Избранные произведения писателей Дальнего Востока

Небольшого роста, круглолицый, с большими глазами, ему было не больше семнадцати. На подбородке тонкий длинный шрам, видимо оставшийся от пулевого ранения. Сразу было видно, что воин он бывалый. Увидев нас, он вскинул автомат на грудь и отдал честь. Затем отошел в сторонку и, как мне показалось, не без робости стал исподтишка оглядывать нас с Яном.

— Маленький Чэнь! — командир ласково потрепал его по плечу. — Это товарищ Яо — командир отряда, а это товарищ Ян, его помощник. Сегодня ночью они должны во что бы то ни стало попасть на восточный берег. Ты будешь их сопровождать.

— Есть! — звонким голосом откликнулся Маленький Чэнь.

«Тщедушный, совсем еще ребенок, — подумал я, — справится ли он со своей задачей, ведь обстановка сложная».

— Все будет в порядке товарищ Яо! — рассмеялся Ли, словно угадав мои мысли. — Вы не смотрите, что он совсем юный. Он ветеран отделения связистов. Дорогу знает отлично. Его семья живет на западном берегу реки, отец и мать у него коммунисты. Они вас и переправят.

По узкой тропинке между полями мы двинулись на восток. Вокруг стояла непроглядная тьма, будто земля и небо слились воедино. Ни звездочки не было видно. Все объял глубокий сон. Вдруг где-то на северо-западе чуть слышно прогремел гром, словно с трудом прорвался сквозь толщу туч. Вслед за раскатом грома вдали, тоже в северо-западной стороне, среди облаков, похожих на хлопья ваты, мелькнула молния. Было так душно, что несмотря на позднюю ночь, на ивах, то здесь, то там росших в степи, застрекотали цикады; от земли потянуло сыростью — все предвещало ливень. Это внушало серьезное беспокойство. Ведь начальник политотдела предупреждал: противник подтянул к равнине дивизию из района Дацзэшань и собирается развернуть карательные действия. До этого надо успеть сформировать отряд, иначе удержать партизанский край будет очень трудно, да и над местным населением гоминьдановцы учинят зверскую расправу, не говоря уже о том, что нам не удастся вынудить противника вести бои на два фронта — с партизанскими и армейскими частями. На сформирование отряда остается всего три дня. Таким образом, во что бы то ни стало необходимо переправиться через реку сегодня, ни на день позже!

Поднялся ветер. Он дул с дальних морских отмелей на северо-западе, нежно трепал одежду ночных путников, играл сухими листьями на дороге. Затем с легким вздохом пронесся над степью, а еще через мгновение стал крепчать. Как бешеный налетел на поля, пригнув к земле гаолян по обеим сторонам дороги, с треском обламывая сухие ветки. Где-то вдали пронзительно засвистел, погнал еще ниже тучи. Гром теперь грохотал все сильнее и сильнее — казалось, он вырвался наконец из плотного кольца туч.

Гроза пошла гулять по степи.

Хлынул ливень. Шквалом обрушился с моря и затопил землю и небо. Все большую силу набирал гром. В бешеной пляске метались молнии. Они выхватывали из мрака колосья, приникавшие под порывами ветра к земле, окрашивали в золотой цвет потоки дождя, хлеставшего словно плетью выбившихся из сил людей, упрямо идущих вперед. На миг все снова погрузилось во тьму — земля и небо опять слились воедино, люди растворились во мраке. Лишь гром грохотал да ливень шумел...

Нам явно не везло. Мы больше всего боялись грозы, и она разразилась. Вымокли до нитки, одежда прилипла к телу, разгоряченные, потные лица охлаждали струи дождя. В такую ночь приходится пробираться на ощупь — любой ориентир ни к чему, а не знаешь района, лучше не двигаться дальше. И действительно, мы с Яном сбились бы непременно с пути. Я говорил, что надо идти на юг, он — на север. Только проводник наш молчал и уверенно шел вперед.

— Эй! Осторожно! — вдруг закричал он. — Здесь окоп впереди! Сворачивайте вправо! Слева опорный пункт!

«Счастье, что нам попался такой проводник, — подумал я. — Без него мы бы пропали, это уж точно — пропали!»

Стоило мне, при очередной вспышке молнии, взглянуть на этого тщедушного паренька, упрямо шагавшего сквозь ветер и дождь, как сердце мое переполнилось умилением и жалостью. Совсем еще ребенок!

Дождь по-прежнему нещадно барабанил по нашим спинам, но я вдруг успокоился. Я уже не думал, что с погодой нам не повезло, — наоборот, гроза помогла нам избежать встречи с противником.

И вдруг чуть севернее города Чанъи, на повороте, мы услышали, как хлюпают по воде башмаки. Тут как нарочно сверкнула молния, и мы увидели «возвращенцев» — человек тридцать, которые вели под конвоем активистов — их было, пожалуй, вдвое меньше, чем ополченцев. Все случилось так неожиданно, что мы не успели спрятаться и между нами теперь оставалось примерно шагов десять. Надо сказать, что не только мы, но и враги наши были ошеломлены. Однако в следующее мгновение прогремели выстрелы.

Я лег на землю и тоже стал стрелять в темноту, целясь в ту сторону, где были бандиты. Над головой у меня свистели пули. Затем раздались шаги и грязная брань. Кто-то пробежал мимо нас, кто-то споткнулся о мои ноги и, перелетев через меня, шлепнулся на землю. Свой или враг — я не мог разобрать и с нетерпением ждал вспышки молнии. Но ее как назло не было. Вдруг кто-то с силой пнул меня в бок и заорал:

— Ты... мать твою, что здесь торчишь? Активисты-то все разбежались!

Я выстрелил, и тут же у самого моего уха прожужжала ответная пуля. Теперь я больше не сомневался, что нахожусь среди бандитов, и открыл по ним ураганный огонь из автомата...

Схватка закончилась так же быстро, как началась. Будто шквал налетел и тотчас стих. Вокруг все снова стало спокойно.

Но в суматохе мы трое растеряли друг друга. Напрасно искал я своих товарищей — вокруг не было ни души. Только дождь по-прежнему лил и лил.

Я бродил в темноте, хлопал в ладоши. Это был один из условных сигналов. Я уже стал выбиваться из сил, когда наконец отыскал все же одного, а вскоре другого. И опять мы втроем зашагали вперед.

Ветер стих. Дождь прекратился. Но небо по-прежнему было в тучах. Как обычно после дождя, устроили свой концерт лягушки, в оросительных каналах на крестьянских полях весело зажурчала вода.

Теперь мы шли по низине, густо поросшей высокой травой. Она шуршала, цепляясь за нашу одежду. Временами у нас из-под ног взлетала, испуганно чирикнув, какая-нибудь пичуга. Поблескивали на земле светлячки... Проводник остановился и в недоумении огляделся по сторонам.

— Что же это за место? — тихо произнес он.

— Вот тебе и на! — не удержался Ян. — Как же мы попали в это болото? Ты что, с пути сбился? Ну-ка скажи, куда мы идем?

— По-моему, мы все время шли на восток, — ответил Маленький Чэнь. — Но раньше здесь не было никакого болота!

— Совсем не на восток, — все больше горячился Ян. — А на юг!