Нора Фрейсс - Марион. Мне всегда 13

Весной 2014-го его семья решила стать гражданским истцом. Жизнь Романа тогда тоже перевернулась. Он был поражен тем, что никто больше с ним не разговаривал. Некоторые говорили, что ты покончила с собой из-за него. Он вынужден был перейти в другой колледж, в другом городе, где жили его бабушка с дедушкой, у которых он оставался два раза в неделю. Но он продолжал жить в той же коммуне, где пересекался с теми, кто нападал на Марион. Без сомнения, это не прошло бесследно для тринадцатилетнего мальчика. Ему было трудно прийти в себя.

Он едва закончил учебный год. Он был настолько несчастен после твоей смерти, его родители били тревогу. Они звонили в колледж: «Обращайте внимание на него, если что-либо случится – предупредите нас!» На самом деле, никто за ним особо не наблюдал. Происходили странные события. Например, он рассказывал родителям, что в один из дней его вызвали к школьной медсестре. Одна девочка только что вскрыла себе вены. Медсестра попросила ее поднять рукава и показать Роману окровавленные руки. Он был сильно шокирован. Никто не понял, почему медсестра сделала так без разрешения родителей. Говорили, что это была просьба той девочки. Однако родители Романа плохо это восприняли. Они подали жалобу в администрацию: «Зачем вы сделали это? Чтобы вызвать у него чувство вины?»

В другой день, когда уроки начинались в девять утра, родителям Романа позвонили из колледжа в одиннадцать и сообщили, что их сын пропал. Телефон Романа не отвечал. В панике они обыскали всю округу. К полудню им снова позвонили из колледжа: «Все в порядке, мы нашли вашего сына. Медсестра попросила его сопроводить одного из учеников в медпункт и забыла нас предупредить. Поскольку он не ответил на наш звонок, мы решили, что он отсутствует».

Родители Романа попросили, чтобы их приняли. Им потребовалось много труда, чтобы добиться этой встречи. Сперва им это удалось, но накануне встреча была отменена, а другой день им не предложили. На письма им больше не отвечали. Они отправили в ректорат письмо, в котором сообщали, что забирают своего сына из колледжа ради его безопасности, и поэтому их должны принять. В ректорате выслушали отца Романа, но продолжили недооценивать проблему. В итоге семья была вынуждена взять отпуск, чтобы присматривать за ним. Они уехали за город, а вернувшись, обнаружили письма из колледжа, в которых от них требовали объяснить причины отсутствия Романа в июне.

Я не знала всего этого в тот момент, когда встретила его отца. Но я была уверена в Романе. Вы любили друг друга. По крайней мере так, как вообще могут любить в тринадцать лет. Вряд ли это на всю жизнь (а может и нет), но в таком возрасте на это не обращают внимания. Сейчас, после того, как я прочла все твои сообщения в телефоне и на «Фейсбуке», я поняла, что часть тебя – твой тайный сад – росла в тайне от меня.

Я полагала, что знаю о тебе все. Чрезмерно любящие и опекающие матери часто опаздывают, как видишь. Я понимала, что ты стала подростком. Но не понимала, что твои крылья выросли. Ты не побежала звать на помощь маму с папой, оказавшись вовлеченной в порочные игры подростковых джунглей. Ты осталась совсем одна, терзаемая детским страхом разочаровать нас и гордостью незрелого подростка.

Я сердилась на Романа за то, что он оставил тебя в одиночестве. Я не была уверена в том, что он также был причастен к твоей смерти, как и все остальные, кого ты назвала в своем письме.

Через месяц после похорон я все еще была как в тумане. Я вспомнила, как в конце декабря ты сообщила мне о том, что вы с Романом встречаетесь. Мы все с тобой обсудили. Почти все, как я теперь понимаю. Ты не побоялась рассказать мне о своем друге. Но все насмешки, унижения и оскорбления, которые ты переживала, остались в тайне, словно ты не хотела пачкать нас этим, словно это не должно было выйти за пределы параллельного виртуального мира.

Ты говорила мне, что он совсем не такой, как другие. Он обладал всеми важными качествами: всегда нарядный, знающий толк в моде – для тебя это было важно. Ты говорила, что он «красавчик». И это правда так: он красивый мальчик, элегантный, тонкий… Очень чувствительный, как я заметила. Также я обнаружила, что он робкий, как и ты. Ты постоянно повторяла: «Роман другой, не такой, как все». Ты тоже чувствовала себя другой. Вы нашли друг друга.

Как только ты рассказала о нем в семье, ты постоянно совала нам свой телефон под нос: «Гляди, это Роман». Мы говорили о нем за завтраком, обедом и ужином. Нас это забавляло.

Да, ты была без ума от него. В среду 2 января я довезла тебя до Макдоналдса. Вы договорились пообедать там вместе. Для меня это не было проблемой. Я все время вдалбливала тебе: «Никаких вопросов, если ты не делаешь глупостей и если твои оценки не становятся хуже». По моему мнению, чем больше детям запрещаешь, тем больше глупостей они делают.

Ты уже была влюблена до этого. В своей манере, но тоже очень сильно, интенсивно. Ты тогда училась в CM1, а твой друг – в CM2. Он ушел из школы на следующий год, чтобы поступить в 6-й класс. Позже ты узнала, что у него другая девочка, и долго ходила очень грустная. Мне казалось, что в твоей голове сидит этот утопический образ «любви на всю жизнь». «Если мы встречаем кого-то, это навсегда». Конечно, есть и такие истории. Возможно, ты мечтала о судьбе как у твоей кузины, моей племянницы, которая встретила своего мужа в третьем или четвертом классе, и они до сих пор вместе, спустя пятнадцать лет.

Ты жила в аду. Ты ходила в колледж только ради Романа, ни для кого другого. Он рассказал мне, что ты часто говорила ему так: «Иногда я появляюсь здесь только ради тебя».

Поток любовных писем, от тебя к нему и от него к тебе, не прекращался. Вы с Романом проводили все ваше время с 16 до 19 часов, вцепившись в телефоны, как если бы вы общались вживую. Это была непрекращающаяся беседа. Вы оба были робкими, поэтому сообщения давали вам возможность высказаться.

Увы, твое общение с другими было куда менее любезным. Накануне 1 февраля ты рассталась с Романом, чтобы из-за тебя у него тоже не возникло проблем с одноклассниками. Ты послала ему невыносимо грустное сообщение: «Нужно, чтобы мы прекратили, оба, иначе они начнут делать плохо и тебе».

В тот день сообщения сыпались просто со всех сторон. Напряжение, которое тебе приходилось выдерживать, достигло своей наивысшей точки. Например, ты получила смс от одного из одноклассников, предупреждающее тебя (или даже угрожающее): «О тебе в колледже ходит столько слухов». Но последнее сообщение, которое ты получила, было от Романа. Чудовищное сообщение. Вот что он написал в 11.49: «Они говорят про твою морду».

«Твоя морда»…. Как он мог сказать такое о твоем маленьком милом личике? И это действительно твой «возлюбленный» пишет такое вещи? Не уверена, что он заслуживает называться твоим другом. Несколько минут спустя ты покончила с собой.