Дональд Бартельми - Изумруд

– Тюк-тюк.

– Получается, что вы участвовали в махинациях Вандермастера против своей воли, это так?

– Тюк.

– Возможно, вы даже не против использовать свою весьма внушительную мощь на пользу Молл?

– Тюк.

– Вы знаете, где сейчас находится Вандермастер?

– Тюк-тюк.

– У вас есть какие-нибудь догадки о его дальнейших намерениях?

– Тюк-тюк.

– Как вы относитесь к движению за права женщин?

– Тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк.

– Извините, но я не поняла. У вас есть любимый цвет что вы думаете о косметической хирургии нужно ли позволять детям смотреть телевизор после десяти вечера угнетает ли вас неизбежность старости считаете ли вы ядерную энергию разумной альтернативой углю и нефти каким образом вы снимаете стресс боитесь ли вы летать на самолетах есть ли у вас любимый рецепт чили, которым вы могли бы поделиться с нашими читателями?

– Тюк-тюк.

– Первое в истории интервью с подлинной ступней Марии Магдалины – и без рецепта чили!

– Миссис Вандермастер.

– Да.

– Садитесь, пожалуйста.

– Спасибо.

– В красное кресло.

– Вы очень любезны.

– Чаю со льдом? Или немного «Санки»?

– Я бы не отказалась от «Пляски призраков», если у вас есть из чего ее сделать.

– А что такое «Пляска призраков»?

– Одна часть водки, одна часть текилы и половинка луковицы. Нормальной, полноразмерной луковицы.

– О-го-го-го-го!

– Знаете, когда тебе восемьдесят один год, силы уже совсем не те. Пара «Плясок», и я начинаю интересоваться жизнью.

– Пожалуй, я сумею вас обслужить.

– Две «Пляски призраков», и я начинаю замечать окружающее.

– Миссис Вандермастер, ведь вам известно, не правда ли, что ваш гнусный сын похитил с помощью своих приспешников мой изумруд? Мой личный, плоть от плоти, изумруд?

– Может, я что-то такое и слышала.

– Так слышали вы или нет?

– Вообще-то мне и самой не слишком нравится этот парень. Он с поворотом.

– С поворотом?

– Он и этот пес. Он уходит в угол и говорит со своим псом. Поглядывая на меня через плечо, не слышу ли. Словно мне есть до них дело.

– А этот пес, он не...

– Нет, только слушает. Внимательно.

– Это Тарбут.

– Понимаешь, я ничего не имею против, если кто скажет слово-другое собаке, ну там «Хорошая собачка», или «Принеси мячик», или еще что, но ведь для него собака лучший собеседник. С поворотом, и только.

– Вы знаете, какая у него профессия?

– Да, он же этот, маг. Тоже малость с поворотом.

– Я лишилась своего ребенка, милого изумруда, и должна его вернуть. Могли бы вы чем-нибудь мне помочь – и хотите ли?

– Ну, мой голос мало что значит.

– Да.

– Я его дел почти не знаю. Он со мной не советуется.

– Понятно.

– Он же такой, с поворотом.

– Это вы уже говорили.

– Хочет жить дважды.

– Да, я знаю.

– А я думаю, это грех и позорище.

– Вот-вот.

– А тут еще ваш бедный ребеночек.

– Да.

– Жуткая история.

– Да.

– Будь я на вашем месте, я б ему глаза повынимала.

– Идея заманчивая.

– У него глаза, как луковицы.

Черная ищейка, пес, вскормленный, судя по виду, человеческим молоком. Бежит по средней линии улицы, носом к земле, что-то выискивая.

– Думаешь, от этого будет толк?

– Не знаю, Пустобрех. А у тебя что, есть идея получше?

– Где ты его нашла?

– Я нашла его у порога. Сидит себе, и все. В лунном свете.

– В лунном свете?

– В ореоле лунного сияния.

– Ты думаешь, это существенный момент?

