Вирджиния Эндрюс - Руби

– Думаю, да, – кивнул отец.

Бо двинулся вниз по лестнице. Жизель приоткрыла дверь и заорала в щелку:

– Бо Эндрюс, не смей уходить без меня!

– Но… – Бо растерянно оглянулся на моего отца. – Думаю, вам сейчас надо обсудить свои семейные проблемы и…

– Семейные проблемы могут подождать до утра! А сегодня Марди-Гра, – заявила Жизель, снова распахнув дверь. – Я весь год ждала этого бала. Все мои друзья будут там.

– Мсье? – Бо вопросительно посмотрел на отца.

Тот кивнул:

– Хорошо, поезжайте на бал. Наш разговор можно отложить до утра.

Откинув назад разметавшиеся по плечам волосы, Жизель вышла из комнаты, обожгла меня злобным взглядом и присоединилась к Бо. Ему явно было не по себе, однако он позволил Жизели взять себя под руку. Спускаясь по лестнице, она нарочито громко топала.

– Она так давно мечтала об этом бале, – извиняющимся тоном произнес отец.

Я молча кивнула, давая понять, что нисколько не обижаюсь.

Но отец чувствовал потребность оправдаться:

– Если бы я оставил ее дома силой, вышло бы только хуже. Она и слушать бы ничего не стала. Жизель привыкла, что все ее желания исполняются, и даже Дафна не всегда решается ей перечить. Она слишком долго была единственным ребенком в семье, и, спору нет, мы ее немного избаловали. Но я уверен, она будет счастлива узнать, что у нее появилась сестра. Сестра, которую я постараюсь избаловать не меньше, чем Жизель, – пообещал он, открывая дверь в предназначенную мне комнату.

Едва переступив порог, я поняла, что обещание начинает исполняться. Посреди комнаты возвышалась огромная кровать под балдахином из перламутрового шелка с вышитой каймой. Подушки выглядели невероятно мягкими и пышными, шелковое покрывало украшал цветочный рисунок, который повторялся на обоях. В изголовье кровати висела картина: очаровательная молодая девушка, сидя на скамейке в саду, кормит попугая, а лохматый черно-белый щенок играет подолом ее юбки. По обеим сторонам кровати стояли ночные столики, на каждом – лампа в форме колокольчика. Помимо огромного платяного шкафа и комода, тут был туалетный столик с огромным зеркалом в раме из резной слоновой кости, с узором из раскрашенных вручную красных и желтых роз. В углу висела старинная французская клетка для птиц.

– У меня будет своя ванная комната? – спросила я, увидев справа еще одну дверь.

– Конечно. Хотя вы с Жизелью и двойняшки, пользоваться одной ванной не пристало.

Заглянув внутрь, я увидела огромную ванну, расписанную цветами и птицами, умывальник и комод с медными ручками.

– А вот эта дверь, – отец указал налево, – ведет в комнату Жизели. Надеюсь, вскоре вы обе будете беспрестанно бегать туда-сюда.

– Я тоже на это надеюсь.

Я подошла к окну, из которого открывался вид на бассейн и теннисный корт. Окно было открыто, и из сада доносился запах бамбука, гардений и камелий.

– Тебе здесь нравится?

– Нравится? Да я просто в восторге! Никогда в жизни я не видела такой прекрасной комнаты!

Он рассмеялся, польщенный моим восторгом:

– Да, для того чтобы оценить эту красоту, нужно взглянуть на нее свежим взглядом. Вскоре ты к ней привыкнешь и будешь воспринимать как должное.

– Вряд ли, – усомнилась я.

– Вот увидишь. Тем более у тебя будут такие наставницы, как Дафна и Жизель. Ночная рубашка на кровати, тапочки на коврике. – Отец распахнул шкаф. На плечиках висел розовый шелковый халат. – А, халат тоже есть. В ванной ты найдешь все необходимое – зубную щетку, пасту, мыло. Если тебе еще что-нибудь понадобится, спрашивай, не стесняйся. Теперь это и твой дом, не забывай.

– Спасибо, – только и могла сказать я.

– Что ж, устраивайся и отдыхай. Вполне вероятно, утром ты проснешься раньше нас. Смело спускайся на кухню, Нина приготовит тебе завтрак.

Я кивнула. Отец пожелал мне спокойной ночи и вышел, бесшумно закрыв за собой дверь.

Оставшись в одиночестве, я несколько минут стояла без движения, глядя по сторонам. Неужели я действительно здесь? Неужели мне удалось преодолеть пространство и время и проникнуть в другой мир, где у меня будут отец, мать и даже сестра – если, конечно, она соизволит меня признать?

Я отправилась в ванную, где обнаружила мыло, испускавшее нежный аромат гардении, и флакон с пеной для ванны. Наполнив ванну горячей водой, я долго нежилась, с наслаждением ощущая, как ароматные пузырьки ласкают мою кожу. Потом надела изящную ночную рубашку Жизели, прыгнула на кровать и растянулась на шелковых простынях.

Я чувствовала себя самой настоящей Золушкой, оказавшейся в королевском дворце.

Но, как и положено Золушке, я была охвачена тревогой и с замиранием сердца прислушивалась к тиканью часов. Вот-вот они пробьют двенадцать, и тогда волшебной сказке конец.

Неужели мое счастье лопнет как мыльный пузырь и карета превратится в тыкву?

Или же часы будут тикать и тикать, убеждая меня в том, что я имею право остаться в этой сказке навсегда?

– Видишь, бабушка, я выполнила обещание, – прошептала я, перед тем как уснуть. – Надеюсь, теперь тебе спокойнее на небесах.

Разбудил меня щебет голубых соек и пересмешников. Но не сразу я сумела вспомнить, где нахожусь. Поездка в Новый Орлеан и события, которые за ней последовали, казались невероятными, как сон. В окна моей комнаты проникали солнечные лучи, но, судя по всему, ночью прошел дождь: листья были влажными, ветерок дышал свежестью, а бесчисленные цветы благоухали с особой силой.

Я медленно села в постели, любуясь своей комнатой при свете дня. Утром она показалась мне еще более восхитительной. Вся обстановка – мебель, лампы, безделушки, даже шкатулка на туалетном столике – была антикварной, но при этом выглядела новехонькой. Создавалось впечатление, что комнату совсем недавно отделали и обставили, готовясь к моему приезду. Или, может, я, подобно сказочной принцессе, проспала много лет, а вещи вокруг оставались новыми, ибо ход времени для них остановился.

Я встала и подошла к окну. Небо походило на лоскутное одеяло, составленное из квадратов яркой лазури и ажурной белизны облаков. В саду суетились какие-то люди – поливали клумбы, подстригали зеленые изгороди, косили траву на лужайках. Кто-то подметал теннисный корт, усыпанный опавшими листьями и маленькими веточками – последствиями ночного дождя. Кто-то вылавливал мокрые дубовые листья из бассейна.

Замечательный день для того, чтобы начать новую жизнь, решила я. Сердце мое наполнилось радостью. Умывшись и причесавшись, я достала из сумки серую юбку и белую блузку и надела их. Затем разложила все свое нехитрое имущество по ящикам ночного столика и комода, сунула ноги в мокасины и спустилась вниз.