Сергей Захаров - И восстанет мгла. Восьмидесятые

— Генк, я ж не с кондачка — я думал долго, — прервал его Панаров. — Заметут — буду молчать: сам виноват… Ну, хочешь — проверь меня!

— А че тя проверять? — язвительно усмехнулся Боксер, подмигнув. — У тебя, сказывают, брателло в мусорах в Саратове… Али врут?

— Крестьянствует в деревне давно, — неохотно признался Анатолий, выуживая из почти пустой пачки вторую «Астру». — В морду старшему по званию вкатил. По статье ушел, чуть не посадили.

— Да? — Генка с интересом поднял мохнатую рыжую бровь. — Ну ладно, поем отрим…

Панаров предпочел не распространяться о еще более компрометировавшем его родственнике со стороны жены… Тот далеко — с проверкой не дотянешься.

Боксер сорвал травинку, пожевал, сплюнул и поднялся с бревна.

— Ну ладно, я перетру с людьми, — пообещал он. — Отзовусь, если что… Давай, покеда. Надьке привет передавай.

Через пару дней по дороге домой пополуночи после второй смены Панарова кто-то негромко окликнул: «Тольк!.. Иди-ка сюда на минутку!»

Впереди в полутьме он завидел две поджарые мужские фигуры в кепках. Лиц было не разглядеть под надвинутыми на лоб козырьками. Убегать показалось глупым. Анатолий не спеша повернул и подошел к углу здания продуктового магазина, у стены которого, едва освещенной лампочкой сигнализации, стояли двое незнакомцев.

— Че надо, мужики? — спросил Панаров, слегка развернувшись к ним боком и чуть выдвинув вперед левое плечо.

Мужики, как по команде, отделились от стены и встали по обеим сторонам от него.

— Сюда смотри, лошара! — приглушенно приказал тот, что слева.

В его правой руке серебром сверкнула в холодном лунном свете выкидуха. Напарник справа, молчком осклабясь, придерживал финку у бедра. У Анатолия неприятно заурчало в животе.

— Вы че — грабители, что ль? — попытался он пошутить, чувствуя, как пересохло во рту. — Я со смены иду, у меня только пропуск в кармане.

— Ты хуль с Боксером терся? — вопросил тот, что поразговорчивее. — Че за базар у тебя к нему?

— Не терся я — по сто пятьдесят накатили с устатку, парой слов перекинулись и разошлись по домам, — ответил Панаров, неприметно отступая спиной к кирпичной кладке магазина. — Он же на «химии» работает, мы сто лет друг дружку знаем.

— Ты, сука, другому пой, — поиграл в руке выкидухой блатной. — Боксер с тобой не якшается… О чем терлово было?.. За неправильный ответ — лишняя дырка в пузе.

Анатолий понимал, что с двумя урками с ножами ему не справиться. Неожиданно грациозно отпрыгнуть в темноту и легконого убежать с его комплекцией тоже навряд ли получится. Он лихорадочно соображал, пытаясь понять, что это за люди и какой ответ мог бы их устроить.

— Мужики, я в ваших делах не понимаю ни хрена и не лезу в них, — миролюбиво, с улыбкой признался он, косясь на коренастого второго, молчавшего с финкой почти вплотную у его правого бока — там, где печень. — Выпить и поболтать, с кем хочу, мне никто запретить не может, даже вы. Может, когда и еще с ним выпьем… Я за смену в горячем запарился, жрать и спать охота. Коли предъява конкретная — давайте… Я за собой косяков не чую.

— Короче, трудяга, — рявкнул первый, — предъява одна: еще раз узнаю, что около Боксера крутишься — на перо поставлю… Уловил?

— Ну, уловил, — неохотно буркнул Панаров.

— Вали спать, — коротко повелел блатной, кивнув головой в сторону.

Анатолий развернулся спиной к обоим и с облегчением зашагал домой, стараясь не спешить, идти помедленнее.

Он понятия не имел, чьи то были архаровцы, в каких отношениях состояли с Боксером и почему так настоятельно не советовали дальнейшее общение с ним. Главное — не порезали, и на том спасибо ребяткам.

Спецовка прилипла к взмокшей от пота спине, в брюхе все еще предательски урчало, ноги стали как-то тяжелее и неподатливее.

Выйдя после отгула за ночную в свою смену, в обеденный перерыв Панаров выискал в цеху химполировки Боксера и подошел к нему.

— Здорово, Генк, — поприветствовал он его, пытаясь придать голосу в меру шутливый оттенок. — Меня тут твои кореша ночью звездной чуть на перья не поставили… Ни за хрен…

— Ты че, Толян, ваще рамсы попутал? Базар фильтруй, зема! Какие кореша?.. Когда?.. — удивленно поднял лохматые брови Боксер, грозно зыркнув на него глубоко посаженными глазами.

— Двое блатных… С выкидушками у продуктового меня поджидали после второй смены, докопались по правилам, — ровно, уже не отводя, как прежде, взгляда, твердо промолвил Анатолий.

— Че предъявляли? — уже спокойнее поинтересовался Геннадий. — Видел их раньше?

— Не, ни разу… Из «химиков», поди, — предположил Панаров. — А предъявляли, что с тобой якшаюсь… Запретили.

Боксер задумчиво потер рыжую щетину на подбородке и раздраженно сплюнул в сторону.

— Пробью по своим, че за клоуны… — пообещал он, нахмурившись. — Раз ждали — график твой знали. Кто-то им слил… А ты-то че решил? Все в силе? Или заднюю?

— Все в силе, — утвердительно мотнул головой Алешин отец. — Как че будет — я начеку.

— Молодец, не очкуешь, — протянул с довольной улыбкой Боксер и шутливо провел левой прямой в печень. — Всяких гандонов еще слушать… Ладно, давай, покеда… Отзовусь.

Вскорости Анатолий был в деле.

Как и на «Маяке Октября», произвести «неучтенку» на стеклозаводе не составляло большого труда. Сложности возникали в том, как ее переправить с режимной территории. Выносить целую партию по одной-две «чаплашки» на себе под одеждой через проходную с вохровцами было слишком долго и рискованно. Вывозить со своими водителями в заводских грузовиках не получалось — несколько хмурых, неразговорчивых женщин-охранниц с тщанием сверяли коробки в машинах с накладными и обнюхивали чутким опытным носом все потайные уголки: за каждого пойманного шофера тетки получали премию в размере месячного оклада, на контакт не шли и за место держались зубами.

Темно-зеленые милицейские «воронки» с «химиками» в железных будках с крохотными зарешеченными оконцами конвоировались и досматривались при выезде через заводские ворота вооруженными нарядами охранников колонии. В одном из нарядов были люди, с которыми работал Боксер.

Натужно выруливая после окончания смены с территории, «воронок» был забит под завязку, так что зеки насилу помещались на лавочках, ютясь в щелях по бокам от составленных ровными рядами коробок.

Заодно с зеками льнул к стенке и Панаров, пришедший по графику во вторую и оставивший в окошке проходной свой пропуск минут за двадцать до ее начала.

Не доезжая до колонии, машина остановилась недалеко за городом в лесу, где ее поджидала синяя будка с надписью «Почта» на боку. Запертая снаружи на замок узкая задняя дверка «воронка» распахнулась, как и широкие двустворчатые двери «Почты», которая, фырча выхлопной трубой, аккуратно сдала кормой и почти вплотную притерлась к автофургону зонщиков.