Весь свет

Я изменила свои убеждения, изменила весь стиль своей жизни. Но что мне не удалось изменить — это отношение ко мне мужчин. Стоит мне появиться среди солдат, как все начинают говорить о «Барбарелле». Раньше меня это не трогало. Мне, как и другим, вдолбили в голову, что «это и есть успех». Но теперь я каждый раз сгораю со стыда».

Триумфом Джейн Фонда была роль участницы танцевального марафона в фильме 1969 года «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?». Фильм этот, поставленный в Голливуде режиссером Стэнли Поллаком, — одно из наиболее интересных произведений американской кинематографии за последние годы. Он очень точно воссоздает период депрессии 30-х годов. Место действия — старое здание ресторана в Лос-Анджелесе, где организован танцевальный марафон, на который приглашаются бедняки, преимущественно молодежь, со всего побережья. За победу обещан приз в полторы тысячи долларов. Организаторы марафона рассчитывают, что победителя не будет, так как это «танец смерти». Глория — ее роль блестяще исполняет Джейн Фонда — фигура поистине трагическая. Потрясенная зрелищем этого человеческого зверинца, не видя никакого выхода из нищеты (это был, как ей кажется, ее последний шанс), изнемогая от усталости, она просит своего партнера застрелить ее, что он и делает, объясняя арестовавшим его полицейским: «Ведь загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» Название фильма символично, как и все происходящее в нем. Это еще одно аллегорическое изображение того безумного, безумного, безумного мира, где убить измученного жизнью человека — такой же акт милосердия, как пристрелить издыхающую лошадь. Образ Глории, пожалуй, лучшее, что Джейн Фонда до сих пор создала в кино. Она по праву была признана критикой лучшей актрисой года, а лучшая актриса в Америке награждается премией Оскара. Этой премии Джейн была лишена. Более того, ее почти перестали приглашать сниматься. Но Джейн, которая говорит о себе: «Я невероятно тщеславна. Я знаю, что я хорошая актриса, может быть, даже великая», — не впала в отчаяние.

«Я горжусь своей профессией и не собираюсь ее бросать. Но мне хотелось бы ставить такие вещи, за которые потом не стыдно, потому что большую часть из того, что сделано в Голливуде, стыдно вспомнить. Мне хотелось бы сниматься в фильмах, которые могут сказать что-то важное людям. Мне хочется организовать кинокоммуну, в которой режиссеры, актеры, сценаристы и операторы создавали бы умные фильмы. А «звезда» получала бы такую же зарплату, как осветитель. И чтобы в съемке участвовали все и никто ни на ком не наживался. А деньги со сборов шли бы на создание новых фильмов или на нужды антивоенного движения.

Найти такую форму борьбы, чтобы, оставаясь актрисой, соединить воедино любимое дело и политические убеждения» — вот о чем мечтает Джейн Фонда.

«Если я завтра умру, — сказала как-то Джейн одному журналисту, — напишите, что для меня это было очень серьезно, скажите всем, что это было по-настоящему серьезно. Я сама не думала, что смогу за что-то бороться. Но для меня нет иного пути».

«Число юных беглецов в стране растет в поистине эпидемической пропорции. По самым скромным подсчетам, ныне оно составляет население, значительно превышающее один миллион человек. Почти в каждом из крупных городов Соединенных Штатов Америки появились организации, цель которых — вернуть этих «блудных сынов» домой. В Чикаго такой центр носит название «Лукинг гласс» [23] « Лукинг гласс » (англ.) в дословном переводе — «зеркало». (Здесь и далее прим. автора.) . Картина, которая в нем отражается, далеко не розовая. Работа здесь не прекращается ни днем, ни ночью, а телефоны звонят по двадцать четыре часа в сутки. Когда сотрудникам центра удается склонить на свою сторону «клиента», т. е., иными словами, убедить его в необходимости «репатриации», то ему первым делом предлагают самому позвонить родителям, с тем чтобы дирекцию, не дай бог, не обвинили бы в укрывательстве... беглецов».

Приведенный отрывок достаточно интересен сам по себе как документальное свидетельство катастрофически расширившейся за последние годы в США пропасти между поколениями — «generation gap». Таких свидетельств в американской прессе найдется немало и за 1971—1974 годы.

Пусть это и не главное направление молодежного протеста, пусть так называемые молодежные коммуны существуют лишь на далекой его периферии и не определяют его будущего, они по-своему показывают, что «американский образ жизни» недвусмысленно отвергается теми, кому надлежит быть его преемниками, — многими молодыми американцами. Отвергается в то время, когда с телевизионных рекламных объявлений, со стендов и журнальных обложек — отовсюду кажется, глядят на мир ясные, стопроцентно довольные лица стопроцентных американцев и американок. Это лица людей, делающих деньги, потребляющих продукты и производящих детей, дабы те, в свою очередь, делали затем то же самое. Но подросшие дети неожиданно говорят родителям и обществу: «No go!» («Не пойдет!») И не просто говорят, но и бросают отчий дом и сытую комфортабельную жизнь, где от угрызений совести, если бы таковые и возникли, всегда можно откупиться воскресным визитом в церковь. И чтобы многочисленные соблазны этого мира не звали их обратно, создают свои собственные поселения, отгораживаясь от мира алчности, лицемерия и душевной тупости, то есть всего того, что реклама старательно обходит стороной.

Средства массовой информации не любят анализировать это явление. И если журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт», выступивший с обзором молодежного движения в США, уделил место и американским «коммунам», то на это есть свои причины. Попробуем в них разобраться...

Так озаглавил свой обзор «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт». Собственно говоря, вопросительный знак в заголовке выполняет функцию чисто риторическую. Его задача — создать у читателя впечатление, будто журнал озабочен поисками истины. Но в действительности его усилия направлены на то, чтобы эту истину исказить. В этом убеждает внимательное прочтение материала.

«Никогда прежде молодежь Соединенных Штатов, — пишет журнал, — не занимала столь много места в сознании нации, как в последнее десятилетие. Время хиппи, восстаний в кэмпусах [24] Кэмпусы — университетские, студенческие городки в США. , наркотиков, наконец распространившейся практики «делай все, что хочется», — вот что такое эти десять лет. Однако сейчас происходят некоторые перемены, в результате которых многие из «расстроенного» поколения вновь «настраиваются» на более реалистическую волну. Для бунтующей американской молодежи наступает период «утра после похмелья», когда в голову начинают приходить трезвые мысли.