Ксения Спынь - Дальний свет

— Если он понял, что мы «понаехали», поймут и остальные, — вполголоса заметила она, когда они пошли рядом дальше.

— Что-то такое выдаёт, — полузадумчиво, полуиронично прокомментировал он.

— Расслабься, — Китти легонько хлопнула его по плечу. — И не косись по сторонам с таким пренебрежением. Это далеко не худшее место на Земле.

— Барак, — фыркнул Феликс.

— Ну что ты, — Китти чуть заметно усмехнулась чему-то своему. — Барак совсем не так выглядит.

Сама она, несмотря на внешнее спокойствие, была как натянутый до предела трос — Феликс понял это, когда небрежно приобнял её для вида (всё лучше, чем стоять столбами на развилке коридоров, поглядывая то в одну сторону, то в другую).

— Ну что, куда?

Перед ними с гиканьем и шумом промчалась стайка недавних ещё подростков. Один, бежавший чуть впереди, перебрасывал в руках два яблока и смеялся: «Нет, моё! Нет, моё!» Остальные с хохотом почти злобным неслись следом.

— Я вижу там лестницу наверх, — сказала Китти, когда стайка скрылась.

— Заходите, заходите, — прощебетали девушки на верхотуре. Внизу, в закутке перед самой лестницей, ещё размещалось несколько лежанок, но они пустовали.

Одна из девушек, с светло-серыми короткими кудрями, похожая скорее на мальчика, вдруг звонко хлопнула по руке подругу.

— А я говорила, что кто-то будет!

Та, большеглазая брюнетка, перемазанная помадой и тушью, удивлённо захлопала ресницами:

— Но ведь уже больше, чем полчаса.

Первая показала наручные часы, несуразно большие на её запястье:

— Я засекала.

— Мухлёжница, мухлёжница!

Китти, уже успев мило улыбнуться обеим, стояла на лестнице, Феликс же притормозил у нижней ступеньки: вдруг очень захотелось их спросить, на что же они поспорили. Однако он вовремя вспомнил, что с ходу заводить здесь хоть какие-то знакомства совершенно необязательно и двинулся по лестнице вслед за Китти.

Второй этаж пустовал, и сразу становилось ясно, почему. Жар печей, горевших внизу, сюда почти не доходил. Впрочем, всё же было заметно теплей, чем на улице.

Китти оглядела помещение. Тихо спросила:

— Попробуем поспать?

Феликс кивнул. Возвращаться обратно через все закутки и коридоры, после искать ночью машину в глубине леса казалось теперь делом почти неприступным.

Впрочем, как он быстро понял, заснуть здесь было ненамного легче.

«Ящик» продолжал жить: он шептался, скрежетал, звенькал чем-то и шушукался на десятки голосов, иногда снизу нёсся отборный мат вперемешку с возвышенной патетической речью, и так по кругу.

Это бы ничего, но каждый шорох и вздох напоминал о дверях, которые не закрывались здесь полностью, о множестве незнакомых людей, у любого из которых может быть свой повод и своя выгода, о том, что вспомнили выключить телефон только перед самым городом…

Снизу у лестницы раздался испуганный вскрик, затем смачный шлепок и следом звонкое «Жанчик, дура, не подкрадывайся!»

Ещё один звук раздавался периодически и он был настойчивее, постояннее других. Он повторялся то здесь, то там: лёгкое скрёб-поскрёб, в углу, за стеной, казалось уже, во всех стенах всего дома. Будто это время бежит и подтачивает одну за другой все перекладины лестницы. Истекает.

Китти вздрогнула и тоже не спала больше (они лежали в обнимку, так было теплее). Наверняка, пялится сейчас в темноту, как и он.

— Как думаешь, что это? — шёпотом спросил Феликс.

Она вслушалась, так же шёпотом предположила:

— Крысы?

— Надеюсь, те, что с хвостами.

— Я тоже надеюсь.

Они помолчали ещё немного. Каждый делал вид, что спит. Скрёб-поскрёб. Скрёб-поскрёб…

— Сибилла могла нас выдать, — сказала Китти.

— Уедем завтра утром.

Она ничего не ответила.

— Или тебе надо отдохнуть? — вспомнил Феликс. — Сколько дней за рулём.

— Я бы, конечно, не отказалась, но в сложившихся обстоятельствах лучше и правда ехать.

Шорохи вдруг притихли. Сначала Феликс не понял, отчего, но тут услышал будто бы другой звук. Или… показалось?

— Слышишь? Как будто где-то свирель.

Китти помолчала.

— Нет, — он знал, что она прекрасно слышит. — Нет, я не слышу.

Казалось, и не заснули ни на минуту, только плыл зачем-то, словно не замечая Передвижного моста, по реке красный трамвай и посверкивал огоньками сквозь вечернее марево, но тут на рассвете в дверь постучали.

Феликс приподнялся, понял, что стук ему уже не приснился. Правда, это не в дверь…

— Это внизу ходят, — глухо сказала Китти. Она стояла и прислушивалась к тому, что за стенами. Феликс метнулся к окну.

— Там автомобили, — возвестил он, рассмотрев точно. — Штук пять и, похоже, из Ринордийска.

Китти вскинула взгляд, кивнула:

— Кто-то сдал нас.

(А ведь они даже не решили, знают по легенде друг друга или нет…)

Китти обшарила пустые карманы.

— В машине? — догадался Феликс.

— В машине.

— Так, ладно, — он пробежался глазами вокруг, отыскал удобную доску с гвоздями на конце, встал с ней сбоку от двери.

Китти скептично подняла брови:

— Серьёзно?

— Почему нет!

— Лучше уходить через окно, если поднимутся.

— Ну сколько их там — пять? Десять?

— Там можно пройти по трубе, я вижу.

На минуту воцарилось молчание. Оно повисло здесь, у них и, казалось, даже заглушило звуки ниже. Не слышалось больше ни топота, ни голосов, ни скрипа дверей комнат — или это уже заложило в ушах на нервной почве… Хотя нет, слышал же он собственное дыхание, да и дыхание Китти тоже. Его скрыть не получалось, как ни старайся.

Наконец что-то раздалось на улице. Оба повели головой, боясь понять неправильно. Взревел и быстро отдалился мотор, за ним ещё два.

Китти быстро подошла к окну, выглянула так, чтоб снаружи было сложно заметить.

— Уехали. Похоже, в город.

Оба, не сговариваясь, с облегчением опустились на лежанку.

— Да, обязательно сегодня умотаем, — пробормотал Феликс.

— А вот как раз лучше не надо, — прервала Китти.

Он обернулся, в изумлении уставился на неё.

— Ты не понял? Они и не искали нас слишком тщательно. Потому не пошли на лестницу. Главное, чтоб мы поняли, что они были здесь и среагировали соответственно.

— Хочешь сказать, «ящик» сейчас под наблюдением?

— Не обязательно. Достаточно выездов из города.

— Думаешь, так заумно? — Феликс недоверчиво оглянулся на окно, будто из него сейчас можно было видеть Истрицк и все его дороги. На улице светало.

— Сколько я знаю этих людей, вполне вероятный вариант. Лучшее, что мы можем сделать, это залечь на пару недель и не дёргаться.

Феликс фыркнул ещё даже без слов, просто от одной мысли. Попробовал поискать слова.

— А если за эти две недели они наведаются ещё раз? Скажешь, нет?

— Это куда менее вероятно, — спокойно возразила Китти. — Если не будет реакции с нашей стороны, а точными сведениями они не располагают, вполне возможно, решат, что нас здесь нет.