– Мне кажется, это не случайно.

– Как его имя?

– Тарбут.

– Я должен сказать тебе одну вещь.

– Что?

– Помнишь, я полез в холодильник за пивом?

– Да?

– Ступня ушла.

– Он мертв! Ступня поразила его ударом в грудь!

– Невероятно!

– Глубокий след ноги на груди!

– Это вселяет дрожь ужаса!

– Получив от Лили отказ, он набросился на изумруд с кувалдой!

– Неужели изумруд пострадал?

– Небольшая щербинка! Ступня примчалась во мгновение ока!

– А что же Молл?

– Она приклеивает осколок на место юшкой.

– Что такое юшка?

– Свернувшаяся кровь!

– А что труп? Его кто-нибудь востребовал?

– Тут заявились три дьявола. Лили берет у них интервью, прямо сейчас!

– Свободная пресса не устрашится и тысячи дьяволов!

– Их только трое!

– На что они похожи?

– Точь-в-точь как Взмыльник, редактор!

– А что Ступня?

– Пустобрех отвезет ее назад, в Италию! Он организует охранный бизнес! Уже нанял Лодыря, Ловчилу, Иногда и Топтопа.

– А как тебя, кстати, звать?

– Меня зовут Хват, а тебя?

– Я Щебень. А что с собакой?

– Собака будет работать с Пустобрехом, и она тоже!

– Странно все же, чего это собака пришла к дверям Молл!

– Деус Лунус, его пути неисповедимы!

– Деус Лунус не оставляет своих в беде!

– А как насчет выпить?

– Кто как, а я совсем не против! За что мы выпьем?

– Выпьем за жить однажды!

– Да здравствует здесь и сейчас!

– Расскажи мне, – сказал изумруд, – на что похожи алмазы?

– Я мало про них знаю, – сказала Молл.

– Алмаз, он лучше изумруда?

– Кому что нравится.

– А вот ты, ты предпочла бы алмаз?

– Нет.

– Твердый как алмаз, – сказал изумруд, – мне встречалось такое выражение.

– Алмазы немного заурядны. Порядочные – да. Спокойные – да. Но какие-то они серые. По мне, уж лучше циркон, или сподумен, или зеленый, как ты, оливин – да все, что угодно: сардоникс, гелиотроп, балтийский янтарь, опал, яшма, сапфир, желтый хризоберилл, переливчатый турмалин... Но лучше всех ты, изумруд.

– Но в чем состоит значение изумруда? – спросила Лили. – В самом общем смысле. Если оно вам известно.

– У меня есть некоторые догадки, – сказала Молл. – Не знаю уж, поверите вы им или нет.

– Попробуем, может, и поверю.

– Во-первых, он значит, что боги еще не покончили с нами.

– Боги еще не покончили с нами.

– Боги все еще занимаются нами, вмешиваются в наши дела то так, то так, они не спят и не умерли, что бы там ни говорили дураки.

– Занимаются нами. Не умерли.

– Как в прежние времена демон мог войти в монахиню на съеденном ею листике салата, так же и сейчас обычная почтовая открытка может стать первым шагом в неведомое.

– Шаг в неведомое.

– Во-вторых, мир может возрадоваться, что слухи про изумруд все еще способны вызвать желание в зачерствевших сердцах его обитателей.

– Желание или алчность?

– Я не стану раскладывать желания по полочкам, на этот счет есть много специалистов, но человек не алчущий ничего – тупой чурбан, с которым мне не хотелось бы иметь дела.

– Положительное отношение к желаниям.

– Да. В-третьих, я не знаю, что предвещает этот Камень, предвещает он изменения к лучшему, или изменения к худшему, или ни то и ни другое, а так себе, некое бульканье, серединка на половинку, но вы-то во всяком случае спасены от тошнотворного однообразия, и небольшой взнос в шляпу, лежащую в прихожей на столике, будет только приветствоваться.