Лина Данэм - Я не такая. Девчонка рассказывает, чему она «научилась»
- Название:Я не такая. Девчонка рассказывает, чему она «научилась»
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ: CORPUS
- Год:2016
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-089642-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лина Данэм - Я не такая. Девчонка рассказывает, чему она «научилась» краткое содержание
Я не такая. Девчонка рассказывает, чему она «научилась» - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Извини, но мне кажется, мы недостаточно хорошо знакомы, — ответила я. — Если хочешь, я дам тебе свой адрес, а как пойдет дальше — посмотрим.
И ушла. По словам Эмили, он показал мне вслед средний палец.
Весь вечер меня не отпускало необъяснимое чувство, будто все вокруг мне знакомо, такое постоянное дежавю. Когда-то я уже побывала в «Скайламаре» и знаю это место: холм, усыпанный домиками, и кафе на въезде. Ночью, лежа в постели, я сообразила: это же «Винона». «Скайламар» построили ровно там, где когда-то находился мамин лагерь.
Именно сюда мама десять лет подряд приезжала как домой, здесь она познакомилась с теми, кого до сих пор называет сестрами, несмотря на разделяющие их пространства и идеологии. Здесь она сыграла Ретта Батлера в летнем театре, узнала райский вкус макарон с сыром быстрого приготовления и подцепила вшей, из-за которых ее криво и коротко остригли. Здесь родители ее высадили и, надев свои лучшие шляпы, укатили в семинедельную прогулку по рекам Европы.
Родители были полностью уверены, что я больше не поеду в «Фернвуд-Коув». Несмотря на светлые моменты, звоня домой, я каждый раз истерически рыдала и ныла: «Ну пожалуйста, заберите меня, я очень прошу!» Мне казалось, что соседки недолюбливают меня, а вожатые не понимают. У меня развилась «аллергия на дерево». Я прогуливала общие игры, танцкласс, еврейскую школу.
Никто не мог предположить, что я проявлю стойкость. Но в декабре, когда приблизился крайний срок подачи заявок, неожиданно для родителей (и самой себя) я сказала:
— Хочу дать лагерю еще одну попытку.
— Точно? — спросил папа. — Тебе вроде бы не слишком понравилось.
— Вот именно, — согласилась мама. — Ты можешь ходить в дневной лагерь. Или вообще обойтись без лагеря.
— Точно, — ответила я. — По-моему, мне это нужно.
Часть моих воспоминаний о лагере на самом деле принадлежит маме. Некоторые вещи я представляю очень живо, но они взяты из маминых рассказов на ночь. Например, я никогда не жарила тесто на палочке и не заполняла получившееся отверстие маслом и джемом. Это делала мама. Я никогда не подглядывала, как девушки-вожатые целуются на площадке для стрельбы из лука, прижимаясь к мишени и засунув руки друг к другу в шорты. Это в лагерь «Винона» мальчишки, одетые в короткие курточки, приплывали по озеру на лодках, причаливали в сумерках и штурмовали берег, как вражеское племя. И хотя в нашем случае мальчиков привозила вереница церковных автобусов, я до сих пор вижу как наяву: вот они привязывают лодки и врассыпную несутся к вершине холма, готовые захватить нас в плен.
Случается, в компании я рассказываю одну из этих историй: про любовный акт лесбиянок, про то, как приготовить на костре вкуснейшее лакомство, — и в какой-то момент внезапно осознаю, что вру. Самые дорогие воспоминания, лучшее, что было в «Фернвуд-Коув», — было вовсе не со мной. Это воспоминания другого человека. Мои истории из рук вон плохи. Кому понравится слушать о том, как я пряталась в ванной, чтобы принять лекарство от ОКР? Или валялась дома с мигренью, когда остальные уехали на матч? Не то воспоминание, которым интересно поделиться с публикой. И не каждому расскажешь о приступе поноса, застигшем меня во время долгой прогулки по каньону. А песен я никаких не запомнила.
