Макс Рублев - Не прислоняться

У машиниста на линии при выходе из «случая» в кровь выплескивается лошадиная доза адреналина и пульс зашкаливает, даже если просто выбивает предохранитель. Ерундовая проблема, но ведь машинист пока еще об этом не знает! Причин для потери управления может быть множество, и вылетевший «автомат» – самая простая из всех. А если не «автомат»? А что?! Где?! А часы тикают неумолимо. И полный состав народу за спиной.

Поезд недвижим. Человек в кабине бьется над «случаем». Диспетчер непрерывно спрашивает, чего там у него творится. При этом она сообщает инструктору ЦДП [20], что на такой-то линии потеря управления. В диспетчерскую связь вклинивается инструктор и начинает выспрашивать, как ведет себя машина, давать рекомендации – но машинист в кабине, а инструктор на Проспекте Мира.

Машинист пытается вспомнить, чего еще не сделал – и все это на фоне советов инструктора, команд диспетчера, вопросов пассажиров, заглядывающих в кабину, и периодических окриков по УЭСПМ: «Мужик, ты там заснул? Когда поедем?!»

Сами представьте, какой это стресс. Тем не менее, глаза боятся, а руки делают. Вот именно чтобы руки делали, еще помощниками типичные «случаи» отрабатываются практически до автоматизма, и машинисту иногда достаточно просто прочесть методичку, чтобы представить, как в реальности будет все происходить.

…На игре обстановка, конечно, поспокойнее, но все равно надо действовать четко, быстро и после устранения неисправности ни в коем разе не расслабляться. Допустим, оказалось все просто (ну, относительно просто): развалился кулачок открытия дверей в основном контроллере. Двери открыты с резервного контроллера, люди «высажены». Состав «уезжает» на станционный путь. И тут важно – критично! – не забыть посмотреть на светофор. Множество людей из-за этого сыпалось на аварийных играх. Вроде все сделал, «вышел из случая», глубоко выдохнул, ощутил себя героем, выжатым, как лимон, – и радостно укатил под красный сигнал!

После «выхода» – разбор полетов. Что сделал верно, где ошибся. Но при любом раскладе самое главное правило – уехать. Не стоять, раскорячившись, застопорив всю линию так, что диспетчер вынужден крутить составы по станциям с путевым развитием, а уехать! При этом не нарушая безопасность движения и пассажиров. Тронуться-то можно и с открытыми дверьми, только чем это может закончиться?

На аварийных играх есть только две оценки результата: удовлетворительно и неудовлетворительно. С первой оценкой все ясно, а вот с «неудом» посложнее. Если «случай» оказался трудным для машиниста (бывает и такое: не понял, не разобрался, в итоге полез не в те дебри и вообще закопался), тогда надо прийти через десять дней на повторные игры. Что бывает, если через десять дней не отыграл?

Худо бывает. Для начала отберут талон [21]. Потом назначат еще одну игру, наблюдать за которой будет целая комиссия. Если и там машинист проиграет, его отстранят от поездной работы – наверное, вы теперь сами понимаете, почему.

На то они и «аварийные игры», а не крестики-нолики.

На длинной линии, на сиреневой ветке, сломался с утра состав. Ну бывает, составы хоть и железные, а не «железные», потому и ломаются.

И поехал он, сломанный, резервом (то есть без пассажиров) с Выхина, дабы проследовать на 4-й станционный путь [22]станции Текстильщики по слову поездного диспетчера.

И остановился состав на станции Рязанский проспект, чтобы высадить основного машиниста и посадить маневрового. А пассажиры стоят на платформе. Смотрят. Состав пустой, дверей не открывает. Это как же так?

И применили пассажиры силу богатырскую, и разжали двери, и сели в состав. И весело поехали. До станции Текстильщики, на 4-й станционный путь.

Хорошо, диспетчер был добрый, не стал дожидаться конца пика, пожалел дураков и дал команду вывезти их оттуда, пока не начали слезы лить и маму звать.

И вывезли их. В руки людей служивых, для составления бумаг казенных и уплаты пошлины, словом заморским «штраф» обзываемой.

А мораль сей сказки… А ее вы и сами знаете.

Опять ночь. Сегодня проще, чем обычно: резерв на Октябрьском Поле.

Вообще резервная смена подразумевает, что пахать тебе как проклятому от начала и до конца. Но вчера, бросив взгляд на наряды, я ощутил слабую надежду, что если все заступят без проблем и никто не возьмет больничный – дела для «резервистов» просто не будет.

Ура! Все заступили, все работает. И я сижу на линейном, страдая фигней. Иногда пострадать фигней на работе – удовольствие.

В принципе ночь с субботы на воскресенье самая спокойная. Только что по селектору прошла информация о драке на Китай-городе вроде как на середине платформы. Диспетчер дала команду дежурной вызвать милицию – и опять тишина. Лишь изредка прорывается: «Диспетчер, такой-то маршрут до станции Планерная (Выхино), далее в депо…»

Ночное метро – ночной город. Подвыпившие пассажиры, «гости столицы», которым кажется, что вот этот поезд последний и больше точно не будет. Молодые целующиеся парочки.

Забавное наблюдение: в последнее время сложно определить, кто кого провожает – парень девушку или девушка парня. Помню, было на Тушинской: въезжаю на платформу, парень с девушкой целуются – причем так, словно еще минута, и разденутся прямо тут. Открыл двери. Они с трудом отрываются друг от друга. И парень заходит в вагон, а девушка остается на платформе… Закрываю двери. Она посылает ему воздушный поцелуй и уходит. М-да… Наверное, я постарел и уже ничего не понимаю.

Селектор молчит. Ночь. Красота!

Помню, давно на Кузьминках: во втором вагоне два парня держали двери и разговаривали, один снаружи, другой внутри.

Я не выдержал, ляпнул: «Может, вы уже поцелуетесь, и мы поедем?!» Ух, как они отпрыгнули друг от друга.

Сейчас проще: «Сотрудники милиции, подойдите к такому-то вагону…» – действует безотказно.

Когда диспетчер молчит, это самое приятное для машиниста. Это значит, на линии все хорошо.

– Диспетчер.

– Я диспетчер…

Как часто машинисты слышат эти слова. Их произносит главный человек, отвечающий за то, чтобы линия работала, график соблюдался и прочее, прочее, прочее.

Очень странно, почему весь персонал, занятый на поездной работе, не водят в приказном порядке на диспетчерский пункт – на экскурсию. Ведь что для машинистов диспетчер? Бесплотный голос, вещающий с небес и зачастую мешающий работать. Именно мешающий (с их точки зрения). При опоздании после пика машинист думает – еще чуть-чуть, ну вот еще капельку поднажму и уложусь в график. И тут словно незаслуженная кара: «Такой-то маршрут, полторы минуты выдержки!» Проклятие, только нагнал, и опять в минус! Обидно?