М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 2

И Дмитрий Кротов с удовольствием наблюдал, как его английские знакомые стараются нащупать пути к сердцу будущего премьера. Он был уже довольно опытным политиком, чтобы понимать - уж если Рейли проводит с ним в баре время до утренней зари, это что-нибудь да значит. Как аккуратно, как неторопливо они подбираются к главным вопросам. Он не помогал им, не шел навстречу - он лишь наблюдал, как кружат они в беседе, как примериваются, отступают, снова возвращаются к тому же пункту. А каковы ваши отношения с Левкоевым? Приемлемые, вполне приемлемые. Рассказывают, что вы его родственник. Ха-ха, не будем преувеличивать. Но отношения у вас неформальные? Есть кое-какие точки соприкосновения. И снова - про виски, негритянок японскую кухню, курорты. И опять небрежно и вскользь: а что, у Дупеля с Левкоевым вражда? Бизнесмены всегда немного конкурируют. И политикой Левкоев интересуется? Каковы его взгляды? Мне кажется, он демократ. Ах, вот как? Действительно? А Дупель? И опять - про скачки, виски, современное искусство. Вы кого собираете? Гузкина? Нет, я собираю Стремовского. Ах, значит, у нас совпадают вкусы. А я еще влюблен в Снустикова-Гарбо. Оригинально и дерзко. И как вы думаете, парламентская оппозиция наберет больше половины голосов? Если ей хорошо заплатят, ха-ха. Вы откровенно признаете коррупцию? Что вы, я пошутил. И опять про интерьер, поваров, аэропорты. А, кстати, есть ли у вас лично акции в Бритиш Петролеум? Увы. Но, вероятно, в корпорации Дупеля вы свой человек? Или вам иной бизнес по душе? Я, знаете ли, политик. Я думаю о выгоде государства, а не о своей. Как это верно, вот и сэр Френсис всегда говорит так. Знаете, Дмитрий, в этом отношении русские очень похожи на англичан - они прежде всего солдаты. Солдаты? Да, и хорошие солдаты - мы привыкли служить. Согласен. Служба стране - для нас это стоит на первом месте. О да. И опять про яхты и ананасы.

Утро застало их в баре отеля «Дорчестер», где проживал Кротов. Он простился с новыми друзьями и поднялся к себе. И можно было сказать, что ночь прошла не зря - много не было сказано, но было сказано достаточно. Этим утром молодой политик чувствовал себя хорошо. Он заказал легкий завтрак, принял душ, побрился; он глядел в зеркало, и даже ранняя плешь его не беспокоила; он думал о Соне Татарниковой, она же Левкоева, собрался даже позвонить ей из номера отеля - но не сделал этого: ему всегда было немного неприятно разговаривать с ее вечно нетрезвым отчимом, профессором Татарниковым.

Впрочем, если бы Кротов все же позвонил, он сделал бы это не напрасно - в семье Татарниковых его звонок пришелся бы кстати. Весь предыдущий день Зоя Тарасовна потратила на составление письма своему бывшему мужу - Тофику Левкоеву, и вполне возможно, Кротов мог бы дать ей совет.

Зоя Тарасовна потратила весь день на письмо Левкоеву - и теперь переживала. Шаг этот дался ей непросто, но был необходим - так она решила. Здесь сошлось многое: и судьба ее дочери, и ее собственная судьба, и воспоминание о прошлом. Вовсе не написать человеку, который очевидным образом заботится о ребенке - было бы неправильно. Было время, и Левкоев наведывался к ним в гости, приезжал с пакетами подарков - но лишь до той поры, пока его состояние исчислялось миллионами и он не был еще в тех заоблачных высях, куда воспарил сегодня. Уже несколько лет, как заезжать к Татарниковым он перестал. Одно время слал курьеров с деликатесами, потом и курьеры исчезли: Соня сама стала навещать отца в апартаментах на Бронной - и связь с домом Татарниковых у Левкоева прервалась. Однако это не означало, что связь с Левкоевым утрачена вовсе - во всяком случае, Зоя Тарасовна так посчитать не могла.

Как сделать, чтобы отношения вновь стали естественными - как перекинуть мост от сегодняшнего положения Тофика Мухаммедовича к ее жизни, есть ли такая возможность? Вероятно, он и писем-то не читает. Так, может быть, оставить эту затею? Однако существовала дочь, о будущем дочери Зоя Тарасовна обязана была помнить. Вероятно, Тофик полагает, что делает достаточно. Но ведь существует и мнение матери ребенка. Вовсе исключить себя из жизни дочери Зоя Тарасовна и не хотела, и не могла. Существовала, впрочем, и ее собственная жизнь.

Письмо должно было быть особенным, обратить на себя внимание, и вместе с тем надо было написать деликатно, особенно если иметь в виду прошедшие годы, наличие Беллы Левкоевой, замужество самой Зои Тарасовны, и так далее. Неожиданно появилось нетривиальное решение - а именно: написать по-английски. В пользу этого решения говорило многое. Во-первых, английский язык давно стал языком интернациональным и автоматически включает пользователей в общий международный стандарт; таким образом, написанное по-английски, письмо как бы объединяет отправителя и получателя в некий клуб. Во-вторых, английский язык обладает особенной значительностью; английские слова выглядят более весомо, в них нет русской сентиментальности. В третьих, английское письмо от русской женщины - вещь необычная, это озадачивает. В-четвертых, и это главное, использование английского языка создает необходимую дистанцию между реальностью и мечтой. Вот идешь, например, по улице и видишь надпись «столовая» - а рядом «restaurant». Что выбрать - очевидно. Тофик, сумевший сделать правильный выбор, оценит письмо, написанное по-английски. Финальный вариант письма выглядел так:

«Dear Tofic Mukhammedovitch,

Since I know you well enough I got used to your responsibility and kindness.

Needless to say how important it is to our daughter to realize that she is not forgotten by her father. You made her happy and protected and it is extremely important in our time.

Through last decade I had a pleasure to be a witness of your achievements. What was mostly attractive for me in your carrier is fact that you only followed plans which were announced by you as a young man. It makes me happy to know that I was standing nearby to you in those days of our youth.

Why should not we meet once for a cup of tea?

Always yours» - и подпись.

В целом письмо было составлено безупречно, единственным местом, вызвавшим колебания, было написание имени Тофик. Были опробованы варианты Tophic, Teaufick, Tophick - какой избрать? В конце концов, Зоя Тарасовна решила следовать правилам написания слова «тоник» и остановилась на этом варианте.

Надо ли посылать такое письмо? Написано оно, безусловно, ради дочери, но есть, безусловно, есть и еще некие аспекты в этом письме. Совета спросить было не у кого. Если бы можно было поинтересоваться мнением Дмитрия Кротова - все-таки его данный вопрос касается не в последнюю очередь, - совет помог бы делу. Может быть, Кротов вставил бы какой-нибудь политически аргументированный пассаж, кто знает?

Дмитрий Кротов не позвонил и совета не дал, письмо было отослано, неделя прошла в ожидании ответа. Но вот пришел и ответ. Ответное письмо было направлено на имя Сергея Ильича Татарникова и напечатано на гербовой бумаге корпорации Левкоева со штаб-квартирой в Москве и филиалами в Монако, Сардинии, Сургуте, Майами, Грозном, Нижневартовске, Вашингтоне.