Карен Перри - Невинный сон

Среди входящих сообщений одно было от Спенсера: «Это он?» К нему был приложен сделанный издалека туманный снимок мальчика. Я пристально вгляделся в фотографию и почувствовал, как во мне крепнет убежденность, что это он. Я знал: это был он.

Я позвонил Спенсеру.

– Дай мне адрес, мне нужен адрес.

– И тебя тоже с веселым Рождеством. Гарри, я не дам его тебе по телефону. Заезжай ко мне завтра.

Я повесил трубку.

От веявшего с моря холода пробирала дрожь. Меня всего трясло. Я взглянул на свои руки: они посинели и покрылись какими-то пятнами. Я сразу невольно подумал о Козимо: о его хрупких, покрытых пигментными пятнами руках старика. И вдруг я вспомнил его слова: «Очень трудно поверить. Трудно, но можно». Сейчас я мог отправиться только в одно-единственное место. Я вывел машину на дорогу и двинулся в сторону центра города.

Спенсер открыл мне дверь в футболке с фотографией Ллойда Коула, в носках и шапке Санта-Клауса. В руке у него была банка с пивом.

– Господи! Гарри, что с тобой?

Я прошел мимо Спенсера в теплое нутро его жилища, мне нужно было хоть немного согреться. На диване сидела Анжела – последняя подружка Спенсера. Мы с ней знали друг друга уже давным-давно.

– Привет, незнакомец, – сказала она.

На ней был халат Спенсера, и, судя по ее растрепанным волосам, она только что выбралась из постели. Я стоял посреди комнаты, потрясенный и растерянный, а рядом со мной уже оказался Спенсер, которому явно было не по себе. Он поглядывал на меня с легким раздраже-нием.

– Гарри, что с тобой? – снова спросил он.

Анжела встала с дивана и дотронулась до моей руки.

– Ты, зайчик, похоже, замерз. И волосы у тебя мокрые.

Она бросила взгляд на Спенсера.

– Рождественский заплыв, – смеясь, сказал я, но мой смех прозвучал как-то фальшиво, и было ясно, что я его из себя выдавил.

Они обменялись тревожными взглядами. Я держался из последних сил.

– Черт возьми, – сказал Спенсер. – Сядь посиди, а я принесу тебе что-нибудь согреться.

Из кухни струился дымок.

– Сожгли индюшку, – объяснила Анжела.

Спенсер пожал плечами.

– Сгорела, и получилась сосиска.

– Ну и ладно, – сказала Анжела. – Я иду в душ и одеваться. А потом позвоню в «Шелбурн» и закажу нам столи-к.

– Последняя из транжирок, – заметил Спенсер.

Тон у него был легкомысленный, но выражение лица тревожное. Кажется, он что-то прошептал Анжеле. А может, мне это почудилось. Я мало что соображал.

– Тебе надо согреться. Принести тебе свитер или полотенце?

– Спасибо, Анжела, я в полном порядке.

Она пожала плечами и вышла из комнаты.

– Я пришел за адресом.

– Гарри, сегодня, черт подери, Рождество.

– Я не могу больше ждать. Я знаю, что он у тебя. Выкладывай!

– Послушай, приятель…

– Спенсер, не говори мне «послушай».

– Хорошо. Хорошо!

Он поднял руки вверх и шагнул в другой конец комнаты, снял со спинки дивана джинсы и, пошарив в карманах, вытащил клочок бумаги. Перекладывая листок из руки в руку, Спенсер с явной неохотой двигался ко мне, а я в это время не сводил с него глаз. Он словно меня поддразнивал.

– Я дам его тебе при одном условии: я еду вместе с тобой, – сказал он.

– Тогда поехали.

Он вздохнул и покачал головой.

– Знаешь, Гарри, я думаю, что, возможно, это пустое дело.

– Что?!

– И адрес, и мальчик.

– Ты же его видел. Фотография, которую ты мне послал…

– Гарри, я видел какого-то мальчика…

– Ты же сам его видел. Своими собственными глазами. Фотографию…

– Гарри, это не он.

Я замер. Затаил дыхание и ждал, что еще он скажет, и хотя я ждал его слов со страхом, я хотел, чтобы он высказался.

– Послушай, когда я получил этот адрес, я решил, что прежде чем отдавать его тебе, я сам туда съезжу и посмотрю, что к чему. Я поехал. И проверил. Дом этот – обыкновенный коттедж в глуши. Ничего в нем злодейского нет. Живет там супружеская пара с ребенком.

– С Диллоном.

– Небольшое сходство есть. Но честно тебе скажу, я не думаю, что это он.

Я ничего не ответил, лишь молча посмотрел на Спенсера – в глазах его сквозило беспокойство.

– Брось ты эту погоню, – мягко произнес он. – Эта твоя мания… она отразится на твоем здоровье. Гарри, я за тебя волнуюсь.

Он уже направился ко мне, чтобы положить мне руку на плечо, но я жестом его остановил.

– Слушай, я уверен, что Робин о тебе тревожится. Поезжай-ка ты лучше домой. Мы можем об этом поговорить и завтра.

Я опустил голову; во мне как будто что-то надломилось.

– Мне надо выпить, – сказал Спенсер. – Выпьешь со мной?

– Угу. Выпью.

Спенсер подошел к холодильнику и принялся за джин с тоником, а я стоял и слушал его рассуждения о полном лунном затмении; как Луна становится красной, как скоро мы увидим это затмение, и что-то еще непонятное о том, как Луна пройдет в тени, отброшенной Землей.

Все это время я не спускал глаз с кухонного столика и клочка бумаги, который Спенсер засунул под кофейную чашку. Позвякивая кусочками льда в стаканах, он говорил и говорил; и на этот раз я радовался его болтовне, потому что он не должен был заметить, как я наклонился над столиком, чтобы потихоньку вытащить записку. Нарезая на дольки лайм и огурцы, он продолжал рассуждать бог весть о чем, а я в это время косился на его корявую запись и силился запомнить адрес. Задача не из легких, если ты выпил, объелся гусем да еще стучишь зубами после заплыва в ледяной воде Ирландского моря, и все-таки мне это удалось.

Стараясь удержать в памяти адрес, я потихоньку выскользнул через входную дверь, а вслед мне все еще несся неумолкающий голос Спенсера.

Мой пикап стоял там же, где я его и оставил, рядом со старым «Ягуаром». Не успел я открыть машину, как меня вдруг осенило: я подошел к «Ягуару» со стороны пассажирской двери и подергал ручку. Заперто. Оглядевшись, я поднял возле переднего колеса камень величиной с кулак и, почти не раздумывая, одним ударом разбил окно. Завопила сигнализация, а я просунул руку вовнутрь и открыл дверцу. В бардачке я нашел то, что искал. Я даже не стал проверять, заряжен пистолет или нет, просто сунул его в карман, запрыгнул в пикап и, не оглядываясь, умчался прочь.

Снова на дороге. Сумерки сгущались, улицы были пусты и безмолвны. Сверкнул экран телефона. Кто-то оставил мне сообщение на автоответчике. На самом деле сообщений уже было два. Я уверен, что одно из них было от Спенсера. У себя дома он изо всех сил старался вести себя благопристойно, пытался снова завоевать мое доверие. Но на него это было совсем не похоже. Первое сообщение оказалось от Козимо. Голос его звучал едва слышно, словно издалека. Я с трудом мог разобрать то, что он сказал: «Гарри, простите меня. Мне нужно было поговорить с вами подольше. Мне нужно было вам сказать…» Предложение оканчивалось мучительной неопределенностью, как наша последняя с ним встреча. Второе сообщение было от Робин.