Ксения Спынь - Чернее, чем тени

— Эй, Волчонок, — Кедров окликнул её снизу. — Уверена? Если их много, ты попадёшь.

Софи оглянулась через плечо: как флаг, реют тёмные волосы, на лице — отсветы городских пожаров и торжествующая улыбка.

— По крайней мере, нас запомнят, — кинула она со смехом и в следующий миг скрылась за баррикадой.

Волчонка всегда было трудно понять. Кедров так и не понимал до конца.

Только всё чаще Софи казалась не гениальным правителем, просчитавшим всё до мелочей, а скорее человеком, которому до лампочки все проблемы, кроме нескольких идей фикс. К сожалению, к ней уже не подойдёшь, не хлопнешь по-приятельски по плечу и не спросишь так запросто: «Слушай, Софи, а ты здесь точно не затупила?» Остальные уже пробовали так или иначе. Софи не оценила.

А что если, — подумалось Кедрову, — он и сам уже в чёрном списке? Этим бы объяснялось многое: и пренебрежение его словами, и бесконечные послеполуночные проверки бумаг, и то, что Софи не сказала ему, куда исчезала в ночь смерти «загорского» провокатора… Всё сходится к одному: лимит доверия к Андрею Кедрову начинает исчерпываться.

Если так, то можно было уже и не рыпаться. Забава могла длиться весьма долго (насколько он знал Софи), но итог всегда был одинаков. Кедров наблюдал, как это происходит, уже много раз.

Оставалось только надеяться, что он ошибся. В конце концов, слежки за ним пока не велось: всё-таки он, старый ссо-шник, не мог бы этого не заметить.

Но всё же Кедрова не оставляло чисто звериное предчувствие, что его обкладывают флажками и не спеша гонят в тупик.

Полторы недели.

Полторы недели они уже находились здесь.

Воздух в круглой комнате пропах старой пылью и был резок, тревожен. За дверцей печки иногда ярко вспыхивало.

У стены хрипло бормотало радио. Иногда Феликс подходил к нему, крутил ручку настройки и тогда было слышно чётче, разбирались слова и фразы. Феликс вслушивался, нервно чиркал зажигалкой, нетерпеливо гасил звук и снова отступал.

— Здравствуйте, с вами «Главная линия» и Китти Башева.

Наверно, если уйти хоть на край света и там ненароком включить радиоприёмник, то и тогда раздастся это «Здравствуйте…»

Феликс напряжённо вслушался и не стал убирать звук. Лаванда, правда, не поняла, почему: он всё равно не слушал, а только мерял шагами комнату, иногда лишь приседая на тумбочку, но снова вскакивая и расхаживая.

— Если не позвонят завтра, я им сам позвоню, — он кинул быстрый взгляд на телефон и отвернулся.

— Но это же опасно… — напомнила Лаванда.

— Должен же я предупредить их!

— О чём? — не поняла она. — Аа, о том что… было в той бумажке?

— Ну… да, — неохотно согласился Феликс.

Странная схема, — подумала она. Кто-то передаёт информацию Феликсу — видимо, кто-то из оппозиционного круга — но сами они ни о чём не знают, и их надо предупреждать. Похоже, он снова чего-то не договаривал.

— А по-другому никак нельзя, чтоб они узнали? Не через телефон?

Феликс демонстративно развёл руками по комнате.

— Ты видишь что-нибудь подходящее? Может быть, ноутбук с интернетом? Я вот что-то нифига не вижу, — он насуплено сложил руки на груди и прислонился к тумбочке.

Лаванда вгляделась в сумбурные движения его рук и пальцев, и ей подумалось, что дело, наверно, не только в том, что «надо предупредить». Да и «ноутбук с интернетом» его выдал.

— Ломает? — негромко спросила она.

— Немного.

И, как бы оправдываясь, он быстро продолжил:

— Я просто привык, что все постоянно в доступе и что если что-то случится, это тут же станет известно. А так я даже не знаю, что там у них происходит… Имеет ещё смысл предупреждать или, может вдруг, уже нет. Только мы тут сидим в этом ящике, — Феликс глухо стукнул костяшками о стенку. — Как в гробу.

Пальцы его снова нервно забегали, ища что-то; нащупали зажигалку.

— То есть, ты понимаешь? — он несколько раз высек огонь. — Если в городе сейчас вдруг бабахнет и начнётся, мы об этом даже не узнаем, — Феликс так часто и беспорядочно щёлкал зажигалкой, что Лаванда даже поопасалась, что он снова что-нибудь подпалит.

— А что должно начаться? — спросила она.

— Не знаю. Революция. Но вероятнее, что второе «чёрное время». Впрочем, о втором бы нас как раз уведомили, — мрачно закончил он.

— Кто?

— Люди Нонине.

— Но… они же не знают, где мы, — Феликс скептически усмехнулся. — Думаешь, знают?

— Думаю, да.

Лаванда задумчиво опустила голову, размышляя над всем этим. Довольно странно это он сказал сейчас. Раньше наоборот утверждал, что здесь безопасно. Ну и как быть теперь с этим?

— Ты же говорил, что… — она подняла голову и удивилась. — Ты куришь?

— Ага, — Феликс часто затягивался мелкими дрожащими движениями, будто урвал запретный кусок. — Дурацкая студенческая привычка… Надо было, конечно, избавиться, но меня немного не хватило, — он принуждённо рассмеялся. — Сила есть, воля есть, силы воли нет.

Докурив до половины, он, недовольно кривясь, оглядел сигарету.

— С тех пор, как перекрыли границы, нормальных сигарет и не найдёшь, только эта дрянь. Да и она стоит, как не знаю что, — он обиженно поджал губы и отвернулся. — Самой-то Нонине специально привозят откуда-то из-за рубежа. Она их без перерыва шмалит, как паровоз. Как ещё не подохла.

— Это она тоже на какой-то конференции сказала? — произнесла Лаванда.

Феликс недоумённо обернулся:

— Что?

— Откуда ты это знаешь?

— Ну… — он замялся. — Это не такая уж тайна…

Лаванда покачала головой:

— Феликс, это из частной жизни. Откуда известно тебе?

Тот упрямо молчал.

— Феликс? У тебя есть информаторы?

Он искоса взглянул на неё. Неохотно пробурчал:

— Ну, есть.

— А кто? — полюбопытствовала Лаванда.

Феликс нарочито широко улыбнулся:

— Тебе имя-фамилию?

— Ну… Мне просто интересно, — она вдруг поняла, на что он намекал. — Ты что, думаешь, я сейчас пойду сдавать их Нонине? Ты кем меня считаешь?

Феликс помялся, пожевал потухшую сигарету.

— А если… я тебе скажу, — видимо, без всякой охоты начал он, — это потом… точно не прозвучит в какой-нибудь посторонней компании… где-нибудь на улице?

— Нет, конечно!

Он ещё помолчал в сомнениях. Потом чуть заметно кивнул на радио и очень тихо, одними губами, назвал имя.

Лаванде показалось даже, что она неверно поняла.

— Китти? — повторила она.

Феликс кивнул.

— Китти Башева?

Он посмотрел на Лаванду уже с откровенным раздражением:

— Ну да, да, Китти Башева. Что тебя так удивляет?

— Но… — Лаванда растерянно хлопнула глазами. — Она же человек Нонине.

Феликс усмехнулся:

— Китти — мастер мимикрии и маскировки. Китти влезет в любую систему, и ни у кого и сомнений не возникнет, что она свой человек. А Китти тем временем будет сливать инфу у них за спиной… При этом, у неё всегда безупречная репутация, и её никто ни в чём не заподозрит.