Ксения Велембовская - Дама с биографией

На мобильнике был звонок от Кости, который она не расслышала в метро, и четыре звонка от Нонки, последний — вчера в одиннадцать вечера. Сегодня Заболоцкая не звонила. Небось обиделась, что ее горячее желание пообщаться не находит должного отклика. Бездельнице, как всегда, невдомек, что у других может быть дел по горло.

Тепло и тишина в корректорской убаюкивали. Прямо рай земной после трехчасового путешествия из Счастливого в Москву на электричке, метро и троллейбусе, да еще с увесистой сумкой, груженной пятисотстраничным оригиналом и версткой романа о мальтийских рыцарях, презентами из Флоренции для товарок и бутиковыми подарками из Милано-Мариттима для Заболоцкой. Скинув под столом туфли, Люся вытянула ноги в сторону красных палочек жаркого калорифера советского производства, в межсезонье контрабандно включаемого в укромном углу, вопреки всем правилам пожарной безопасности. Будь ее воля, она соснула бы здесь часок, положив усталую голову на усталые руки, убаюканная «бу-бу-бу» Элеоноры Петровны, по сей день верной политиздатовскому правилу, с пальцем считывая текст, шепотом по слогам проговаривать слова. В «Политиздате», согласно теплым ностальгическим воспоминаниям напуганной на всю жизнь Элеоноры, за пропущенные опечатки в сочинениях классиков марксизма-ленинизма, генсеков и членов политбюро ЦК КПСС запросто можно было вылететь с работы, а при Ёське вообще загреметь по этапу. Вместе с наборщиком, который по ошибке взял не ту литеру и превратил звучный революционный псевдоним отца народов в Сралин или Ссалин.

До курьера из типографии с новой порцией корректуры оставалось еще полтора часа и приблизительно столько же до приезда толстой бухгалтерши Нинки с большим мешком денег, из коих на корректорскую, увы, придется меньше, чем кот наплакал или комар начхал.

Ой, как же спать охота!.. Ой-ой-ой-ой-о-о-о… Зевающий рот упрямо не желал закрываться. Чтобы стряхнуть с себя сон, Люся опять достала «раскладушку» и отправила сообщение Заболоцкой: сегодня приеду. До смерти не хотелось слышать сейчас ее возмущенный голос. Если вечером занята — отзвонит. Только куда она теперь денется от своего Интернета? С тех пор как архивистка подсела на Интернет благодаря ноутбуку, который миллионерша Лялька собиралась выкинуть на помойку, купив себе более современную модель, Нонну Юрьевну из дома не выкуришь. Теперь она несется с работы домой на всех парусах, закидывает в себя бутерброды с килькой, заливает их кружкой сладкого кофе и врубает компьютер. Пошурует по Яндексу, запутается во Всемирной паутине и, в отличие от Мухи-Цокотухи, не спешит из нее выпутаться…

— Алин, привет! Здрасьте, Элеонора Петровна! — в корректорскую влетела запыхавшаяся Райка в мокром плаще.

Мало того что она демонстративно не поздоровалась с «некоторыми», так еще и нахально оттолкнула к стене раскрытый для просушки легкий серебристый зонтик этих «некоторых» своим доисторическим цветастым.

Ну и хрен с тобой, мысленно пообщалась с ней Люся, передумав отдавать этой злыдне купленные для ее мальчишек майки с пиратами.

В сумке между тем заиграл мобильник. Нонка? Нет, Котик-братик!

— Костенька, здравствуй, дорогой! — нарочно погромче откликнулась Люся и все-таки, чтобы не дразнить гусей, то бишь брошенную мужиком еще в прошлом веке Райку, вышла в коридор. И здесь — вот черт! — наткнулась на генерального, который походкой боевого слона возвращался из сортира к себе в кабинет.

— О! — ткнул он пальцем почти что ей в нос. — Вы-то мне и нужны. Зайдите, — потопал дальше, а возле двери в свои апартаменты развернулся неповоротливым туловищем на сто восемьдесят градусов: — Прямо сейчас!

