Ксения Спынь - Дальний свет

— Что? — не понял Рамишев.

— Совместить в одно. Ну, это, конечно, поважнее всякой суеты и разных там людишек. Кто б спорил.

Ещё только они подходили к дому, но уже можно было заметить Китти: чёрная её фигура чётко выделялась на снегу.

Феликс, приостановившись, пропустил спутников к крыльцу. Кинул им:

— Я сейчас.

Машина стояла сбоку под навесом. Китти всё ещё возилась с ней, хотя с появлением главредских денег дело вроде пошло быстрее — может, до того как раз не хватало какой-нибудь очень важной мелочи.

Феликс остановился рядом:

— Ну что?

— Немного хуже, чем я думала. Тогда было не только по зеркалу, — Китти шагнула к нему, протянула что-то мелкое. — Прошла с твоей стороны. Можешь оставить на память.

На ладони у него оказалась сплющенная пуля.

— Но думаю, я закончу через несколько дней, — сказала Китти.

Таисия Булова их приглашает, передала Сибилла. Квартирка теперь приведена в порядок и знатно соскучилась без гостей.

Китти отговорилась тем, что чем скорее она завершит дело с машиной, тем лучше, потому что уместиться всей толпой во внедорожнике будет трудно (она и впрямь теперь почти не отходила от авто). Сибиллу же, прежде не видевшую ни Рамишева, ни Пурпорова, затянуло это новое знакомство, и она так заболталась с обоими, что, казалось, и не думала теперь никуда уходить.

Что ж, в квартире Буловой было так тепло и так уютно свистел чайник, что Феликс совсем не пожалел, что пришёл один. На розоватых кухонных обоях висело несколько картин, но всё больше — фотографии: новые и блестящие снимки последних лет десяти, тоже цветные, но пожелтевшие и будто в лёгкой флёрной дымке — середины-конца того века, старые чёрно-белые фото…

— Бабушка, — пояснила Булова, указав на чёрно-белую, несколько больше других, с молодой женщиной в полный рост. — Я ведь из семьи репрессированных. Как подумаешь, из чего они выкарабкались, так самой нелепо было бы не суметь. Талант к выживанию — это у нас семейное.

Она тихо рассмеялась.

— Трудные времена? — Феликс кивнул с понимающим видом.

— Ну а когда они лёгкие, — с краткой улыбкой Булова пожала плечами. — Нам ещё не самый худший вариант достался. Бабушке после высылки так вообще всю жизнь пришлось с начала выстраивать, а я, что… Так, нервы потрепать немного, туда-сюда побегать. Как все, в общем.

— Это при Чексине? — Феликс мысленно прикинул, сколько лет Буловой и на кого могла выпасть её молодость и расцвет сил.

— При нём родимом, — та охотно закивала. — Тогда очень непросто было в материальном плане… Вы маленький были, не помните.

— Нет, ну что-то я помню… — возразил Феликс.

Булова примирительно похлопала его по руке:

— И хорошо, что не помните.

Она разлила чай по чашкам, сразу запахло розой и чем-то ещё, травянистым.

— Я же переводчик по жизни, — начала Булова, усаживаясь за стол. — Работала тогда в большом журнале, серьёзном таком издании. И тут, значит — обвал, сокращения… Из иностранных разделов в первую очередь, конечно: «нам чужого не надобно, нам своего хватает»… Помните, было такое в моде. Ну, что делать, попробовала в другие, журналов хватает, не обязательно больших и известных. На постоянку, правда, нигде не брали — переводчики тогда не в цене были — но получалось иногда пропихнуть что-нибудь в частном порядке. Было несколько раз даже, подвязывалась с заказными статьями работать — ну, знаете, из тех, в которых некий загадочный иностранный эксперт объясняет, как во всём прав господин Чексин, — она смущённо улыбнулась. — Понимаете же — или то, или другое. Не всегда есть возможность выбрать правильное из имеющегося.