Как и дома в Нью-Йорке, моими «лучшими друзьями» в лагере были взрослые — те, кто там работал.
Вожатые представляли собой очень пеструю группу, идеальный материал для первых сезонов «Реального мира». Девушки с пирсингом в пупках и татуировками на щиколотках. Парни-мормоны в пролетарских майках, фанаты гангста-рэпа. У всех, даже у толстых, были мускулистые загорелые ноги. Все как будто околдовали друг друга, покорились собственной красоте и молодости. Я поняла это однажды ночью, лежа на втором этаже кровати и наблюдая в окно, как они кувыркаются на причале, сверкая большими белыми задами, вместо того чтобы «обеспечивать нашу безопасность».
В первое лето меня влекло к студенту по имени Будду Бенгей из Западного Массачусетса, носившего веревочные сандалии, как Иисус. У него были рубцы от угрей и чудовищные большие пальцы ног, но он говорил почти как Мэтью Перри — так бесстрастно, что даже обычные слова звучали смешно. Мы общались мало, но как-то раз, во время набега на кухню, он взял меня в охапку и отнес в дом. Я колотила его в грудь, потрясенная тем, что он ко мне прикасается. Кажется, от него пахло дезодорантом — настоящим, а не органической мутью, которой пользовался мой папа.
— Ничего не выйдет, барышня, — произнес Будду, опустив меня на землю перед дверью Дома Зимородков. У меня так дрожали ноги, будто я несколько недель не вставала.
Еще я кокетничала с Рокко, вожатым-австралийцем, который утверждал, что когда-то переспал с дочерью Дайаны Росс — Чадни (совершенно неправдоподобное имя). Вожатым-мужчинам разрешалось входить в наши домики только в сопровождении как минимум двух вожатых-женщин, но Рокко часто сидел у нас на крыльце после ужина и болтал до захода солнца. Меня он называл Данни, что у австралийцев, по его словам, означает «туалет».
Но самую что ни на есть истинную любовь я нашла на второе лето. Его звали Джонни. Джонни Макдафф, блондин без малого двадцати двух лет из Южной Каролины. Он носил практичные футболки Dickies или Morrissey и очки Wayfarer . Играл на гитаре, сочинял и пел песни с названиями типа «Девушка Бугимэна» и «Ангел меня хранит», опаздывал к обеду и входил в столовую развязной походкой любимого сыночка. Поговаривали, что Джонни втрескался в Келси (она вела кружок рукоделия), но я не верила. Келси носила на щиколотке браслет из пеньки. Специально ложилась позагорать. Она была обычная.

Джонни несколько раз ходил с нами в походы. Под его неусыпным надзором мы катались на автодроме, смотрели «Я знаю, что вы сделали прошлым летом», жили в трейлерах (в этом кемпинге я слышала, как муж заорал на жену: «Ты меня затрахала!» — и умчался в темноту на мотоцикле). Мы сплавлялись на плотах по речным порогам с инструктором по имени Беар, который научил меня слову «чаловс» (аббревиатура выражения «чао, лох, выгребай сам»). И совершили четырехчасовую поездку к скале высотой двенадцать метров, чтобы с нее прыгнуть.
По дороге туда я решила, что прыгну первая, но держала свое намерение в секрете. Нужные для жизни в лагере навыки у меня были, мягко говоря, слабо развиты. Я по-прежнему боялась темноты. Я выиграла звание «худшего заправщика постели». По веревочной дороге я прошла только один раз, с посторонней помощью. Карен и Джоджо придумали игру: надо было повалить меня на землю и засечь время, как долго я буду подниматься, после чего толкнуть снова. Прыгнуть раньше соседок — это был бы сильный ход, я могла исправить свою репутацию первой слабачки и плаксы в команде Зимородков. Пока другие девочки будут ахать, охать и изображать страх, я подойду к краю, легко оттолкнусь и разрежу поверхность воды, сложив руки домиком, как показывал нам инструктор.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: