Михаил Талалай - Было все, будет все. Мемуарные и нравственно-философские произведения

При редактировании «Зари России» пришлось мне на собственном опыте убедиться, как трудно вести дело без опытных нужных людей. Я даже перестал порицать не только Осваг, но и «Особое Совещание», которым не удавалось справляться со своими задачами. В то время как враждебные нам левые газеты обладали кадрами профессиональных журналистов, у нас не было почти никого; приходилось в большинстве случаев довольствоваться добровольцами-любителями и учить их. А особенную панику испытал я, когда однажды мое начальство по военной пропаганде – милейший генерал П. вызвал меня к себе в кабинет и сказал, что хочет предложить интересный план расширения нашего дела.

– Какой же план, ваше превосходительство? – не выказывая наружно испуга, спросил я.

– Нам следовало бы, помимо ростовской «Зари России», открыть еще восемь прифронтовых газет, которые передвигались бы вслед за нашими войсками и обслуживали бы их. Ростовская «Заря» будет центральной, а эти, прифронтовые, как бы ее филиалами. Вы посылайте им всем циркулярно информацию и главный материал, а местный они будут добавлять сами.

– Что же… Сама по себе идея прекрасна, – задумчиво сказал я. – Теоретически ее можно только приветствовать. Но как осуществить практически? Нам очень трудно будет найти и достаточное количество сотрудников и восемь редакторов!

– А вы поищите. У вас в журнальном мире, наверно, много знакомств. Во всяком случае обдумайте, постарайтесь, приложите энергию. Я на вас очень рассчитываю. А на верхах командования этот план уже известен и очень понравился.

Что было делать? Подобное доверие льстило. Из самолюбия – невозможно отказываться. Как никак, я становлюсь главным редактором целой сети газет, – это в те глупые молодые годы казалось мне положением заманчивым.

И я принялся за организационные хлопоты. Отправился в «Вечернее время» отыскивать сотрудников, а там – почти никого. Борис Алексеевич сам пишет, сам ведет техническую работу. Двинулся в «Руссаген», – Егоров и Жухин не знают никого, кого можно рекомендовать. Бился я, бился и с отчаяния стал подыскивать редакторов среди знакомых офицеров, прибывших в Ростов в отпуск, находившихся там на излечении от легких ранений, или просто состоявших на тыловых должностях.

Лучше всего, по моему мнению, было искать редакторов среди артиллеристов. Артиллеристы народ более образованный, на них легче всего положиться. Конечно, и кавалеристы хороши, но их лучше брать в качестве авторов легких статей или стихотворений. A пехотинцы подошли бы к систематической технической работе.

Стал я приглашать к себе в редакцию заинтересовавшихся моим предложением офицеров и в общих чертах знакомить с газетным делом. Приблизительно через месяц все восемь редакторов – полковников и капитанов – были найдены и отправлены в прифронтовые города с полномочиями на подыскание типографий и закупку бумаги.

Что успели сделать на местах эти редакторы, я как следует так и не узнал. Очередной циркулярный материал посылался им ежедневно, но связь установилась только с двумя-тремя открывшимися газетами; от остальных не было никаких известий. Думаю, что они так и не появились на свет. Да и трудно было все это организовать, когда фронт все время передвигался. А кроме того, кому и для чего нужна газета в условиях боевой обстановки? Разве только на «цигарки», за неимением папиросной бумаги.

Тем временем наша ростовская «Заря России» продолжала выходить регулярно; я бился над тем, чтобы привлечь подходящих сотрудников, сделать ее интереснее, но найти никого не удалось. Писали главным образом военные без всякого литературного опыта. Слабый тираж газеты не возрастал, интересного материала печаталось мало.

Однажды мой начальник генерал П. вызвал меня к себе и сообщил что-у нас в отделении военной пропаганды состоится совещание, на котором, между прочим, будет обсуждаться вопрос о дальнейшем печатании «Зари России».

– А в чем дело, ваше превосходительство? – тревожно спросил я. – Может быть предполагается нашу газету закрыть?

– О, нет, будьте покойны. Но, скажу откровенно, некоторым лицам из высшего командования «Заря России» не особенно нравится. Они хотят, чтобы вы произвели в ней кое-какие реформы.

Огорченный этим неприятным известием, я с нетерпением ждал дня заседания. И заседание, наконец, состоялось. Присутствовали два-три генерала, несколько полковников, капитан, заведовавший хозяйственной частью газеты, и я.

Началось с того, что один из генералов стал в сдержанной форме порицать газету за то, что она ведется слишком интеллигентно, сухо, и на языке, который совсем не понятен простому солдату. А солдат, по словам генерала, должен быть главным читателем «Зари России», материал нужно подбирать преимущественно для его понимания. Затем выступил один из полковников генерального штаба, заявивший, наоборот, что некоторые отделы заполнены слишком легкомысленными статьями, например – отдел «Раешника», – а это совсем не соответствует серьезности переживаемых событий и основным идеям спасения родины.

Завязался общий обмен мнениями, возникли даже легкие споры, причем одни стояли на точке зрения полковника, другие защищали мнение критика-генерала. Со своей стороны, я защищался, как мог, ссылаясь на трудность задачи – одновременно угодить и вкусу интеллигентного офицера, и пониманию неинтеллигентного нижнего чина.

Мой начальник – генерал П., чтобы не углублять спора, сначала дипломатично молчал. А затем, вдруг, обратился к генералу-критику с загадочно-хитрой улыбкой:

– Вы знаете, ваше превосходительство, мне сейчас пришла в голову интересная мысль… Чтобы узнать, кто из нас прав, хотите сделаем опыт? Позовем сюда кого-нибудь из нижних чинов, прочтем ему некоторые статьи из газеты и посмотрим, какое они произведут на него впечатление.

– Позвать сюда? На заседание? – Генерал-критик нахмурился. – Как же так – нижнего чина? Разве возможно? Впрочем… Хм… Если хотите. В виде исключения… Для такого дела, пожалуй… А что-ж, ваше превосходительство, это, действительно, идея! Зовите!

При общем одобрении присутствовавших генерал П. попросил капитана привести какого-нибудь солдата. Я с замиранием сердца ожидал, кого он приведет. Шутка ли: от неизвестного малограмотного типа зависела репутация редактора!

Какова же была моя радость, когда капитан вернулся с нашим курьером – унтер-офицером Еремеевым. Еремеев ежедневно приносил мне в редакционный кабинет почту, был человеком довольно развитым, смышленым, любил со мною беседовать на разные темы, всегда с удовольствием читал «Зарю России».

– Послушай, Еремеев, – дружески заговорил генерал П., когда тот остановился в дверях, вытянулся в струнку во весь свой гигантский рост, и замер на месте, испуганно выпучив глаза. – Мы тебя вызвали вот для чего. Я буду читать кое-какие статьи из нашей газеты, а ты будешь внимательно слушать и отвечать, понял ли что-нибудь или нет. Слышишь?