Феликс кивнул. Он прекрасно помнил, как осознал вдруг с ясностью перед третьим курсом, что дальнейший его путь — или в нелегалы (в подпольщики, упрямо поправлял он, в подпольщики), или в журнашлюхи классические.

— А в другие сферы не пробовали? — спросил он.

— Ну как же без этого. Город маленький, с этим несколько напряжённо. Но бывало, приходилось, и уборщицей, и разгрузчиком, и… да много кем, разное было. Вот ещё репетитором часто подрабатывала: тут-то всегда находились, кому это было надо. На этом чуть и не погорела один раз, — Булова насмешливо улыбнулась. — Пришли как-то сверху, спрашивают: репетитор? Образовываем, стало быть? А где лицензия? А нет лицензии… На пять лет закрыть грозились.

— И как же вам удалось с ними справиться? — Феликс удивился.

— Откупилась, — Булова вновь пожала плечами. — Хорошо, было ещё чем… Тогда, кстати, в эту квартирку и переехали, — она окинула взглядом фотографии на стенах. — Прошлая большая была, трёхкомнатная, разменять пришлось. Ну, ничего, эта тоже хороша.

— Что ж вы так? — шутливо заметил Феликс. — Вместо того, чтоб отстаивать справедливость, только ещё подпитали систему.

— Так была б одна — может, и отстаивала бы, — согласилась Булова. — А приёмыши мои куда бы пошли? Снова на улицу? Я же там их всех подобрала — больше они никому не были нужны. Я, знаете, считаю, что будущее — это, главным образом, будущие поколения. Если оставлять их так, как сорняки — что из них вырастет? Тоже вроде Софи, куда нам столько?

— Какой Софи? — не сразу понял Феликс.

— Которая Нонине, — мягко улыбнулась Булова. — Помните же, что она из беспризорников?

— Рассказывали и такое тоже.

— Ну вот. Попадись ей кто-нибудь вовремя на пути — может, и пошло бы всё по-другому.

— Вы правда так считаете? — проронил Феликс.

— Всё может быть. Из моих тоже не со всеми получилось — кто-то не дался, ушёл обратно. Но многие и в людей выросли. Тот дом, в котором вы сейчас живёте, — знаете, откуда? Один из них построил. По собственной, надо сказать, инициативе, я даже не просила. Просто сколотил из подручного материала, сказал, в лесу такого много достать можно… Получилось вроде дачи. Потом уже, при Нонине, тоже нагрянули к нам — что это мы тут такое строим без разрешения, — Булова рассмеялась, покачала головой. — И-и-и понеслась. Что у нас тут вообще за коммуна такая: я ж никого не усыновляла официально, там одних бумажек собрать — грузовик не увезёт, да и то не факт, что разрешат. И на какие всё средства, и не спонсирует ли нас случайно какой-нибудь иностранный фонд, и не ведём ли мы часом антигосударственной деятельности… А когда выяснилось, что у меня и загранпаспорт имеется — всё, приплыли.

— И как же вы? — он ловил каждое слово.

— Вы знаете… — Булова неуверенно оглядела стол и всё, что на нём. — У меня к тому времени старшие уже самостоятельные сделались, двое в Ринордийск переехали… Думается мне, они как-то устроили, уж не знаю, по каким своим каналам, но скоро с нами приутихли. С проверками только изредка возникали, но это мелочи. Загран, конечно, сдать пришлось, но тоже невелика потеря, всё равно бы меня тогда не выпустили. Сейчас вот собираюсь заново сделать, в Ринордийске даже успела документы подать, хотя ждать теперь… Тоже интересно, — она с любопытством посмотрела на Феликса. — Границы вроде открыли, а загран — всё равно только в столице и чуть ли не с личного разрешения. Но ничего, сейчас-то уж как-нибудь прорвёмся. Все приёмыши выросли, обойдутся и без меня, если что. Да и я пока на дно не собираюсь.