Марина Йоргенсен - Счастье как способ путешествия

«Быть в Португалии и не увидеть Порту – непростительная ошибка», – не сговариваясь, рефреном друг другу повторяли все мои знакомые португальцы. И это при том, что одна из неисчерпаемых тем для португальцев (после футбола, разумеется) – это обсуждение, какой из двух городов, Лиссабон или Порту, является «номер один». На аргументы приводятся контраргументы, от накала страстей искры летят так, что можно спички зажигать. В результате все остаются при своем (разумеется) мнении. И даже если спорить не с кем, то можно продолжить внутренний монолог.

«Свой годовой лимит непростительных ошибок я уже давно исчерпала, так что пусть одной будет меньше», – невесело размышляла я, стоя в очереди к билетной кассе железнодорожного вокзала Santa Apolónia. За последнюю неделю я тоже поднаторела в жанре внутреннего монолога.

Хотя, что уж там говорить, мне и самой очень хотелось увидеть своими глазами город, который сам Джон Малкович в одном из своих интервью назвал самым романтичным городом Европы.

Мне кажется, что романтика Порту начинается с его мостов. Монументальные, ажурные, причудливые, они органично вплетены в пейзаж реки Доуру, как банты в косу первоклассницы. Элегантный двухуровневый мост Dom Luis I идеален для неспешных прогулок, около эффектной 270-метровой арки моста Arrabida всегда много рыбаков, мост Dona Maria Pia – творение самого Гюстава Эйфеля. Для такого любителя пеших прогулок, как я, «прогулять» все эти мосты – не задача, но удовольствие. Вот только погода сегодня… И настроение у меня под стать погоде – пасмурное, с переменными осадками. Я стояла на мосту, любовалась рекой Доуру и мысленно прощалась с Португалией. И с Педру. Еще одна фантазия так и не превратилась в мечту.

Лодки-рабелуш покачивались на воде в такт моим мыслям. Еще в середине двадцатого века эти элегантные плоскодонки с квадратными парусами использовались для транспортировки из верхней долины Доуру в хранилища Вила-Нова-Гайя деревянных бочек с портвейном. В наши дни они превратились в один из главных символов города, но используются в основном для транспортировки туристов. На смену бочкам пришли цистерны из нержавеющей стали, а на смену лодкам – грузовики и автострада. А вот сбор винограда до сих пор осуществляется вручную. Еще не прошло и десятилетия с тех пор, как плетенные из прутьев корзины (в них сборщики складывают виноград) были заменены на легкие пластмассовые. Правда, не повсеместно. Некоторые поместья до сих пор используют по старинке плетеные. А вот ногами в наши дни отжимают виноград только для портвейна класса Vintage.

Я представила московскую слякоть. Нет, лучше ее лишний раз не представлять. Настроение и так, как сошедший с рельс поезд, несется под откос. Захотелось напиться. Прогулка по портвейным погребам пришлась как нельзя кстати.

Португалия – Порту – портвейн… Как ни странно, появлению этого легендарного напитка мир обязан вовсе не португальцам, а англичанам. Которые в свою очередь, вот ирония судьбы, «изобрели» портвейн не по вдохновению, а от налоговой безысходности. В течение семнадцатого века Великобритания и Франция почти постоянно находились в войне. Нужно ли говорить, что эти бесконечные маневры не способствовали благоприятному налоговому климату. «Не получается расправиться с соседом на поле боя – накажем его фунтом». Так, или почти так, рассуждал король Карл Второй, когда закрыл французским винам доступ в Великобританию. Наказал он, как и бывает в таких случаях, не французов, а своих, британских торговцев, занимавшихся импортом французских вин. Впрочем, британские торговцы унывали недолго и переключили свое внимание с французских на португальские вина, благо пошлины на их ввоз были существенно снижены. С португальскими винами была одна маленькая проблема – они плохо переносили транспортировку. Поэтому британские торговцы стали добавлять виноградный спирт – чтобы вино лучше переносило качку во время атлантического путешествия. Так появился на свет портвейн. Или «порт» – так его называют и португальцы, и англичане. Есть и другая версия. Она тоже не отрицает налоговой подоплеки и роли Карла Второго в этой истории. Однако в соответствии с этой версией английские купцы, находясь в процессе поиска среди португальских вин чего-нибудь особенного, наткнулись на замечательное крепленое вино португальского монастыря Ламегу. Оно-то и стало «прародителем» современного портвейна. В настоящее время портвейн – это старейшее в мире вино, с 1756 года юридически защищенное название. Называться портвейном имеет право только напиток, произведенный винодельческими поместьями именно этого региона из определенных сортов винограда, произрастающего в верхней долине Дору. Так что «Агдам», как ни крути, портвейном не является при всем его желании.

В Vila Nova Gaia на протяжении более трехсот лет находятся подвалы-хранилища всех всемирно известных компаний – производителей портвейна, а в воздухе витает сладко-хмельной аромат. Теоретически Vila Nova Gaia является городом-спутником Порту, но зрительно выглядит как один из его районов, точнее, как логическое продолжение старинного центра Порту.

Сбор винограда – отжим прессом – последующая ферментация – добавление виноградного спирта. Так, если очень кратко, выглядит технологический процесс создания портвейна. Следующий этап – транспортировка портвейна в Vila Nova Gaia, где вино выдерживается в дубовых бочках и разливается по бутылкам. Taylor, Croft, Graham’s, Offley, Ramos Pinto, Calem, Ferreirа и другие.

Экскурсии-дегустации каждая компания проводит несколько раз в день. За три дня я успела посетить все портвейновые компании. Экскурсия по музею, по винным погребам, дегустация… Под конец второго дня пришло осознание того, что работа дегустатора вин не столь легка и заманчива, как это может показаться на первый взгляд. Зато настроение резко улучшилось. Спиваюсь? Решила на этот вопрос не отвечать даже самой себе, а свои ежедневные несколькочасовые прогулки по винным погребам зачесть как культурологическое познание окружающей действительности через все органы чувств. К тому же удовольствие это, включая дегустацию, или совершенно бесплатно (например, у Taylor, Croft и Graham’s), или стоит не больше двух евро за билет.

У каждого портвейнового дома свои уникальные черты, своя изюминка, своя история. Барон Форрестер – основатель компании Forrester – внес большой вклад в создание карты территории Дору, у истоков Ferreira стояла женщина – Дона Антониа Аделаида Ферейра, что, согласитесь, не типично для тех времен. Перси Крофт (потомок и продолжатель семейного бизнеса самого старинного портвейнового дома Croft) вошел в историю благодаря фразе, ставшей крылатой в мире портвейнового бизнеса: «Время, когда портвейн не пьется, – потерянное время». Основанная в 1880 году компания Ramos Pinto, будучи относительным новичком на рынке портвейна, создала себе репутацию благодаря использованию революционных для того времени рекламных, мерчендайзинговых и маркетинговых стратегий. Дизайн этикеток и рекламной продукции был поручен лучшим художникам периода Belle Epoque (в том числе и знаменитому чеху Альфонсу Мухе), а рекламными лицами портвейна стали звезды театра (Сара Бернар) и авиации (Гагу Кутиньу и Сакадура Кабрал – они первыми пересекли Южный Атлантический океан). Это был ход конем. Портвейн Ramos Pinto запомнили и полюбили. Я так замучила своими вопросами экскурсовода во время экскурсии по музею Ramos Pinto, что она заподозрила меня в том, что я с проверкой из министерства по туризму. Дотошный «контрольный покупатель», в смысле экскурсант. Пришлось сознаться, что я всего лишь маркетолог из России.