Чума в Бедрограде

— Давайте оставим вопросы морали, — брыкался Виктор Дарьевич. — Они к результативности исследований отношения не имеют. Тем более что лично вы живы и вроде как в порядке — о чём тогда разговор?

— При чём тут мораль, — возмущался Дмитрий Ройш. — Я-то, может, и в порядке, но, во-первых, есть не только удачливый я, а во-вторых, степень моего порядка вы как, на глазок оцениваете? Подобные неверифицированные выводы ненаучны, в конце концов!

— Вы не понимаете значимости того проекта! — вздыхал Виктор Дарьевич. — Если б не сорвалось, мы бы прояснили важнейший вопрос…

— Блокируется или не блокируется инстинкт самосохранения менее значимыми инстинктами, если их искусственно подкорректировать? — уточнял головорез с серьгой.

— Я бы не назвал это «подкорректировать», тут мы имеем дело с… — начинал, но притормаживал Виктор Дарьевич. — Подождите, как вы догадались?

— Путём длительных контактов с бывшим экспериментальным материалом, вестимо, — усмехался головорез с серьгой.

— Серьёзно? — буквально подпрыгивал Виктор Дарьевич. — Тогда вы, с вашей-то академической подготовкой, можете прямо сейчас заполнить некоторые пробелы. Это совершенно неожиданная удача! Я давно и думать забыл, а тут…

— Нет, вы оба совсем охуели, — стонал Дмитрий Ройш — Надо было из отряда не в Столицу, а в Индокитай сбегать.

— Не ной, — обрывал его головорез с серьгой. — Наука нуждается в деталях твоей эротической биографии. Так вот, Виктор Дарьевич, я к вашим услугам.

— Такой был бы отчёт, а, — сокрушался Виктор Дарьевич.

— Неподотчётное мероприятие, — хмыкал головорез с серьгой. — Слушайте, а по всему выходит, что этот ваш умный мальчик из Бедроградской гэбни вовсю тогда пользовался экспериментальными данными из отряда. Мог?

— Разумеется, — не сомневался Виктор Дарьевич. — Я от него картотеку специально не закрывал, мы до сих пор в хороших отношениях. А уж что касается одиннадцатого отряда — это с не очень давних пор и вовсе общая территория Медкорпуса и Бедроградской гэбни. С учётом того, что он оттуда и выпускался, пойди скрой какую-нибудь информацию. Так что да, пользовался наверняка — и тогда, и не тогда.

— Ну я как жопой чуял, — фырчал Дмитрий Ройш.

— И мне с одной стороны не жалко, — размышлял Виктор Дарьевич, — а с другой… Веселье на Колошме — это ладно, но откуда мне знать, что ещё он за счёт Медкорпуса проворачивал и никак не отчитывался? И этот заказ вирусов прямо у нас под носом… вот же скотина неблагодарная!

— Все преследуют собственные цели, это естественно. К сожалению, — вторил ему головорез с серьгой.

— Легально? Прямо из студентов? — таращился Виктор Дарьевич. — Феерическая наглость! В смысле, здорово же.

— Как будто у кого-то был выбор, — пояснял головорез с серьгой.

— Всем бы подобную прыть в использовании человеческих ресурсов! — смеялся Виктор Дарьевич. — Уж не знаю как, но с медицинской точки зрения вы выбрали самый результативный метод. И самый безопасный. А то искусственный синтез крови может с такими флуктуациями протекать, мало не покажется.

— Молодец Попельдопель! — восхищался Виктор Дарьевич. — Верно прикинул риски, верно оценил перспективы — и всё равно не побоялся провернуть такое нарушение. Знает толк! Мы же с ним вообще-то на медфаке на одном курсе учились, хоть и по разным кафедрам…

— Так это из вас он деньги сосёт? — интересовался головорез с серьгой.

— Нет, это уже фантастика. Неужто скопцы в Бедрограде? — не верил своему счастью Виктор Дарьевич.

— Ну не все, спасибо лешему, — подтверждал головорез с серьгой.

— Допустим. Но у людей, рождённых не из печи, с иммунитетом серьёзнейшие проблемы могут быть, — озадачивался Виктор Дарьевич.

— Попельдопель то же самое говорит, — кивал головорез с серьгой.

— Это очень интересный случай, — прикидывал Виктор Дарьевич. — Не в моей компетенции, но Инфекционная Часть любит подобные дополнительные факторы.

— Пятьдесят первый год? Из той скандальной лаборатории, которая сокрыла данные по контролю уровня агрессии? — переспрашивал Виктор Дарьевич. — Не сокрыла б, я б их всех собрал хоть в том же одиннадцатом отряде! Наверное, даже вместе с сотрудниками лаборатории. И многообещающее исследование бы не пропало, и социализацию бы мы гарантировали, и вообще не было бы впоследствии никаких глупых разбирательств…

— Красота и всеобщее благоденствие, — иронизировал головорез с серьгой.

— Дайте помечтать! — смеялся Виктор Дарьевич. — А ещё чего-нибудь, потерянного Медкорпусом, у вас случайно не найдётся в загашнике?

— Так, — загибал пальцы Виктор Дарьевич. — Парочку скопцов утром. Лучше не парочку, лучше больше. Парочку как раз себе оставьте — куда вам дюжина. А мне отдайте всех остальных. Этого вашего больного с нестандартными показателями, образец вируса, образец лекарства, сыворотку для аллергии, в идеале кого-то из испытуемых, все данные по эпидемии — но это я у Попельдопеля спрошу. Насчёт пятьдесят первого года подумайте.

— Подумаю, — со вздохом соглашался головорез с серьгой.

— Подумайте-подумайте, — давил Виктор Дарьевич. — И я бы с вами поподробнее обсудил ещё кое-что…

— А вот это — увы, — мотал головой головорез с серьгой. — У меня, к несчастью, и так за ночь дел накопилось. Опять вместо того, чтоб поспать, придётся мозгами шевелить, как с минимальными потерями выпутаться из ближайших сложностей.

— Да не убегайте вы, — не хотел прекращать беседу так сразу Виктор Дарьевич. — Может, я вам ещё чем-то смогу посодействовать?

— Я не шучу, — многозначительно покашливал Виктор Дарьевич. — Чтоб действительно с минимальными потерями, вам всего-то и нужно — найти за оставшееся время ветку черёмухи!

Если бы кто-нибудь попросил Виктор Дарьевича внятно объяснить, что всё это было, воплотил ли он намерения Медицинской гэбни относительно Дмитрия Ройша и как он будет объяснять оной гэбне (то есть трём другим её головам), почему он ехал в Бедроград за беглецом и с людьми при оружии, а возвращается за деньгами и с тысячей обещаний скорейшей помощи тому же самому беглецу (и ещё куче других заинтересованных лиц), — то Виктор Дарьевич пришёл бы в некоторое замешательство.

Потому бы пришёл, что нечего тут объяснять.

И так всё понятно.

Если уважаемый читатель ещё жив, он в любом случае уже потерял способность удивляться, поэтому события восьмого дня в комментариях не нуждаются.

Кафедральное революционное чучело выступает в роли Скопцова.

Погода сырая, пасмурная, ветреная. Возможны дожди.

Бедроградская гэбня. Бахта Рука