Валерия Жарова - Сигналы

— Хохо — кто это? — спросил он шамана.

— Хохо — дух. Кого Хохо находит, у того становится дыра в душе. Один есть в нашем роду — плохо прячется от Хохо, выдает себя, Хохо его находит. Он тогда делается с дырой в душе, ходит, ходит среди людей, говорит не дело, пугает женщин, не трогает воду. Потом уходит в лес. Давно уходит. Никто его больше не видит.

Шаман снова взгромоздился на трон и продолжил:

— Духов много, но все боятся Хохо. Но он нас бережет, мы скоро одни остались.

Этого Валя уже совсем не понял.

— Знаешь речку в трубе? — заговорил шаман вовсе уж путано.

— Канализация? — робко спросил Валя.

— Ты канализация, — беззлобно осадил его шаман. — В Москве дома строили, речку в трубу забрали. Дома все рухнули, речка осталась. Так и мы остались. Предсказание есть. Зачем нам сейчас выходить, когда вы еще есть? Мы вышли, когда вы ушли. Тогда все наше.

— А что, — почти шепотом спросил Валя, — это близко?

— А то сам не видел, — ласково сказал шаман.

Говорил он еще долго, все уже клевали носом, дядя Игорь давно ушел к своему приемнику — ловить новые сообщения. Шаман, казалось, ничуть не уставал и мог бы камлать еще долго.

— Я еще хотел спросить, — Валя вытащил из кармана блокнот. — Мы там знаки видели…

Шаман заглянул в блокнот и неожиданно захохотал.

— Ты рисуешь, как Данила охотится, — воскликнул он, глядя на изображение первого знака. — У тебя получается знак, что на этом месте охотника, стоящего вниз головой, кроют два лося, а другие охотники поют им ночную песню.

Валя почувствовал, что краснеет.

— Я показал Марье, мы так попробовали. Как два лося. Только нам не хватает второго лося. Ты был им? Месье знает толк в извращениях, — неожиданно процитировал шаман, чем поверг Валю в окончательное смущение.

— Я еще сфотографировал, — оправдывался он.

Шаман утер слезы, отцепил от блокнота ручку и быстро перерисовал знаки.

— Вот как. Это растущий месяц. Это люди. Это защита от Хохо. Вот это — глаза охотника, который убивает зверя. Это время. Здесь — песня. А это, — он указал на полосатый овал на ножках, — это тебе знать не надо. — И он строго посмотрел на Валю.

Значит, все-таки есть и у них тайны, в которые не посвящают пришлых.

— Теперь гости пошли спать. Их проводили в дома. — Речь шамана стала замедленной, взгляд рассеянным. Видимо, готовится к общению с духами. Ах, как Валя мечтал посмотреть на ритуал! Но это было нельзя, видимо, этого тоже пришлым знать не надо. Валя знал о шаманизме достаточно, но то был другой, изученный шаманизм известных народов, которые из своих традиций никакой тайны не делали. По рассказам шамана Валя понял, что арии исповедуют привычный культ духов, при этом духи никак не были связаны с силами природы — к природе арии вообще относились практично: дождь и ветер были не более чем природными явлениями, животные не обожествлялись, в общем, их знания об окружающем мире соответствовали среднестатистическим современным. Духи же существовали сами по себе и отвечали только за людей, за их поведение и мысли. Самый страшный и сильный был Хохо — что-то, как Валя решил, вроде духа безумия. Именно безумия боялись арии больше всего на свете, и это тоже Вале очень понравилось. Трудно сказать, что ему здесь не нравилось — вкусное мясо, красивые девушки, умные традиции… Интересно, какие у них дома? И где они?

Шаман кивнул им напоследок и отвернулся. Николай Егорыч уже стоял неподалеку, выжидая. Они пошли следом за ним куда-то к окружавшим поляну кустам — только сейчас Валя заметил, как ровно они высажены. Специально? Возможно, чем Хохо не шутит…

— А наши вещи? — вспомнил Тихонов.

