то идет!

Тут вошел Юрий Львович, который, видимо, только что опять договорился пойти посмотреть «нужный» фильм и взять с собой меня, и получил от мамы удивленный вопрос:

– Юрий Львович! Но почему вы смотрите все время какую-то «семерку»? Что это за фильм и зачем вы все время берете с собой Андрея?

– Ах, Анечка… Это классический вестерн, снятый по мотивам старого фильма Акиро Куросавы. Там действительно прекрасная операторская работа… И фильм замечательный. Он нравится нам обоим. Но дело, конечно, не только в этом. Там в главной роли Юл Бриннер, понимаете?

– Нет… Юл Бриннер? А что, он такой хороший актер?

– Гениальный! Да только мне-то он какой Юл? Это Юлька Бриннер! Мы с ним учились в одном классе…

Вечером, около шести, мы вернулись домой и едва успели снять пальто и размотаться из толстых шарфиков, как зазвонил телефон.

– Анечка, это Эйно! Дома ли Юра?

Папа был дома.

– Позвать его?

– Да, но не к телефону. Сегодня мы все – Лева, Валера Корнеев, Зося и вы всем семейством – смотрим хоккей у меня!

Дядя Эйно отдал маленький телевизор, который сам и спаял по схеме из журнала, в комнату Мише и Аеше. Отдал вместе с висящей на нем смешной табличкой, на которой была нарисована улыбающаяся рожица и буквы «КВН», значение которых я не знал. К тому времени, когда я осознанно начал смотреть телевизор, программу «Клуб веселых и находчивых» уже запретили. Ее участники оказались слишком веселыми и находчивыми. Тот КВН, который показывают сейчас, как мне кажется, названию не соответствует, ни находчивости, ни тем более веселья я там что-то не вижу.

А отдал дядя Эйно и телевизор, и табличку потому, что купил огромное цветное чудо «Электрон» с экраном невероятного размера. Если посмотреть на изображение близко-близко, то можно было увидеть множество синих, зеленых и красных точек, расположенных треугольничками.

По случаю покупки телевизора жена дяди Эйно напекла много-много печенья, приглашенные соседи, видевшие, как коробку вносили в подъезд, тоже что-то сообразили и принесли с собой, кто что смог. У мамы не было времени готовить, и меня поспешно послали за тортом и дали как-то очень уж много денег. Потом папа меня догнал на лестнице, сообразив, что коньяк мне не продадут.

За полчаса до начала игры уже закипал большой электрический самовар. Стратеги обменивались мнениями: «Да наши просто боятся! Там же профи! Ему ногу сломают – и миллион в кармане. А нашему что – жизнь сломана!»

Мой папа – спортсмен и тренер. Он квалифицированно пояснил, что к чему, но тоже выразил сомнение:

– При такой игре канадцы, конечно, выглядят наглее, а наши играют на контратаках – от обороны. Коробка канадская уже, меньше места для набора скорости и комбинирования. Нужно какое-то неожиданное решение.

До начала матча к единому мнению прийти не удалось, а я боялся слово сказать о том, что поведал «джинн» Юрия Львовича. И словно черт меня дернул перед самым началом трансляции сказать:

– Наши победят шесть – ноль!

Все засмеялись, но по-доброму, называли меня оптимистом, но мне это слово именно сегодня показалось обидным, и я возвестил мрачно, как джинн:

– Вот сейчас начнется, и вы все сразу удивитесь. А папа правильно сказал про неожиданное решение! Еще как будет все неожиданно. Появится тот, кого никто не ожидает!

Я так надулся, что даже интеллигентные соседи не могли сдержать смеха. Но смеялись они всего минуту. Николай Николаевич Озеров начал комментарий, когда на экране появился Кубок Вызова на красной подставке с желтой скатертью:

– Говорит и показывает Нью-Йорк! Телевидение Советского Союза начинает последнюю о передачу из Америки, из Нью-Йорка, из Медисон-гарден, о хоккейном матче между сборной Советского Союза и командой всех звезд Национальной лиги профессионального хоккея – НХЛ! Ничьей сегодня быть не может, никакого подсчета забитых и пропущенных шайб, если три периода не выявят победителя, будет назначен четвертый, дополнительный период – до первого забитого гола, а если и в этом периоде гол забит не будет, то будут играть до первого гола – хоть до утра!

Все приуныли. Судить матч должны были канадцы, и ждать от их бригады ничего хорошего не приходилось.