Светлана Борминская - Люблю. Ненавижу. Люблю

Через полчаса два агента – эстонский и русский – сидели рядышком, оба грязные и вонючие... Болотная жижа пропитала одежду обоих, оба кашляли.

– Не п-п-пыльная р-р-работка у нас!.. Д-дда?... – первым откашлялся агент Шипп. Они кое-как закурили, нервно поглядывая на скучающую цаплю, которая, съев поблизости всех лягушек и стоя на одной ноге, посматривала на них.

– Скорее – мокрая! – выплюнул шматок тины агент Фуат и с надрывом закашлялся.

– А сам фельдъегерь где?... – неожиданно спросил Шипп.

– Орлов Артемий Иванович? – выплюнул остатки тины Фуат. – Похоронен еще в январе.

– Без руки? – уточнил агент Шипп.

– Ну да, – вздохнул Фуат и зевнул. – Мне сказали, без руки не возвращайся, прикинь, а?...

– И мне тоже... Дураки какие-то, правда?... – Агент Шипп вытащил из кармана промокший плеер и положил его на кочку сушиться. – На какой икс?... – замахнулся он сапогом на подбежавшую послушать музыку цаплю.

– А на такой! – ответила цапля и схватила зазевавшуюся лягушку у агента Шиппа из-за пояса.

Агенты переглянулись, синхронно подумав о слуховой галлюцинации: все сильней пахло болотным газом...

– Давай, я тебя до катера, что ли, довезу? – предложил агент Шипп, забирая с кочки плеер.

– А сиденья не запачкаю? – спросил Фуат.

– Вообще-то, запачкаешь... Ну, ладно, тогда сам дойдешь, – покосился на Фуата в болотной жиже Шипп. – Встретимся сегодня в пубе «Магнетик»?

– Ага, – просто сказал Фуат. – Ближе к ночи...

И вскоре на болоте осталась одна лишь цапля, одна-одинешенька... Достав миниатюрный передатчик из-под кочки, она надиктовала туда целую тираду и посмотрела на солнце...

Фешенебельный район Тапы. За столом в своем кабинете сидит Дед...

Перед ним – список пассажиров того самого «Боинга» и распечатка фотографий погибших... Он каждый день разглядывает два снимка пропавших – полковника ГРУ в отставке Виктора Хаверя и почетного члена бостонской мафии Хэнка Лихуты, отмечая их феноменальное сходство.

В том, что их похитили как ненужных свидетелей, Дед уже не сомневается. Но вот что они такое увидели?! И кто их удерживает?

Дед вздрогнул и закрыл глаза – по бритому затылку стремительно скатилась капелька пота и впиталась в воротник его халата. В кабинете было на удивление тихо, лишь отчетливо, как солдаты по плацу, шли часы на дубовом столе Деда. Мухоловка с лакированной ручкой валялась на полу справа от кресла, в котором вечерами он отдыхал.

То, что американский гражданин эстонского происхождения Хэнк Арнольдович Лихута пропал и не давал о себе знать, было до чрезвычайности скверно, так как один лишь Хэнк знал тайник, куда собственноручно складывал все, что «плохо лежало» в музеях Европы и Америки. Хэнк был весьма удачливым вором, но про это знали единицы, и в их числе – Дед и Интерпол.

Они встретились в тот же вечер в пубе «Магнетик», чтобы обсудить сложившуюся ситуацию по поводу ненайденной руки фельдъегеря.

– Может, где-нибудь в морге по знакомству попросить... чью-нибудь руку? – в шутку предложил агент Фуат агенту Шиппу. – А что – выход!

– А на какой икс?... – произнес свою коронную фразу Шипп и зевнул. Пивная пена в бокалах потрескивала, пиво было холодным, и агенты некоторое время поглощали его в обоюдном молчании. На них понимающе поглядывал Йон Римашевский, бармен этого превосходного заведения.

– Ну, взяли бы «дипломат», печатку сняли бы, но руку-то... зачем?! На какой икс им рука фельдъегеря предпенсионного возраста, черт, а?... Как считаешь, Фуат? А нам – ищи-свищи, – после принятия на грудь ворчал и ворчал агент Шипп. Ворчал и ворчал. Ворчал и ворчал... Ворчал и ворчал! Просто изворчался весь.

– И не говори, – поддакивал Фуат.

Они медленно шли по ночному городу к частной лодочной станции и качались... Оба размышляли о том, что зря в свое время с отличием закончили одно и то же заведение – школу агентов контрразведки на Чистых Прудах.

Зря!.. Ведь быть агентами – не сахар.

И не мед.

Так, не сговариваясь ни с кем, наступил следующий день...

Затем пролетели еще два дня. Дни шли и шли, а ничего не менялось...

Рейтель каждый день приезжал в агентство – как ни в чем не бывало. Его фирменный уверенный взгляд говорил лучше любых слов, что жизнь удалась!

Белокурая Мечта, его секретарша, сидела в офисе... А бывшая звезда подиума, жена Валду Рейтеля, приезжала каждый день на улицу Пик на минивэне и, сверкая антикварными драгоценностями, бродила по меховым и ювелирным лавочкам города часа по три-четыре.

– Черт их не берет, а?... – воздевала руки к небу пани Остальская. – Роботы с человечьими лицами!

И даже почернела от злости...

Прошла еще неделя, и все встало на свои места, ведь так всегда бывает – небесный почтальон наконец донес послание до того, кому суждено его прочесть и принять единственное в своем роде решение.

Но об этом чуть-чуть позже.

Чуть-чуть...

То, что все так яро искали, лежало завернутое в тряпку почти в черте города... Рука за это время успела слегка подсохнуть и даже провялиться в некотором общевселенском смысле. Наручник и сам «дипломат» с секретными документами лежали неподалеку от руки... Надо было просто оглядеться, но агенты Фуат и Шипп, да и Дед, как представитель эстонского клана бостонской мафии, об этом просто не догадывались.

Ведь догадливость – удел избранных. Ну, таких, как вы и ваши соседи, например...

Дон Элгуджа Пярнусский набрал одиннадцатизначный номер Деда и, пока ждал соединения, почистил пистолет «беретта+» и отогнал от клетки с по пугаем одного кастрированного переростка-кота...

– Дон Элгуджа? – удивился на том конце Дед. – У вас день или ночь, а?... Дон Элгуджа?...

– Неважно, – не стал вдаваться в дремучие подробности Дон Элгуджа Пярнусский. – Проблема не решена до сих пор?... За три с половиной месяца-а-а-а?... – прокаркал дядя Элгуджа, смотрящий по Бостону от Эстонии. – Не нашли нашего дорогого Хэнка Арнольдовича?... Хорошо же вы там окопались...

И начался скандал.

– А-а-а-а-ааааа!..

– О-о-о-о-ооооо!..

– У-у-у-у-ууууу!..

– Э-э-э-э-ээээээ!..

А в скандале победителей, сами знаете, нет – одни трупы.

Утро выходного дня.

«Это все мое королевство», – Деспина забралась на ветку вяза у дороги и вытащила из рюкзака бинокль.

Почти во всех домах шторы были задернуты наглухо – соседи по воскресеньям предпочитали спать, как сурки... В целом, ничего интересного увидеть не удалось, к тому же со стороны леса дул пронизывающий ветер, и девочка порядком замерзла.