— Вещи гостей теперь в домах.

В кустарнике открылась брешь, в которую они и прошли друг за другом. В лесу было уже совсем темно, приходилось держаться друг за друга, а их провожатый начал бубнить под нос заунывный мотив без слов — так и шли на голос, шли, по счастью, недолго. Через пару минут Николай остановился, Валя различил впереди темный силуэт домика. Скрипнула дверь, мелькнул огонек — свеча, лучина? — высветивший немолодое женское лицо.

— Ты, ты, ты, ты — спали здесь, — сказал Николай, затем взял Валю за руку и повел дальше в темноту. Это Вале уже не очень понравилось. С другой стороны, он понимал, что дома у ариев не такие, чтобы пятеро взрослых мужиков (звучало приятно, что уж) свободно там разместились. Тем временем они, кажется, пришли — глаза, привыкшие к темноте, разглядели еще одну избушку. Ничего, утром можно будет все рассмотреть подробно. Здесь им навстречу никто не вышел, Николай подтолкнул Валю к двери и растворился во мраке: Валя наконец понял, как это бывает — растворяться во мраке. Ощупью он отыскал ручку на двери и вошел. Споткнулся обо что-то, тут же натолкнулся на вторую дверь. За нею уже было светло — горела, чадя и воняя салом, свеча, топилась печь. Это была обычная деревенская изба, добротная, крепкая — неужели они на каждом новом месте такие строили? Нет, вряд ли, скорее заняли пустующее поселение. Странно, конечно, что дома стояли прямо посреди леса, на деревню не похоже. Сколько там лет этому шаману — сорок? И когда он стал шаманом? Валя продолжал осматриваться. Интерьер был спартанский — дощатый стол с двумя скамьями, в углу потемневший от времени сундук. Валя попытался было открыть, но безуспешно, замка он не нашел и усердствовать не стал — не дома, чай, по сундукам-то шарить. Он взял со стола свечу (она была в самом деле не восковая, а из чьего-то жира) и прошел в другую комнату. Ага, вот и спальня: кровать железная, сверху набросаны шкуры. От печи шло тепло, и он с облегчением скинул куртку и свитер. Посмотрел на часы — всего десять, рано же здесь темнеет, они только с шаманом часа три просидели… Голова кругом шла от усталости, и Валя, кое-как разувшись, рухнул на шкуры. Он успел в падении последним выдохом задуть свечу. Кровать под ним поплыла и закачалась, и он упал в полусон, пропитанный странным местным запахом: древним, лесным, дымным.

Проснулся он от невыносимой жажды — и тут же понял, что в комнате он не один. Здесь обострялось шестое чувство — настолько, что становилось ясным: есть еще и седьмое, и еще несколько зачаточных. Отходя от сна, в котором его настигал Хохо с лицом дяди Игоря, он вдруг почувствовал у губ что-то влажное, мягкая рука откинула ему голову, и в рот полилась вода. Напившись и проморгавшись, он всмотрелся в темную фигуру… нет, две фигуры. Фигуры зашуршали, задвигались, и Валя наконец узнал их — это были две девушки, которым он улыбался у большого костра.

— Здравствуйте, — хотел было сказать он, но горло онемело, и он издал только неразборчивый хрип.

Девушки захихикали. Потом к его губам прижались прохладные пальцы. Ладно, помолчим, подумал Валя и почувствовал, что вспотел. Девушки раздевались. Надето на них было много всего, как на капусте, на двух капустах. Неэротичное это сравнение отрезвило Валю, но ненадолго. Честно говоря, он был близок к тому, чтобы вскочить и убежать. Не то чтобы ему не нравились девушки — они ему очень нравились. И насчет гигиены он не беспокоился. Просто их было две и они были почти… нет, уже совсем голые. «Месье знает толк в извращениях», — некстати вспомнилось ему.