Весь свет

«Несмотря на то, что время пирушки миновало и настала пора убирать со стола и мыть грязную посуду, «коммуны» все же остаются пока популярными в глазах молодежи и даже начинают распространяться по стране, особенно в отдельных сельских местностях. В настоящее время в США, как полагают, создано несколько тысяч молодежных сообществ, живущих «коммунами». Правда, многие из них уже успели распасться, просуществовав всего несколько месяцев. Причина? Чаще всего разногласия из-за бытовых неурядиц или вопросов пола...

В недавно опубликованной книге «Коммуны США» автор Дик Фэйерфилд приводит следующее высказывание одного из участников молодежной коммуны в штате Оригона:

— В конце концов наступает такой момент, когда приходится напоминать некоторым: «А ну, парень, шевелись-ка! Хочешь есть — так давай работай, как все остальные. Здесь без этого тоже не обойдешься». А они тебе в ответ: «Брехня! Ничего мы не станем делать. Пусть нас бог кормит». — «О’кей, — говоришь ты им, — в таком разе идите и ищите себе какого-нибудь другого бога, потому что этот не собирается вас тут задарма кормить, ясно?»

...Мне вспоминается сцена из увиденного во время пребывания в США фильма «Беспечный ездок». Патриархального вида юноши в американского покроя толстовках, босоногие девушки с распущенными волосами. Жилище этих «коммунаров» напоминает одновременно индейский вигвам и ночлежку из горьковского «Дна». Большинство обитателей блаженно полулежит, полусидит, кто где, лишь двое или трое в дальнем углу возле очага (может, дежурные?) заняты приготовлением, по всей видимости, лепешек. Неподалеку виднеется кукурузное поле, обрабатываемое (и это в Америке-то!) с помощью каких-то допотопных мотыг. Таков схваченный глазом кинокамеры внешний облик так называемой «коммуны». Судя по рассказам автора упоминавшейся выше книги «Коммуны США», с которым мне довелось встречаться в Америке, и беседами с молодыми американцами, облик этот запечатлен довольно верно. И первое, что бросается в глаза, это его нарочитая патриархальность.

Именно эта оторванность от времени и предопределяет трудности, переживаемые американскими молодежными сообществами. Их члены еще не осознали нежизнеспособности самой идеи коммуны в антагонистической по отношению к ним среде. Между тем это доказал уже опыт Роберта Оуэна, одного из великих утопистов прошлого. Кстати говоря, именно в Америке Оуэн около ста пятидесяти лот назад основал первую коммуну. Его «Новая Гармония» в штате Индиана продержалась около трех лет. Минувшие с тех пор полтора столетия во многом изменили условия жизни в США, но отнюдь не сделали их благоприятнее по отношению ко всякого рода утопическим начинаниям.

Не случайно поэтому — об этом мне доводилось в США и слышать и читать — в Техасе и ряде других штатов нежелательных пришельцев из коммуны (при молчаливом попустительстве местной администрации) избивали, отказывались продавать им необходимые для жизни продукты, портили их посевы...

Трудности молодежных сообществ объясняются далее философией, которую исповедуют ее члены. Сошлюсь на автора книги «Коммуны США». Я познакомился с этим немного стеснительным в обращении бородачом, сразу располагающим к себе и чем-то напоминающим (по моим представлениям, конечно) «народника», в городе Сан-Франциско. Бывший студент — Дик, насколько я понял, изучал историю религии, но потом разуверился в пользе образования и бросил университет, ныне редактирует и издает несколько молодежных журналов, относящихся к так называемой прессе «underground». В дословном переводе это означает «подпольная». Свои журналы Дик развозит подписчикам на видавшем виды «пикапе». И делает он это вполне легально.

Один из его журналов называется «Новый утопист» («Modern Utopian»), и речь в нем идет преимущественно о молодежных коммунах, которые представляются — и редактору и авторам — чуть ли не единственным антиподом современному американскому обществу, противостоящим миру наживы, комфорта и бездуховности. Журнал определяет их как «сознательно формируемые сообщества», подчеркивая их принципиально утопический характер и царящую в них свободу «делать все, что хочется»: от поглощения наркотиков до групповых браков. Причем все это сдабривается философией крайнего индивидуализма.

Как ни парадоксально это звучит, но сообщества молодых самоизгнанников во многом исповедуют именно эту философию. Вот ее характерный образчик, содержащийся в одной из статей «Нового утописта». «Если бы все человечество за исключением одного человека придерживалось единого мнения по какому-нибудь вопросу и только этот один был иного мнения, то все человечество имело бы не больше права заставить этого одного человека замолчать, чем он, имей он власть, заставить замолчать все человечество».

Авторы многих статей, одни с воинственной убежденностью в своей правоте, другие с горечью и даже разочарованием, отмечают, что на сегодня нигилизм (в сущности, одно из проявлений того же индивидуализма) — это единственное объединяющее начало для большинства обитателей молодежных сообществ.

Неудивительно поэтому, что, по словам журнала, «все, что мы (т. е. обитатели коммун в США. — Прим. Ю. С. ) делаем, делается всегда только из оппозиции к системе. В действительности же это означает, что мы пленники системы, свободные не более, чем заключенные, которые время от времени в бессильной злобе сотрясают тюремные решетки и пишут лозунги на стенах своих камер».

Здесь мы подходим к главному вопросу: а имеют ли будущее «коммуны» в Америке, и если да, то какое оно, это будущее.

Бегство от действительности, чтобы протестовать против самой этой действительности! Как ни симптоматично это явление, но ведь, в сущности, это политика страуса, прячущего голову в песок в наивном убеждении, что тем самым он противостоит опасности. Отсутствие или, вернее, расплывчатость того позитивного идеала, который хотели бы воплотить в жизнь обитатели сегодняшних американских молодежных «коммун», — такова одна из их наиболее очевидных слабостей.

В этом смысле будущего в нынешних условиях у них, конечно же, нет. И все же, если мы столь подробно останавливаемся на проблеме молодежных сообществ, то делаем это с умыслом. Пусть у них нет будущего и под влиянием множества трудностей они явно не выдерживают борьбы за существование. Зато тот опыт, который получают их участники, то реальное, а не умозрительное знание жизни, которое они приобретут, — все это не может не оставить глубокого следа в сознании молодых американцев.

Тем самым и бегство от действительности, от мира взрослых может обернуться стремлением эту действительность, этот мир сообща переделать. Тогда-то трудности сегодняшнего дня, нынешние ошибки и заблуждения станут залогом будущего прозрения, а слабости — предвестником силы.