Стоян Даскалов - Цветины луга

Лидия ловко вскочила в кабину и включила мотор. Затем наклонилась к окошечку и крикнула соседу:

— Давай, Борис! Пора!

Машины загудели. Начинало темнеть, мрак укутывал Тонкоструец, делая незаметными ямы, сливая в одно холмы, село и завод… Игна вышла на шоссе, а Лидия следила за ней до тех пор, пока та не растаяла в сумерках.

Уже совсем стемнело, когда к экскаваторщикам заглянул Дянко Георгиев. На его линейке лежало несколько ящиков с виноградом, которым он хотел сегодня порадовать жену.

— Это ее работа! — сказал он, выслушав рассказ Лидии. — Только Игна могла это сделать! Никто, кроме нее, не смог бы так поступить! В этом году, весной, когда мы возвращались с поля, она разукрасила волов, точно молодоженов на свадьбе!

Дянко покачал головой, сел на линейку и укатил.

— Неистощимая женщина! Как земля!..

Сыботин пришел домой и, сияя от радости, сообщил Игне, что им дали двухкомнатную квартиру. Яничка тоже была дома. Ей так и не удалось поговорить с инженером, но она уже знала, что Ицко выпустят. До поздней ночи ее счастливый голосок звенел по всему дому.

— Мама, там все есть: и ванная, и большая кухня!.. Мы будем на самом верху, никто не будет толочься у нас над головой.

— Ну, хватит тебе, замолчи! — пыталась урезонить ее мать, но девочка продолжала болтать и никак не могла уснуть.

— И гостиная очень светлая, с балконом. А одна комнатка совсем маленькая, как раз для меня. Это будет моя комната, правда? Я уже решила, что там поставлю. Пап, ты мне закажешь этажерку для книг?

— Хватит, хватит! Ты еще учиться не начинала, а уже об этажерке думаешь, — опять остановила ее мать.

— Я уже план начертила, как все расставить. И учительнице Маре рассказала. Ей понравилось! Только она сказала, что напротив кровати нужно поставить еще и диван. Ведь ко мне будут приходить гости!..

— Так вот почему ты с ума сходишь — ты мне будешь гостей таскать в дом! — подозрительно посмотрев на дочь, отрезала Игна.

— А мои одноклассницы, мам? Мы же будем собираться, писать доклады, решать задачи, заниматься в кружках!.. Ты думаешь, в техникуме легко учиться? Это тебе не деревенская школа! Там такие чертежи!

До поздней ночи Яничка не могла нарадоваться новой квартире, а еще больше тому, что освободят Ицко. Никто не знал, каково ей было в эти дни. Ночами металась в постели и плакала в подушку. Во сне видела его мертвым и кричала не своим голосом. Мать вскакивала с постели и спрашивала:

— