Николь Бернье - Незавершенное дело Элизабет Д.

Что же со мной не так? Мамочки в пригороде так себя не ведут. Забота о семье у них на первом месте, и они не испытывают никаких неудобств от того, что кто-то мнется за дверью. Они не впускают в дом чужаков с улицы и не предлагают шоколадное печеньице на салфеточке.

Почему это так трудно? Я всегда стараюсь поступать правильно, делать то, чего от меня ожидают, и на этом спотыкаюсь. Это же не операция на головном мозге. Покормить ребенка, одеть, приготовить еду, оплатить счета и не открывать дверь незнакомцу, когда ты одна дома.

На следующей странице дневника обнаружились две вырезки, одна из газеты, другая из журнала.

СТЭМФОРД ЭДВОКЕТ, 6 сентября 1997 года

«САУТБРУК. Полиция продолжает поиски двух подозреваемых, ворвавшихся вечером в пятницу в дом в Саутбруке и привязавших беременную женщину к кроватке ее двадцатимесячного сына.

Ранее в тот же день несколько соседей позвонили в полицию и рассказали о мужчине, ходившем по домам под видом агента ФБР. Два этих происшествия, по всей видимости, связаны, поскольку, по словам жертвы, один из грабителей напоминал человека, которого она впустила накануне после того, как тот показал ей что-то, что она приняла за значок федерального агента.

Полиция описывает подозреваемого как белого мужчину примерно тридцати лет, ростом около шести футов. В ограблении участвовали двое его сообщников. По словам свидетелей, во время обхода он был в костюме с галстуком, но при ограблении, как указала пострадавшая, носил джинсы и темную фуфайку с капюшоном.

Звонок по 911 поступил в службу спасения около двух часов ночи. Хотя жертва и не могла говорить из-за кляпа, звонок удалось отследить. Прибывшие на место происшествия полицейские обнаружили тридцатичетырехлетнюю женщину в ночной рубашке, привязанную к кроватке сына веревкой и скотчем. Она протащила кроватку через комнату и, опрокинув столик, смогла дотянуться до телефона и позвать на помощь. Из квартиры пропали украшения и электроника. Женщина и ребенок не пострадали.

По словам сержанта полиции Эдварда Гэньона, данное происшествие не характерно для Саутбрука в том смысле, что отличается продуманностью, на которую указывает выбор цели и способ проникновения, основанный на информации о тревожной сигнализации, полученной ранее при посещении дома.

«Жильцам очень повезло, – считает сержант. – Понеся значительный материальный ущерб, сами они не пострадали».

Гэньон также отметил, что дом был избран в качестве цели еще и потому, что сосед, также впустивший к себе мнимого агента, рассказал, что муж жертвы часто бывает в отъезде».

ГОЛЬФ-УИКЛИ, 14 октября 1997 года

ПАЛМ-БИЧ ГАРДЕНС, ФЛОРИДА.

«Дейв Мартин объявил сегодня, что завершает сезон АПИГ и покидает мир профессионального гольфа. Последним турниром, в котором он принимал участие, был сентябрьский «Белл Кэнедиен-Оупен», завершить который ему пришлось досрочно.

Этот год стал лучшим в его карьере, включавшей шесть сезонов в АПИГ, два года в Национальном туре и еще два в Азиатском.

«Дейв Мартин проводил отличный сезон, и мы сожалеем о его уходе, – заявил распорядитель турнира Тим Финчем. – Он являет собой образец упорства, решительности и непоколебимого спортивного духа, свойственного игрокам, которые не только поднимаются наверх, но и возвращаются».

Мартин принял приглашение в «Тайтлист» на должность директора-консультанта по развитию и теперь будет участвовать в продвижении нового оборудования. К работе он приступит в следующем месяце.

Месяц назад дом Мартина был ограблен, причем во время ограбления там находились его беременная жена и сын.

