Ксения Спынь - Чернее, чем тени

«Тем не менее, оно у тебя почему-то всегда включено», — подумала Лаванда, но сказать этого вслух не успела. У окошка наверху раздался тихий тройной стук. После паузы — ещё раз.

Феликс мгновенно вскочил, потянулся к окошку и что-то попытался за ним разглядеть. Затем метнулся к двери, перед выходом на секунду остановился:

— Подожди… поговорить надо… кое с кем.

Он скрылся за дверью. Лаванда какое-то время смотрела ему вслед.

— Кое с кем, — задумчиво повторила она.

Если они не отойдут никуда в сторону, то, наверно, их прекрасно должно быть видно из окна. Конечно, это не очень хорошо — подглядывать без согласия… Но любопытство плевать хотело на всякие «не очень хорошо», любопытство подтолкнуло Лаванду придвинуть к окошку тумбу, осторожно забраться на неё и, встав на цыпочки, выглянуть на улицу.

Окошко располагалось почти вровень с землёй, далее склон холма уходил вниз и позволял наблюдать, что происходит у подножья. Было уже темно, но в тусклом свете, что роняло убежище, Лаванда смогла рассмотреть Феликса. Его же собеседник стоял чуть дальше, в тени, и кто это — Лаванда не поняла. Она даже приблизительно не различала этого человека, только неясный тёмный силуэт.

Видимо, они говорили о чём-то. Но слова сюда уже не долетали. Может, и к лучшему: ещё и подслушивать вдобавок было бы совсем неприлично. Оставалось только гадать, что могло быть настолько срочным или настолько секретным, что понадобилась эта ночная встреча…

Неожиданно раздалось тихое треньканье. Похоже, у того человека зазвонил мобильник. Силуэт быстро отошёл в темноту на несколько шагов: то ли разговор требовал конфиденциальности, то ли это было просто заученное движение. Феликс по-прежнему стоял на том же месте.

Лаванда сообразила, что теперь, когда разговор внезапно прервался, они вполне могут уже закончить и разойтись. Она спрыгнула с тумбочки на пол и поспешила скрыть все следы своего маленького преступления. Когда Феликс вернулся в убежище, она уже сидела на лежанке в той же позе, что была до этого, и читала стихи.

Феликс, впрочем, ни на что не обратил внимания. Он, не глядя вокруг, быстро прошёл к окошку, вернулся обратно к двери и, казалось, был чем-то встревожен.

— А кто это был? — поинтересовалась Лаванда.

— Да так… Один знакомый.

— И что сказал?

— Плохие новости.

Феликс хмуро повертел в руках какую-то бумажку (Лаванде показалось, что это было что-то вроде наскоро набросанного списка имён, но, конечно, она не стала бы утверждать). Пробежав ещё раз взглядом от начала до конца листка, Феликс бросил его в печь.

— А что там было? — удивилась Лаванда.

Феликс отвернулся:

— Неважно.

Он снова заходил от стенки к стенке, мельтеша и не останавливаясь. Лаванда выжидала, не скажет ли он чего-то более осмысленного, но Феликс, похоже, вообще забыл о её существовании.

— Так всё-таки, что за новости? — начала она снова.

Феликс вдруг резко развернулся.

— Да что ты ко мне пристала? Что тебе ещё надо? Отвали от меня, в конце концов! — выкрикнул он и вылетел за дверь.

Лаванда ошарашенно посмотрела вслед.

— Да ладно, — пробормотала она и снова уткнулась в строки и четверостишья.

Примерно через полчаса Феликс вернулся в убежище. Он прошёл через комнату, опёрся руками о тумбу и какое-то время просто молчал. Лаванда подняла взгляд от книжки, но ничего не сказала.

— Слушай… Лав, — пробормотал Феликс, не глядя на неё. — Я, в общем… Действительно плохие новости… и вообще всё плохо. Я, в общем, не хотел ничего такого сказать. Ты… ты извини, хорошо?

Вот уж чего Лаванде точно не хотелось выслушивать. Феликс, если вдруг извинялся словами, всегда делал это так, будто ему это физически тяжело и крайне неприятно.

— Да ладно, всё нормально, — поспешно замяла она. — Я тут ещё одно стихотворение нашла. Хочешь?

Феликс кивнул:

— Прочитай.

Она вернулась к заложенной странице, прочитала:

Феликс усмехнулся:

— И кто это?

— Некий Василий Сюрткин…

— Молодец Сюрткин, — со смехом кивнул он. — Конечно, жуткая банальщина, но банальщина того сорта, что не перестаёт быть истинной правдой. Ладно, — он взглянул на брошенную тетрадь и подобрал её. — Продолжим по-нормальному.

На этот раз Феликс ушёл в закуток у двери — видимо, чтоб больше не отвлекаться каждую секунду. Да и к тому же, там был стол. Думается, писать на столе куда удобнее, чем в воздухе.

И… Лаванде показалось, что в Феликсе что-то было слегка по-другому, чем до этой встречи. Какая-то едва уловимая мелочь. Она подумала и вдруг поняла, что.

Ночной гость, кем бы он ни был, поправил ему воротник рубашки. Сам Феликс никогда бы этого не сделал.

А ведь Софи всегда прислушивалась к нему раньше.

Даже когда её занимало совсем другое — если Кедров докладывал ей что-то, она относилась с большим вниманием: знала, что он не будет отнимать время пустяками.

Теперь же — будто её это и не касалось вовсе. Будто не о её стране речь.

Опасность созревала на востоке, далеко за Тусконкой, и следовало взяться за неё немедленно. Пресечь или предпринять что-то другое, пока не поздно. Но нет, Великой правительнице, конечно, нет до этого дела, Великая правительница будет продолжать поиски внутренних врагов здесь, в Ринордийске, где всё и так находится под круглосуточным контролем спецслужб.

Это притом, что с тем же Шержведичевым она продолжает играть в кошки-мышки, хотя конкретно этого человека, возможно, и имело бы смысл устранить. Если кто из местных и стал бы затевать что-то серьёзное, то с большой вероятностью это был бы именно Шержень. Остальные всегда будут действовать осторожно, с оглядкой, а этот парень, похоже, свою жизнь вообще не ценит.

Кто знает, может, потому Софи и не хотела с ним покончить — потому что играть с остальными было неинтересно…

Тогда, в осень их революции, когда ещё ничего не было ясно, когда улицы перегораживали баррикады, а в воздухе беспрерывно носились дым и крики, три или четыре человека из их компании — их отряда Сопротивления, как звали они сами себя — пробирались по переулкам к улице Кобалевых, широкому центральному проспекту, по которому и пролегла граница главного и самого яростного противостояния. Волчонок возглавляла их.

Они только успели выйти на перекрёсток, как с той стороны заграждений начали воем разрываться сирены.

— Похоже, нас ждали, — проговорил Макс Быстрицын.

Секунда — и Софи уже была на баррикадах. Перегнувшись, она высматривала там что-то.

— Да, это они! — подтвердила она. В левой руке мелькнул револьвер, Софи приготовилась махнуть на ту сторону.