Шепнув в телефон: «Кость, извини, я перезвоню. Меня вызывает генеральный», — она отключилась и, зажав мобилу в ладони, поплелась на голгофу. Какого дьявола этому лосю надо?

Бывает же такое! Руслан привстал из-за стола, вельможным жестом указал ей на кресло и спросил, как обычно спрашивал тех, в ком был кровно заинтересован: «Чай, кофе?»

— Нет, спасибо, Руслан Евгеньевич.

— Значит, так, — произнес он, глядя на нее пустым взглядом бесцветных, навыкате, базедовых глаз, как будто уже забыл, зачем звал. Такое с ним случалось частенько. Дел-то у мужика невпроворот, всего не упомнишь. — Значит, так, — выйдя из прострации, повторил он и скривил нижнюю губу, что означало: генералиссимус улыбается. — Отлично выглядите…

— Спасибо.

— Значит, так. От нас собрался дать лататы небезызвестный вам Карпенко. По моим данным, на конкурирующую фирму… Говнюк неблагодарный! Перекати-поле!.. Я думаю на его место взять вас.

— Но, Руслан Евгеньевич, у меня нет высшего образования, — возразила Люся, стараясь сильно не повестись на предложение Руслана, и так уже породившее учащенное сердцебиение: неужели, неужели, неужели?.. Неужели мечта о редакторстве наконец-то станет явью?

Генералиссимус удивленно вскинул бровь, но возражений, даже здравых, он не выносил органически и потому набычился.

— Мне без разницы, с высшим вы или с низшим! За двенадцать лет работы под моим руководством вы достаточно поднаторели. Справитесь… А этому Карпенко я еще устрою! — рявкнул он, погрозив кулачищем в сторону двери. Стукнул по какой-то здоровенной рукописи, лежавшей перед ним на столе, и, выпустив пар, тяжело вздохнул: — Учишь их, учишь, не жалея сил, а у них в голове только одно — где бы найти местечко потеплее. Так что скажите, Людмила… э-э-э… Сергеевна?

— Не знаю. Это как-то неожиданно, — замялась Люся, уже усомнившись в том, что сможет потянуть редакторскую должность. Не в смысле квалификации, тут вопросов не было, — из-за ситуации дома, настолько зыбкой, чреватой такими неясными последствиями, что отринуть ее и прямо сейчас впрячься в серьезную работу, торчать в издательстве ежедневно от и до представлялось почти нереальным… А, пропади они все пропадом! — подумала она, имея в виду своих проблемных домочадцев. Надо ковать железо, пока горячо! И все-таки, чтобы в случае чего не подвести Руслана, осторожно спросила:

— Руслан Евгеньевич, а можно мне немножко подумать? До понедельника?

— Можно, — вполне благодушно кивнул он и снова впал в незрячие раздумья.

Посчитав, что аудиенция закончена, она поднялась, однако начальство зычно скомандовало: «Сядьте! Эт-то еще не все!»

— Тут вот один зря начинающий писатель прислал нам свое произведение … — Иронизирующий редко, но едко, Руслан спустил очки со лба на переносицу и заглянул в рукопись, по которой только что стучал кулаком. Перевернул страницу, другую и отправил пальцем очки обратно на лоб. — Ну, что вам сказать? Ясно, что не «Война и мир», но, с другой стороны, «Войну и мир» все уже читали, а тут новая, свеженькая тема. Насколько я понял, дело происходит в морге… Значит, так. Автору надо помочь! Он очень глубокоуважаемый … — Глаза-шарики покатились кверху, намекая на высокую должность начинающего прозаика. — Но, что особенно вдохновляет, глубокоуважаемый готов издать выстраданное за собственный счет. Посмотрите, что можно сделать. Причешите, а надо, так перепишите, автор дал нам полный карт-бланш. Короче, забирайте от меня этот талмуд и отправляйтесь домой. Сколько вам нужно — неделю, две? Но, учтите, читатель должен пи́сать кипятком от восторга! Посмотрим, на что вы способны…