Арелатские проповедники V–VI вв.

17. Никоим образом не обойду также молчанием соблазн (sacrilegium), который пифийский дух*' через одержимую им женщину распространил по городу, которую Иларий успокоил посредством умелого искусства духовного назидания. Он приказал ее схватить и, после чтения Ветхого Завета, поставить всенародно перед церковной преградой84. В пространной проповеди, как велит закон, он показал, какое зло изощренная диавольская хитрость причиняет христианским умам, и в настоятельном поучении увещевал, чтобы впоследствии кто-нибудь добровольно не поддался такому святотатству — искать ответа у демонов. Поэтому дав публично это необходимое наставление и не оставив впредь никакого извинения пренебрегающим, чтобы оно не могло быть впоследствии игнорируемо, он повелел [духу] выйти. Тогда зловредный дух85, ясно увидев себя преданным и не имеющим впредь силы скрытой ложью обманывать души, сказал: «Куда я пойду?»*6 И святой Иларий, поняв, сколь великое [чудо] благодать Божия сотворила через его служение, радостно воскликнул: «Величайший признак очищения, что ты не знаешь, куда вернуться!»

82 Мф 8:28-32.

83 Spiritus Pythonis'пифийский дух', изначально — Дельфийский оракул Аполлона. В христианской литературе, начиная с Деян 16:16-20, означает нечистый прорицающий дух.

84 In cancello ecclesiac. Имеется в виду алтарная преграда в церкви, отделяющая священнослужителей от мирян.

85 Мф 12:43; Мк1:23;Лк 11:24.

86 Cр. Лк 8:28-32.

111

Также и после чтения Евангелия таким возгласом он призывал выходить народ: «Выходите, выходите, ибо в геенне вы уже не сможете это сделать». В то время исключительное рвение духовной ревности произвело страшное наказание за их ослушание. Ибо, когда попусту возбужденная толпа народа в безрассудном обольщении (inconsulta deceptaque) ринулась к нему, взволновав его душу, большая часть города сгорела от ниспосланного с неба огня* , так что также и те, кто понес значительный ущерб (поп mediocribus sunt dispendiis fagitati), крича громким голосом, что за него постигла их эта кара, с рыданием требовали милосердия, бросившись к его коленям.

Он же, внимая чтению Писания, предаваясь бдениям, постоянно пребывая в молитве и посте, изводил неудобством власяницы свое слабое и измученное тело. Даже в зимний мороз, когда бурные потоки обычно сковывались ледяным холодом, он не утеплял дополнительно ноги, никогда не употребляя шерсти или льна.

19. В псалмопениях к приятной гармонии песнопения он присоединял обильные слезы, молитву удваивал невероятными воздыханиями, не отступая от трудов и во тьме ночи. Его руки, как известно, были заняты быстрым плетением, ум упражнялся в деле размышления (recolendi industria). Так что бодрствуя ночью, он не щадил глаза и не давал отдыха членам, ни о чем ином не заботясь, как только о том, чтобы толпы духовных врагов застали его деятельным и вооруженным.

Когда он предавался этим подвигам, неожиданное рвение (ardor) воспламенило его, чтобы мать Илиодора, связанную путами арианской ереси, обратить, просветить и отклонить [от ереси], освятить в настоящей жизни, чтобы привести ее к вечной. Кроме того, признаки своего милосердия он показал на тех, кого прежде себя направил в Царство Небесное; такое сострадание он имел в глубине сердца, что никто не мог ему подражать. Душа его была так глубоко уязвлена кончиной какого-нибудь незначительного чтеца, что он был исполнен рыдания и пролил обильнейшие слезы не иначе, как если бы он был лишен утешения о единственном чаде (unici pig-

87 Cp. Откр 20:9-10.

112

noris). Несчастья и болезни своих людей он также считал своими панами, что ясно открылось в случае со святым Кириллом, который тогда был левитом81*.

Он руководил постройкой базилик, и когда снимал мраморные плиты высокого проскения*9 театра, которые готовил для священных украшений, обнажая трудами веры места роскоши, веревки, державшие плиты, вдруг оборвались, и кусок мрамора, стремительно упав в том месте, где он стоял, придавил и раздробил часть ноги с пальцами. Блаженный муж из-за его стенания и страдания испытывал в сердце не меньшую боль, чем сам раздавленный в теле.

Так как страшная рана служителя вызвала у епископа постоянные и беспрерывные воздыхания (ибо келья того была рядом с его кельей), святой муж по своему обыкновению искал поддержки в молитвах. Впав в легкое забытье, он увидел стоящего вдали человека почтенного вида, который заботливо расспрашивал о причинах его скорби. Иларий говорит, что раздавленная нога левита произвела у него не только скорбную печаль, но и рану в душе. Тот спросил: «Хочешь ли, чтобы эта боль отступила?» Он ответил, что нает этого всей душой. «Протяни тогда, — говорит тот, — свою ногу, чтобы отрубить ее взамен, и всякая печаль о служителе тотчас пройдет». Он без замешательства протянул ногу, с готовностью принял удар поражающего, и такая боль подступила, что сила ее лишила его сладости покоя. Пробудившись, он не усомнился в исполнении того, что было обещано, и послал к келье вышеупомянутого служителя человека, чтобы он немедленно сообщил ему, как чувствует себя левит. Посланный сообщил, что всякая боль угасла и что ему свыше было дано облегчение.

Справедливо верится, что больной стал впоследствии здоров по милосердию того, чьими молитвами он обрел тогда облегчение. Кто для исцеления ближнего счел должным отказаться от собственных членов, исполнил божественное наставление, ско-Рсе даже, превзошел его, так как Господь говорит: Возлюби ближ-

88 Levitae, то есть диакон, далее — /и/яи/ег'служитсль'. Наименование диакона левитом 0 весьма распространено в галльской церкви. Ср., например, Сидоний Аполлинанарий Epistolae. Lib. V. Ер. 1.

89 Проскений — передняя, несколько более возвышенная часть сцены, ближайшая к 'РИтелям, где стояли игравшие актеры.него твоего, как самого себя9". А здесь мы находим, что этот блаженный муж возлюбил ближнего более себя, ибо он имел такое самообладание духа, что собственные члены отдал на усечение, чтобы исцелить члены другого.

113

Относительно же его путешествий, кто подробно изложит по достоинству, какую пользу приносило галльским городам его присутствие? Часто стремился он посещать (expetendo) святого Германа91, с которым они обсуждали жизнь священников и служителей, а также их успехи и промахи. Однажды, когда его приход стал известен, воспламененные неудовольствием к Целидонию как знатные, так и простые люди приходят к ним обоим, заверяя, что Целидоний имел в браке вдову, — что противоречит авторитету Апостольского престола92 и постановлениям канонов, — а также показывая, что он, исполняя в миру административные обязанности, приговорил некоторых к смертной казни. Взволнованные необычностью этого дела, они приказывают представить свидетелей. Собираются из других мест достойнейшие епископы, дело со всякой тщательностью и благоразумием обсуждается, обвинение подтверждается свидетельствами, принимается истинное и простое решение, что тот, кого по правилам Писания следует отстранить [от служения], должен сам по собственной воле сложить сан9-1.