Вирджиния Эндрюс - Руби

Робко опустившись на краешек дивана, я замерла в ожидании. Взгляд мой скользил по комнате, по картинам, статуям и безделушкам. Смотреть на портрет над камином я избегала. Пожилой джентльмен был явно недоволен появлением незваной гостьи.

В углу тикали деревянные напольные часы с римскими цифрами на циферблате, такие же древние, как и само время. Помимо их тиканья, ни единый звук не нарушал тишину. Правда, несколько раз сверху долетело какое-то топанье. Наверное, разъяренная Жизель вихрем носилась по своей комнате.

Сердце мое, как видно утомившись от бешеного ритма, теперь билось еле-еле. Я вздохнула и закрыла глаза. Похоже, приехав сюда, я совершила невероятную глупость. Ворвалась в налаженную жизнь других людей, угрожая ее разрушить. И почему только бабушка Кэтрин так настаивала на моем приезде в Новый Орлеан? Уж конечно, она не предвидела, что моя сестра-двойняшка объявит меня обманщицей и лгуньей. Скорее всего, отец тоже откажется меня признать. Внутри у меня все сжалось, словно я стояла над пропастью, в которую мне вот-вот предстояло рухнуть.

Шаги дворецкого Эдгара отвлекли меня от тягостных размышлений. Он вышел в коридор, чтобы распахнуть входную дверь. Вскоре до меня донеслись голоса и шаги нескольких человек.

– Она в гостиной, мсье, – провозгласил Бо Эндрюс.

В следующее мгновение я впервые в жизни увидела своего отца. Как часто я представляла его себе, стоя перед зеркалом и воображая, как будут выглядеть мои собственные черты в мужском варианте. Теперь, глядя на него, я узнавала свой нос и подбородок, свои зеленые глаза. Лицо его было суше и жестче, чем в моих фантазиях, но грива густых каштановых волос, открывавших высокий лоб, свидетельствовала о нашем родстве.

Ростом он был высок, не меньше шести футов двух дюймов. Подтянутый и худощавый, с сильными плечами, он обладал фигурой опытного игрока в теннис, и костюм средневекового рыцаря, в который он нарядился ради Марди-Гра, подчеркивал его стройность. Сжимая в руках шлем с плюмажем, он смотрел на меня во все глаза. Я тоже смотрела на него не отрываясь. Недоумение, светившееся в его взгляде, сменилось радостным изумлением.

Но не успел он произнести хоть слово, в комнату вошла Дафна Дюма. На ней было ярко-голубое платье с пышными рукавами, длинным шлейфом и шитой золотом каймой по краю широкой юбки, а поверх него – бархатный плащ, застегнутый на плече бриллиантовой пряжкой. По всей видимости, то был костюм принцессы из волшебной сказки.

Дафна тоже была очень высокой, около шести футов, и держалась прямо, как манекенщица на подиуме. Она вполне могла быть манекенщицей или фотомоделью – стройная, красивая, с округлыми формами. Ее белокурые волосы были уложены локонами, ни один из которых не развился и не растрепался. Самый взыскательный художник не стал бы ничего изменять ни в рисунке ее мягких губ, ни в разрезе больших светло-голубых глаз. Именно она, оглядев меня, первой нарушила молчание.

– Насколько я понимаю, Бо, это шутка, которую вы с Жизелью придумали ради Марди-Гра?

– Это не шутка, – ответил Бо.

– Это не штука, – эхом повторил отец, по-прежнему не сводя с меня глаз. – И это не Жизель. Здравствуйте! – обратился он ко мне.

Пожирая друг друга глазами, мы были одинаково ненасытны.

– Ты встретил ее у наших ворот? – спросила Дафна у Бо.

– Да, мадам, – подтвердил он. – У нее не хватало смелости войти в дом, и она уже собиралась уходить. Но я остановил ее и привел сюда.

Я наконец сумела оторвать взгляд от отца и перевести его на Дафну. Выражение, мелькнувшее на ее лице, красноречиво говорило о том, что она сожалеет о вмешательстве Бо, не позволившего мне тихо удалиться.

– Бо, ты подоспел вовремя, – произнес Пьер. – И поступил совершенно правильно. Мы очень тебе благодарны.

Бо просиял. Благодарность моего отца, несомненно, была ему приятна.

– Вы приехали из Хоумы? – обратился ко мне отец.

Краешком глаза я заметила, как Дафна тяжело перевела дыхание и прижала руки к груди. Они с отцом обменялись многозначительными взглядами.

– Бо, может, пойдешь посмотришь, как там Жизель? – предложил Пьер.

– Да, сэр, – ответил Бо и поспешно вышел.

Отец опустился на диван рядом со мной. Дафна закрыла обе половинки дубовой двери и замерла в ожидании.

– Вы сказали, ваша фамилия Лэндри? – осторожно начал отец.

Я кивнула.

– Господи боже! – воскликнула Дафна, судорожно вздохнула и вцепилась в спинку бархатного кресла.

– Успокойся, дорогая!

Отец вскочил, обнял ее за плечи и бережно усадил в кресло. Дафна откинулась на спинку, опустив веки.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он.

Она кивнула, не открывая глаз. Отец повернулся ко мне:

– Ваш дедушка… его зовут Джек?

– Да.

– Он охотник, проводник, который сопровождает туристов, желающих поохотиться на болотах?

– Да.

– Пьер, как они могли? – приглушенно воскликнула Дафна. – Это же ужасно! И все эти годы мы ничего не знали…

– Подожди, – перебил ее отец. – Мы должны во всем разобраться.

Взгляд его, устремленный на меня, по-прежнему был мягок и приветлив, но одновременно полон тревоги.

– Руби. Вас ведь зовут Руби, верно?

Я кивнула.

– Пожалуйста, расскажите нам все, что вам известно… обо всем этом.

– Мне рассказала бабушка Кэтрин… о том, как… – сбивчиво начала я. – Ну, о том, как мама… забеременела… И дедушка Джек решил…

«Продать вам ребенка», – едва не сорвалось с моих губ. Но я подумала, что это слишком грубо, и выразилась более уклончиво:

– Устроить так, чтобы моя сестра жила у вас. Бабушка Кэтрин очень огорчилась, когда узнала об этом… договоре. Вскоре после этого она выгнала дедушку Джека из дома и никогда больше не позволила ему вернуться.

Отец посмотрел на Дафну, которая по-прежнему сидела с закрытыми глазами, и снова повернулся ко мне.

– Продолжайте, – попросил он.

– Бабушка догадывалась, что у мамы будут близнецы. Но она скрыла это от всех, даже от дедушки Джека. Бабушка думала, я останусь жить с ними, с ней и с мамой, но…

Я осеклась. Хотя я никогда не видела маму, не слышала ее голоса, стоило мне заговорить о ее смерти, у меня перехватывало дыхание.

– Но? – нетерпеливо переспросил отец.

– Но мама умерла сразу после моего рождения… Моего и Жизели…

Щеки отца побагровели. Я заметила, как он несколько раз судорожно сглотнул, удерживая слезы. Однако он быстро совладал с собой, бросил взгляд на Дафну и снова повернулся ко мне.

– Мне очень жаль, – произнес он дрогнувшим голосом.

– Недавно бабушка Кэтрин тоже умерла. Перед смертью она взяла с меня обещание: если с ней что-нибудь случится, непременно поехать в Новый Орлеан и отыскать вас. Она не хотела, чтобы я оставалась в Хоуме с дедушкой Джеком.