Пол Боулз - Пусть льет

Солнце зашло за высокие здания на холме, но по-прежнему сияло на сухогрузы в гавани на якоре; вся их белая краска в его свете становилась слабо-оранжевой. За ними на утесе стояла беленая башня маяка в Малабате.

В гостинице он велел Тами ждать в такси. Сам со свертком выскочил и вошел в вестибюль. Там не было ни признака Уилкокса. Это ничего, но самый опасный момент настанет, когда он спустится обратно. Даже тогда можно сказать, что думал запереть их в одном из чемоданов, потом решил отдать управляющим, чтобы положили в сейф гостиницы. Мальчик дал ему ключ и телефонную записку, которую он сунул в карман, не читая. Он взбежал наверх. Воздух в номере был мертвый, на несколько градусов холоднее, чем снаружи. Он раскрыл на кровати портфель, быстро сложил туда бритву, крем для бритья, лезвия, зубную щетку, зубную пасту, расческу и четыре носовых платка. Затем развернул коробку и уложил среди своих туалетных принадлежностей пачки денег. Место еще оставалось для пары трусов. Дверь была заперта; если Уилкокс сейчас постучится в нее, у него будет время вытащить деньги и швырнуть портфель в шкаф. Он ощупал карман убедиться, что паспорт, бумажник и аккредитивы все на месте. В карман пальто сунул шерстяной шарф и пару перчаток и перекинул пальто через руку, закрыл портфель, крутнул замочек «Сезами» на три нуля и еще раз оглядел номер. Затем с осторожностью, которая, как он чувствовал, была нелепа, хоть он ее и применял, отпер дверь и открыл ее. Коридор был пуст. В окне в его конце виднелись дальние дюны за пляжем; их тени тянулись по плоскому песку к гавани. Радио наверху играло музыку фламенко, но в коридорах или на лестнице не раздавалось ни звука.

— Пошли, — прошептал он и быстро спустился.

В вестибюле Уилкокса не было. Такси снаружи не двинулось с места. Он отдал ключ мальчику и вышел.

— Прощай, «Плая», — сказал он себе под нос. — Теперь скажите этот адрес таксисту.

— Джилали? — Тами был озадачен, но, зная, что грядет что-то, вознамерился играть до тех пор, пока не удовлетворит своего любопытства — как насчет того, что делает Даер, так и насчет того, не будет ли в этом каких-то денег и для него. Он наклонился вперед и принялся давать водителю сложные указания.

— Давайте же! Поехали! — воскликнул Даер, тревожно поглядывая вдоль Авениды де Эспанья. — Это можно и по пути сделать.

Такси сдало назад и свернуло на дорогу, ведшую через гребень холма. Теперь заходящее солнце светило им прямо в лица; Даер надел темные очки, повернулся к Тами:

— Сколько вы заплатили за лодку?

Тами сглотнул и заелозил, говоря:

— Кто, я? — что в подобных обстоятельствах сказал бы любой марокканец; затем, вспомнив, что такой ответ рассчитанно бесит любого американца, быстро сообщил единственную цену, которая пришла ему в голову, а именно — истинную.

— Как вам такое? — сказал Даер. — Вы сдаете мне лодку в аренду на сегодняшний вечер за двадцать пять сотен песет, а я вам даю еще двадцать пять сотен за то, что вы поедете со мной и проследите, чтобы я добрался туда, куда я хочу поехать. Вам останутся и ваша лодка, и пять тысяч песет.

Эмоции, зародившиеся у Тами от незнакомой ситуации, заставили его еще больше отбросить европейскую привычку думать. Удача, как и неудача, приходит получателю прямо от Аллаха; посредник здесь малозначителен, он разве что рычаг, помогающий извлечь максимальное благословение.

— У меня нет денег на gasolina , — возразил Тами.

Добравшись до людной главной улицы пригорода, которым был Драдеб, они достигли соглашения по всем главным финансовым вопросам; неопределенным фактором оставался джилали , но Тами был настроен оптимистично.

— Я ему скажу — семьсот пятьдесят, а там можем и до тысячи дойти, если придется, — сказал он, прикидывая поделить эту сумму пополам (чего достичь может оказаться и нелегко, размышлял он, считая, что с его пятью тысячами песет джилали быстрые деньги могут оказаться не нужны).

Такси подъехало к обочине и остановилось у бакалейной лавки. Тами выскочил, скрылся в одном из сумеречных переулков, вернулся что-то уточнить в лавке и поспешил вперед по главной улице. Таксист вышел и направился в другую сторону.

Оставшись один в такси, не замечая вопросительных взглядов прохожих, Даер сладостно расслабился, пожиная первые маленькие восторги победы. Уже приятно то, что Тами бегает, намереваясь ему помочь.

Затем он вспомнил о записке, которую ему дал мальчик в гостинице. Вынул ее из кармана и щелкнул выключателем на потолке. «Llame Vd. al 28–01» , — говорилось в ней, и он понял, что это номер Дейзи де Вальверде. С портфелем в руке Даер вылез и зашел в бакалейную лавку. На улице уже достаточно стемнело, и тут горела только одна свеча, дополняя собой гаснущий синий свет дня, что еще поступал через дверь. За стойкой сидел безмятежный сусси , глаза почти закрыты. Даер увидел телефон на ящике за сломанным охладителем кока-колы. То был дисковый аппарат: и на том спасибо. Пришлось чиркнуть спичкой, чтобы разглядеть цифры.

Удивительно, но Дейзи ответила сама.

— Вы негодяй, — сказала она. — Вы только что получили мою записку? Я звонила много часов назад. Не могли бы вы прийти на ужин? Все очень неформально, очень частно , я бы даже могла добавить. Луис в Касе. Я в постели. Не вполне болею. Просто ишиас. Только мы с вами, и я просто обожала бы вас видеть. Около семи? Чтоб мы могли поговорить? Чудесно будет видеть вас, дорогуша.

Он положил деньги за звонок на стойку; сусси единожды кивнул. Когда он дошел до такси, водитель уже вернулся за руль, открывал пачку сигарет. Он сел, хлопнул дверцей и стал ждать. Это казалось идеальным решением проблемы ужина; он совершенно не окажется на улицах, не будет в городе.

Наконец он увидел, как к такси идет Тами. С ним кто-то был. Он подошел, открыл дверцу и наклонился внутрь.

— Я его нашел, — объявил он, довольный финансовыми договоренностями, которые только что заключил по пути от дома джилали .

— Прекрасно. Теперь едем к вам домой, — сказал Даер. — Засуньте его вперед и поехали.

Джилали звали Заки; это был мужчина тридцати пяти лет (а значит, выглядел он на пятьдесят), затрапезный в своем одеянии и очень небритый, поэтому Даеру его внешность напомнила человека из массовки в фильме о пиратах.

— Он понимает по-английски? — спросил он у Тами.

— Этот человек? Ха! Он даже по-испански не понимает! — Тами говорил торжествующе. — Verdad, amigo? [100] Правда, дружище? (исп.) — окликнул он человека впереди.

— Chnou? [101] Что? (араб.) — сказал джилали не оборачиваясь.

Улица, на которой жил Тами, становилась все ухабистее и полнилась лужами, о чьей глубине невозможно было судить; таксист вдруг остановился и объявил, что дальше не поедет. За этим последовал спор, обещавший затянуться. Даер вышел и с отвращением оглядел улицу. Дома были ветхими, у некоторых вторые этажи еще строились, а парадные двери выходили прямо на грязный проулок, места для будущих тротуаров не оставалось. Нетерпеливо он крикнул Тами: