Алексей Колышевский - Секта. Роман на запретную тему

– Ну, хорошо. С ней более или менее понятно. Но я-то? Что я должен сделать? К чему весь этот маскарад с дурацким белым смокингом? Зачем мне идти на этот прием?

Андрей Михайлович вытянул из пачки еще одну сигарету и вставил ее в рот фильтром наружу. Прикурил, закашлялся, выругался незлобно и повторил с изуродованной сигаретой то же действие, что и с первой.

– Вставай, пойдем к машине.

Игорь удивленно вскинул брови:

– Но ты не ответил на мой вопрос?!

– Зачем мне отвечать на вопрос, ответ на который очевиден?

– Кому как…

– Тебе положительно необходимо отдохнуть. То, как сейчас работает твой мыслительный аппарат, является прекрасным примером угнетающего действия алкоголя на гипофиз. Тебе на этом приеме надо будет с ней познакомиться!!! Неужели это не понятно, садовая ты голова – два уха?! Ну?

Игорь рассмеялся: действительно, все так просто… Всего лишь познакомиться с кадровой разведчицей! И что дальше? Но больше он решил вопросов отцу не задавать, видя, что тот слишком на взводе.

…Человек, сидевший внутри автомобиля, припаркованного в двадцати метрах от скамейки, на которой сидели Лемешевы, видя, что объекты его «работы» собираются покинуть свое место, выключил направленного действия микрофон и проверил, все ли в порядке с кассетой диктофона. В начале девяностых цифровой записи еще не было, пользовались этими маленькими кассетами. С записью все было в порядке, человек удовлетворенно хмыкнул, завел мотор, плавно тронув автомобиль, проехал метров триста по набережной и повернул в сторону Рима…

Они без происшествий въехали в Рим, по дороге заехали в магазинчик недалеко от фонтана «Треви». Хозяин магазинчика, одетый довольно странно даже для итальянца-модника (золотые туфли, зеленая жилетка со стразами, рубашка с пышным жабо, брюки «в дудочку» и огромные дымчатые очки), вежливо выслушал пожелания синьора, который попросил для сына белый смокинг. Оценивающим взглядом окинул фигуру Игоря и, бормоча себе под нос, скрылся за какой-то дверью. Не успели отец с сыном обменяться и парой фраз, как он уже вновь возник перед ними, держа в руках нечто неописуемо-прекрасное и состоящее, как и положено доброму смокингу, из таких немаловажных частей, как атласный кушак, брюки с тонким атласным же лампасом, и, наконец, пиджака, прошитого по сплошному воротнику все того же белого цвета атласной нитью…

После того как Игорь примерил на себя это произведение дизайнерского искусства, он впервые почувствовал, что ему начинает по-настоящему нравиться его еще не начавшееся новое ремесло. Черт с ними, с недоговоренностями. Разведчик – это прежде всего логика, а в данном случае она предельно проста. В интересах кого-то, кого представляет его собственный отец, ему, Игорю Лемешеву, нужно уложить в постель некую американскую шпионку с паранормальными способностями. Раз так, то он вовсе не против. К тому же отец сказал, что та недурна собой? Так тем более! Кем бы она ни была, в любом случае – это женщина, и только.

Со своей последней пассией Маргаритой (она предпочитала обращение «Марго») Игорь встречался несколько месяцев. Она бросила его, заявив во время нервного телефонного разговора:

– Лемешев, как же с тобой скучно! Кругом все суетятся, делают деньги, раскатывают на таких машинах, что у меня дух захватывает от одной только мысли оказаться внутри! Я жить хочу, Игорь, понимаешь?! И не перспективой, а сегодняшним днем! А у тебя только учеба, дурацкие попойки на кухне и дешевый ресторан раз в две недели. Это все, на что ты способен! Нет в тебе вот этого, – она щелкнула пальцами, словно кастаньетами. Игорь отчетливо услышал этот щелчок в динамике телефона, – вот этого в тебе нету. Пошел ты к черту…

И швырнула трубку.

Игорь переживал это расставание, болезненно признаваясь самому себе, что Марго «уела» его мужское самолюбие до такой степени, что мяса на костях осталось самую малость. Он перестал чувствовать себя уверенно, так, как должен чувствовать себя нормальный полноценный мужик, пользующийся успехом у женщин. Спустя месяц он случайно увидел Марго, садившуюся в большой черный «Мерседес». Размалевана она была, как последняя шлюха, и нетвердо держалась на ногах, но вид у нее был такой… удовлетворенный, вот! Игорь тогда долго слонялся по ночной Москве, останавливался возле каждой кооперативной «палатки», где покупал очередную порцию алкогольного допинга, и наконец забрел на «Репку».

«Репкой» москвичи называют памятник художнику Репину, стоящий на Кадашевской набережной. Был конец апреля, ночи уже стали теплыми, и возле памятника толпилось множество разнообразных людей, преимущественно студентов. Все выпивали, весело галдели, а те, кто «перебрал» и был настроен по-пьяному серьезно, сидели поодаль на многочисленных лавочках, стоящих неподалеку в парке. Игорю было одиноко, и он слонялся мимо всех этих сидящих и неподвижно смотрящих прямо перед собой людей. И взгляд у него был таким же: отчаянно-бессмысленным. Наконец он увидел свободную скамейку и поспешил занять ее. Одиночество, алкоголь и время суток располагали к самоедству, чем Игорь и не преминул заняться:

«Марго просто-напросто обнулила меня, и это ее пьяное, разлитое на лице выражение счастья не было наигрышем – она искренне увлечена этим кем-то в „Мерседесе“, как, интересно, его зовут, черт возьми? Хотя при чем здесь его имя?! После того как ты ощутил свою мужскую малость, собственное ничтожество, как ты сможешь знакомиться с очередной женщиной, приглашать ее на ужин, звать к себе домой и тащить в постель? Как, если тебе дали понять, что ты никакой не мужик?! Ты никто, если у тебя нет чертова „Мерседеса“!

Честное слово – позвонить, что ли, отцу, пусть даст денег столько, сколько нужно для того, чтобы соответствовать всем этим современным девичьим представлениям о мужской силе и состоятельности?! Все они животные, – подумал он вдруг с отчаянной яростью, – похотливые животные, которым нужны деньги, и ничего, кроме денег! Этот «Мерседес» небось здоровенный квадратный весельчак с румяной мордой и крепкими, литыми кулаками. Уверен, что пробьет с их помощью дыру в небе, если понадобится, сам весь такой отчаянно брутальный и обязательно говорит вместо «что» – «чо». Это уж непременно… А ты, – продолжал горестно думать совсем захмелевший Игорь, – уныло живешь по законам того клуба приличных дипломатических сынков, в котором тебя воспитали. Где джентльмена определяют манеры и сдержанность. Во всем и всегда сдержанность – основное качество шпиона. Если кто-либо смог заметить на твоем лице признаки гнева, радости или печали, ты недостаточно силен, следовательно, дурно воспитан, следовательно, не профессионален. «Мерседес» никогда не носит свое в себе, он постоянно открыт. И с ней он открыт и уверен в себе, и ей нравится эта его уверенность. И потому она счастлива».