Том Вулф - Голос крови

И Шеф отреагировал так же, но прежде дождался ухода секретарши.:::::: Огонь-девка… держись от нее подальше.:::::: Еще раз глянув на конверт, он вздыхает и качает головой. Обратный адрес, написанный шариковой ручкой в левом верхнем углу, начинается со слов «Нестор Камачо». Впервые в его практике офицер подает апелляцию меньше чем через час после отстранения от дел.:::::: Неудачный ход, Камачо. Любые твои слова только осложнят дело.::::::

Он вскрывает конверт и читает:

Дорогой шеф Букер,

Со всем уважением к Вам, может ли офицер, отстраненный от исполнения сваих обязанностей, предоставить информацию, полученную им до его отстраненя? Если это так, то позвольте рассказать Вам о деле преподавателя старших классов в школе «Ли де Форест» Хосе Эстевеса.

:::::: Паренек выражает мне уважение, хотя путается в орфографии.:::::: Но если орфографические ошибки продолжали множиться, сам текст по мере изложения становился все осмысленнее. Камачо утверждал, что ученик, которого якобы атаковал Эстевес, Франсуа Дюбуа, является главарем банды и что он и его банда принудили по крайней мере четверых учащихся дать ложные показания. Камачо привел их имена со словами: «Двоим из них шеснадцать лет, а еще двоим симнадцать. Они не “крутые парни”, – он поставил это в кавычки, видимо не сумев подыскать более литературного слова, – обыкновенные ребята. Они уже трясуца оттого, что дали ложные показания. Наш департамент быстро заставит их сказать правду».

Орфография становилась все путанее, зато от потенциальной важности информации шеф сильно возбудился. Он даже не стал вызывать Кисулю по селекторной связи, а просто прокричал через открытую дверь:

– Мисс Посада! Вызовите ко мне лейтенанта Верхийо!

К счастью, в отношении Камачо он ошибся. Это не апелляция. Это поступок копа.

Магдалена держала свои выходные платья в маленькой официальной квартире, которую снимала пополам с Амелией Лопес на Дрексел-авеню. Время от времени она громко заявляла матери в лицо, что порывает с Хайалией и всей своей кубинской жизнью. Но католическое воспитание требовало сохранения внешних приличий. А вдруг старая подружка или родственница… или отец с матерью, хотя они вряд ли на это отважатся… расскажут Амелии какую-нибудь душераздирающую историю, чтобы та пустила ее к себе. Так вот вам, я здесь живу! У Нормана она держала только белые платьица медсестры и простую одежку на выходные: джинсы, матроски, бикини, топики, шорты, сарафаны, кофты на пуговицах и все такое.

Как раз в пятницу в «приличной» квартире, точнее, в гардеробной она, в одних бикини, лихорадочно ищет, что бы надеть, с лязгом шарахает трям трям трям туда-сюда вешалки на двух металлических палках, в панике бормоча все громче и громче:

– Господи… да где же… оно же висело вот здесь! – Трям трям трям. – Ч-черт… для Chez Toi даже близко ничего нет… И что, спрашивается…

– Dios mío, qué pasa [31], Магдалена?

В проеме стоит Амелия – в футболке и джинсах. Магдалена даже не поднимает головы. Вид голого, или почти голого, тела Амелию вряд ли смущает.

– Мне нечего надеть. Lo es qu pasa [32].

Амелия хмыкает.

– Да ну? И куда же ты собираешься?

Амелия – симпатичная перуанка, но рядом с Магдаленой она проигрывает. Круглое лицо, большие темные глаза и блестящая грива черных волос. Практически такого же телосложения, а вот лодыжки толстоваты. Но в одном Магдалена ей завидовала: Амелия гораздо умнее любой из медсестер. В свои двадцать шесть она успела получить бакалавра эпидемиологии и генетики в Университете Йорка, прежде чем задумалась о курсах медсестер. Чего только она не знает… схватывает все на лету. Словом, зрелая женщина… во всяком случае, в глазах Магдалены… зрелая, зрелая, зрелая женщина…

– Какой-то ресторан под названием Chez Toi, – отвечает она подруге.

– Какой-то ресторан под названием Chez Toi, – передразнивает Амелия. – Думай, что говоришь!

– Ты там была?

– Я? Даже не пыталась. Меня никто не запишет, и цены там сумасшедшие. С кем ты идешь? Дай отгадаю… с твоим другом доктором Льюисом.

– Угу, – мрачно, сама не зная почему, признается Магдалена. По непонятной ей пока причине ее начинает утомлять и даже смущать связь с боссом. – Угадала. Но ты можешь мне помочь? Я не вижу ничего, что можно было бы надеть в такой ресторан. У меня нет ни одного подходящего платья.

Магдалена уступает подруге место, а сама встает, скрестив руки под голой грудью. Амелия, как автомат, сдвигает вешалки… вжик… вжик… вжик… останавливается и смотрит на Магдалену из недр гардеробной.

– Ну что тебе сказать? Ты права. Ничего подходящего. На твоем месте я бы двинулась в другом направлении.

– В каком еще направлении? Норман будет здесь с минуты на минуту!

– Есть идея. – Амелия выходит к ней с короткой черной юбкой.

– Что? Это же обычный хлопок! Я ее купила в шопе «Всегда 21». Она мне доходит досюда . – Магдалена провела ребром ладони чуть пониже бедра.

– Секундочку, я тебе покажу. Будешь выглядеть потрясно! – Амелия озорно хихикает. – Ты придешь в восторг! – И несется в свою комнату, крикнув через плечо: – Только никакого лифчика!

В считаные секунды она снова появилась, вся сияя и держа в руках что-то вроде корсета из черного шелка с двумя чашечками для грудей. Под каждой чашечкой – три вертикальных ряда молний.

– Что это? – восклицает Магдалена. – Это же корсет!

– В каком-то смысле да, – соглашается Амелия. – Бюстье.

– Бюс-ти-е… Ну да, слыхала, но, кажется, никого в таком не видела.

– Наденешь его с черной юбкой, и ты будешь звездой вечера!

– Ты серьезно? – Магдалена таращится на необычную вещицу. – Даже не знаю, Амелия. Меня примут за проститутку.

– Бюстье сейчас в моде. Я тебе покажу десяток журналов.

– А что я надену сверху?

– Ничего! В этом-то вся соль! Поначалу его можно принять за нижнее белье. Видишь ложные молнии? Но потом замечаешь, что оно сделано из чистого шелка и облегает тело от талии до верха, что твое бальное платье… даже лучше , если ты посмотришь на то, как одеваются нынешние модели.

Магдалена приходит в сомнение.

– Ну, не знаю…

– Магдалена, послушай, а как бы ты хотела выглядеть? Как кубинка, косящая под американку, в приличном платье, купленном на распродаже в дешевом торговом центре?

Эти слова заставили Магдалену тормознуть. На мгновение она утрачивает дар речи и лихорадочно перебирает в уме варианты… как компьютер.

– Ой, не знаю… не знаю я… – От отчаяния она сжимает кулаки. – Такой ресторан… сейчас придет Норман, а я еще…

– Ты должна выглядеть на все сто, – гнет свое Амелия, – а это значит à la moda cubana! [33]Еще одно. У тебя есть золотая цепочка? Самая обыкновенная.