Сам Дейв утверждает, что два события никак не связаны.

«Я уже подумывал о том, чтобы уйти, потому что участие в турнирах несовместимо с исполнением обязанностей отца, а тут еще и это соблазнительное предложение «Тайтлист», – объяснил он, выступая во вторник с заявлением в штаб-квартире Ассоциации профессиональных игроков в гольф. – Я высоко ценю чудесные годы с АПИГ, в течение которых мне посчастливилось заниматься любимым делом, дружбу и помощь многих великих игроков. Но нет ничего важнее семьи»».

– Твоя очередь, Пайпер. Подойди к площадке, – сказала Кейт. От лунки ее отделяли пещера, ручей и мостик, выглядевшие весьма пугающе. Девочка прошла вперед, как поводок без собаки, волоча за собой клюшку.

Площадка. Кейт сама удивилась, произнеся это слово. Вообще-то гольф представлялся ей некоей карикатурой на спорт – претенциозная форма, притворные аплодисменты – и плохо сочетался с Мартинами. В те дни, когда Дейв разъезжал по турнирам, Кейт почти забывала о том, чем он занимается, потому что в доме подруги, центром которого был малыш, о гольфе напоминали только частые отлучки отца.

Но, размышляя о человеке, отказавшемся от чего-то, чем занимался с таким увлечением и даже страстью, Кейт невольно смягчилась в отношении к гольфу, а после всего прочитанного за последние пять недель ей уже не казалось, что Дейв ушел из спорта без веских на то причин. «Нормальный график, – говорили о работе в «Тайтлист» Элизабет и Дейв. – Стабильный доход» . Теперь Кейт поняла, под давлением каких обстоятельств Дейв расстался с гольфом и какое отношение это имело к вторжению в их дом грабителей.

Прошлым вечером она поднялась на чердак с намерением почитать дневник, но вместо того, чтобы продолжить, вернулась к предыдущему разделу. Ключевые слова выступали зримо и ощутимо, как шрифт Брайля. « Ребенок… Веревка и скотч …» И другие, не столь драматические, но не менее волнующие: «… она посмотрела так, словно я назвала Гэри, штат Индиана… Столько такого, что никак от меня не зависит…» От них, как после кошмара или с похмелья, болела голова.

Пайпер махнула клюшкой и, не попав по мячу, с тяжким вздохом поплелась дальше, всем своим видом показывая, что строгие правила гольфа слишком жестоки для четырехлетнего ребенка. Кейт пошла за дочкой, копируя ее вздохи и сутулясь, а Джеймс фыркал от смеха. Пайпер обернулась, посмотрела на обезьянничающую мать и попыталась нахмуриться, но не выдержала и прыснула.

– Давай. Попробуй еще разок, – сказала Кейт.

Пайпер снова подняла клюшку и махнула ею небрежно – с тем же результатом. Увидев, что промазала, она сердито стукнула клюшкой о землю.

До случая с Элизабет Кейт ни разу не сталкивалась с жертвой серьезного преступления. Наутро после ограбления безмятежный покой птах и детей нарушил треск телефона. Кейт схватила трубку. «Вынуждена попросить об одолжении», – просто сказала Элизабет. Не « ко мне в дом вломились грабители» и не « я несколько часов была привязана к детской кроватке» – нет, она попросила об одолжении. Полиция только что ушла, и ей нужно было съездить в больницу – на эмбриональное сканирование, а потом в участок – для дачи показаний. Не могла бы Кейт присмотреть за Джоной? Ее спокойствие пугало. Когда через пару минут Кейт подошла к дому Мартинов, нервы были натянуты до предела. Она приготовилась… к чему? Утешить. Сварить кофе. Помочь в составлении описи украденного. Но Элизабет лишь позволила ей обнять себя и передала Джону, сообщив, что вернется через несколько часов. На ее запястьях были видны рубцы от веревок. В тот же день должен был прилететь Дейв.