Ксения Спынь - Дальний свет

— Ну, взгляд-то у вас не изменился, Китти Эрлина.

Он перехватил фонарь несколько по-другому, и теперь и Китти могла разглядеть его в лицо. Она невольно изогнула кончики губ: «какая встреча».

— Идёмте, — тот кивнул в сторону одной из машин. — У меня поручение вас арестовать.

Они двинулась рядом, Китти чуть позади. К ним быстро подлетел один из людей:

— Мы её не обыскивали.

— Забей, — тот отмахнулся. — Конец света скоро.

Больше к ним не приближались. Подведя Китти к чёрному внедорожнику, он открыл переднюю дверь и приглашающе кивнул:

— Садитесь.

— Спасибо, — сказала Китти и забралась внутрь. Всё, как в старые времена.

Город заливали дожди. Даже к февралю здесь так и не началась зима, и потоки воды падали с неба, текли поверх кровель и уложенных настилов нескончаемыми реками, а уж за витринами магазинов и кафешек и вовсе было ничего не разглядеть: вода струилась по стёклам, как в настоящем фонтане. Впрочем, кто из горожан сидел бы сейчас где-нибудь, кроме как дома, где телевизор убаюкивающе рассказывает про лебедей и чаек, что всё-таки смогли — смотрите-ка! — ужиться вместе на городском пруду (совсем незачем знать кому-то, что пруд размыло и его не отличить теперь от любой улицы города, а лебеди и чайки давно улетели — кстати, можете не благодарить, вам пришёл паёк за прошлую неделю, катер всё-таки доплыл).

И конечно, никто не мог увидеть, какое действие разворачивалось за окнами маленькой книжной кофейни, что стояла в неприметном переулке. Здесь, внутри было солнечно, хотя струи застили весь мир по ту сторону стекла, но и сквозь них свет озарял помещение.

Женщина сидела на высоком круглом стуле и покачивала ногой. Только что вошедший светловолосый мужчина снял шляпу и подступил ближе.

— Твои любимые, — он улыбнулся и протянул женщине красный букет.

— Danke, — она прижмурилась на мгновение, приняла цветы. — Где Адель?

— Занята, — тихо и многозначительно проговорил мужчина. — Много… нуждающихся.

Женщина понимающе кивнула:

— Да, работы теперь хватит на всех. Даже на господина Редисова, — она насмешливо покосилась на брюнета во фраке, что листал книгу у полок на дальней стене.

— Почему это «даже»? — тот обернулся. — Я, между прочим, и так успел поработать, в отличие от некоторых. Книжки там писал всякие, про нас, про всё, что было.

— Прям про всё? — женщина прищурила глаза.

— Ну… некоторые подробности остались между нами, — он с таинственным видом улыбнулся, окинул взглядом обоих. — Кофе?

— Конечно!

Брюнет отошёл к плитке, где уже почти кипела кофеварка, и вскоре тёмный дымящийся напиток наполнил три чашки.

Женщина отпила немного, подняла голову к «автору», что стоял у её стула.

— У тебя самый чудесный кофе в мире, — сказала она негромко, с отчётливым немецким акцентом.

— Это ещё что. Читал я тут про кофе в одной книге… в какой же…

— Корлетов? «На улицах и площадях»? — подсказал блондин.

— Именно! Там говорилось, в Ринордийске водились когда-то такие кофейни, что аромат растекался из них далеко по улицам, и всякий путник неизменно сворачивал с дороги, чтобы зайти и попробовать столь божественный напиток.

Дверь дрогнула, и внутрь вошёл человек в серой шляпе и сером плаще. Вода стекала ручьями со всех троих.

— Извините, немного припозднился, — человек смущённо и сдержанно улыбнулся.

— Лёха! — блондин вскочил, хлопнул его по плечу. — Садись, обогревайся. Что там случилось?

Тот снял шляпу и расстегнул плащ, несколько потеряно (как, впрочем, и всегда) огляделся по сторонам.

— Только что я встретил… наверно, это называют потерянной душой. Могла бы стать великим творцом или гуманистом. А стала…

Он замолчал, не заметив даже поставленной перед ним чашки кофе.

— Вы разговаривали? — поинтересовался блондин.

— Да, я пытался что-то объяснить ей. Я же всё-таки поэт… как говорится, глас народа. Знаете, что во всём этом самое неприятное? — человек в сером обвёл их взглядом. — Когда ты, лично ты, сделал однажды что-то правильное, сделал, как надо, и можешь даже в какой-то степени собой гордиться. А потом всё перечёркивается… вот такими фактами. И думаешь тогда: а надо ли было ввязываться, стоило куда-то рыпаться, если в итоге всё в мире остаётся как есть? — он прервался, чтоб найти взглядом брюнета. — Слушай, у тебя нет папиросы?

— С каких пор ты стал курить? — тот протянул ему портсигар. — У своего протеже научился?

— Он не мой протеже, — человек в сером неловко покрутил папиросу в пальцах, поднёс ко рту и отложил на край стола, видимо, так и не поняв, как иметь с ней дело. — Он — её.

Женщина скептично прикрыла глаза и поджала губы:

— Да ладно, он меня и знать не знает.

— Это абсолютно неважно, — человек в сером с убеждением повёл рукой. — Абсолютно и совершенно. Кстати, тут все в курсе, да? Он едет в Ринордийск.

— В товаром поезде? — женщина переглянулась с ним, оба чуть заметно, но со значением кивнули. — Моё ему сочувствие.

Она над чем-то мрачно замолчала. Брюнет сразу заметил это.

— Вы совсем ничего не пьёте, фройляйн.

— Не хочу напиваться раньше времени. Тем более, и повод на подходе.

— Ты про ту девушку? — спросил он тише и серьёзнее.

Женщина молча кивнула.

Блондин, придвинувшись ближе, попытался заглянуть ей в глаза:

— Почему ты не поможешь ей? Она звала тебя.

Женщина покачала головой:

— Ей никто сейчас не сможет помочь. Ни я, ни любой другой. Разве что она сама, если получится. А она себя не прощает, бедное дитя.

Все четверо замолчали. Дождь монотонно отбивал бесконечный мотив, а свет всё так же грелся среди стен, книжных полок и стойки с высокими стульями: ему не хотелось наружу.

— Ну что? — женщина нарушила молчание. — Noch Kaffee für alle? [3] Ещё всем по кофе?

Все поддержали предложение.

С ключами от деканата получилось даже проще, чем предполагалось: она просто вызвалась отнести их на вахту, ведь заведующая, наверняка, так торопится в актовый зал.

(И врать не пришлось: Китти действительно собиралась отнести их на вахту, только сначала использовать по назначению).

В деканате в самом деле было пусто. После гимна и первых слов многие начнут возвращаться на свои места (хотя официальная часть, обязательная для студентов, далеко не будет на этом закончена). К тому времени хорошо было бы управиться. Китти огляделась, прикидывая, где что лежит, проверила несколько ящиков картотеки. Так, кажется, здесь…

Послышались шаги. Китти успела задвинуть ящик и несколько податься от него в сторону, когда хлопнула дверь. Китти мельком, неохотно обернулась, как человек, которого отрывают от важного дела. Ах вот кто: староста параллельного потока, кажется, Лида… Да, её зовут Лидой.