Элисон Уэйр - Брачная игра

– Ах, Робин, у тебя все так просто! – воскликнула Елизавета, высвобождаясь из его рук. – Надо понимать, упомянутый тобой муж – это ты.

– Бесс, все действительно просто! – Встав на колено, Роберт схватил ее за руку. – Молю тебя, выходи за меня замуж! Я стану тебе опорой и поддержкой. Я буду оберегать тебя и твое положение.

Елизавета посмотрела на его склоненную голову. Слезы высохли. Она улыбалась.

– Я подумаю об этом, – пообещала она. – Сейчас Рождество. К Сретению я дам тебе ответ.

– Но до Сретения больше месяца! – разочарованно воскликнул Роберт.

– В таком случае прояви терпение и подожди. Время пройдет быстро, а пока оно идет, я всерьез обдумаю твое предложение.

На этот раз Роберт был куда увереннее в успехе, хотя и потерял счет прежним разам, когда его сердце трепетало от надежды. Думалось, что теперь он предложил Елизавете самый приемлемый выход из ее брачного тупика. Он не станет претендовать на королевскую корону. Ему достаточно быть ее мужем. Вместо этого он решил использовать все свое влияние – тактику, которой он небезуспешно пользовался в прошлом. Во время рождественских торжеств он делал прозрачные намеки на грядущее значительное изменение в его статусе. Он вел себя как король, за что Елизавета ни разу его не упрекнула. Роберт неотлучно находился при ней.

Двор бурлил от домыслов и предположений. Враги Роберта готовились, что называется, препоясать чресла и возражать. Французский посол разнес совершенно ложный слух, будто бы королева и ее любовник в новогоднюю ночь спали вместе. Де Сильва гневно это отрицал, опасаясь, что слухи могут дойти и до императора Максимилиана: дипломатический мир был так же падок на сплетни, как и дворцовые кулуары; и тогда брак с эрцгерцогом окажется под угрозой.

А тут еще досадное происшествие, испортившее гладко протекавшие праздники. Это случилось в самом конце торжеств, на пиру в день Богоявления. К великому неудовольствию Роберта, боб, запеченный в традиционном пироге, достался Томасу Хенеджу. На этот вечер Хенедж становился «бобовым королем» и, следуя традиции, властвовал над ходом празднества.

– Мы должны выполнять все, что он нам прикажет! – весело смеясь, сказала Елизавета, предвкушая развлечение.

Разве наперед узнаешь, чту взбредет на ум «бобовому королю» и какие нелепые, двусмысленные, а то и компрометирующие приказы он отдаст? Все помнили Рождество, когда величественному Сесилу пришлось ползать на коленях под высоким столом, разыскивая туфлю королевы, которая была ловко спрятана под подолом ее платья. Елизавете тогда выпало целоваться с оторопевшим архиепископом Кентерберийским. Тогда «бобовым королем» был Роберт.

Хенедж нагнулся к уху Роберта и прошептал приказ:

– Спросите ее величество, чту труднее пережить: ревность или сплетню, пущенную клеветником.

– Вы на что намекаете? – взбеленился Роберт. – Люди подумают, что я был неверен королеве.

– Извольте выполнять! – рявкнул Хенедж. – Иначе я расскажу всем, что вы нарушаете традиции праздника.

Собравшиеся уже недоуменно поглядывали на них.

Роберт неохотно поднялся со стула и задал вопрос королеве.

– То и другое пережить непросто, – ответила Елизавета. – Но я думаю, с ревностью справиться намного труднее.

Сказав это, она как-то странно посмотрела на Роберта.

– Я вас отхлещу прутом! – шепотом пообещал он Хенеджу.

– Прутом наказывают слуг, – ответил Хенедж. – Только попробуйте осуществить вашу угрозу, и тогда узнаете, насколько остер мой меч. Он умеет пропарывать не только ткань камзола.

Вокруг жадно ловили каждое слово назревающей ссоры.

– Я не считаю этого господина равным себе, – сдавленным, не своим голосом произнес Роберт. – Посему наказание откладывается до подходящего времени.

Вскоре он увидел, как Хенедж подошел к королеве и стал что-то шептать ей на ухо. Елизавета нахмурилась и затребовала к себе Роберта:

– Лорд Лестер, я терпеть не могу, когда злоупотребляют моей благосклонностью. Требую это крепко запомнить и впредь вести себя подобающим образом. Не забывай: я тебя как возвысила, так могу и вниз низринуть.

Хенедж стоял рядом, торжествующе ухмыляясь.

Случившееся больно задело Роберта. Четыре дня подряд он не выходил из своих покоев, не решаясь появиться при дворе, где наверняка встретят или неприязненным молчанием, или откровенными насмешками. Он чувствовал себя глубоко униженным и не понимал почему Елизавета обошлась с ним столь несправедливо.

Самой Елизавете было ничуть не лучше. Она пыталась разобраться в сути дурацкой шутки Хенеджа. На что намекал этот «бобовый король»? На неверность Роберта?

Королева никого не хотела видеть и огрызалась на все вопросы фрейлин. После нескольких дней мучительных размышлений она пришла к выводу, что Хенеджем двигала зависть и злоба, отчего он и решил оклеветать Роберта. Можно было лишь воображать, как это больно задело ее Робина.

Елизавета послала за ним, и между ними произошло очередное примирение, сопровождавшееся слезами и клятвами. Роберт снова обнимал свою Бесс. Случившееся, как ни странно, его обнадежило. Теперь он не сомневался, что Елизавета без него не может.

В знак дружбы с Англией король Карл решил наградить двух подданных Елизаветы орденом Святого Михаила – высшей французской рыцарской наградой. Выбор награждаемых он оставил за ней. Елизавета назвала лордов Лестера и Норфолка. Роберта она хотела задобрить, ибо до сих пор не назвала дату их свадьбы, а Норфолка ублажить, чтобы упредить его зависть. Вскоре она убедилась, что герцог неисправим. Своей награде он почти не радовался, зато бурно возмущался награждению Лестера. Королеве пришлось уговаривать его прийти на церемонию.

Зато Роберт воспринял эту церемонию как прелюдию к своей скорой женитьбе на Елизавете. Он был почти уверен. Но Сретение прошло, а королева даже не заикалась о свадьбе.

– Сколько еще раз ты будешь нарушать свое же слово? – бушевал Роберт.

– Робин, прошу тебя, потерпи совсем немного, – вздохнула Елизавета. – Я сейчас вовлечена в переговоры с другими государствами и не хочу их портить. Ничего не поделаешь: политика. Подыграй мне, сделай вид, что поддерживаешь мой брак с эрцгерцогом.

– Что ж, я готов. Ради блага Англии выходи за эрцгерцога. Обо мне не беспокойся.

– Хвалю тебя за бескорыстие. – Елизавета намеренно не обратила внимания на сарказм его слов.

Роберт не поверил своим глазам, когда в тот же день увидел королеву напропалую флиртующей с галантным графом Ормондским. Это было уже слишком. Между ним и Елизаветой произошла жаркая перепалка, настолько жаркая, что удивительно, как не вспыхнули шпалеры на стенах. Затем Роберт покинул двор.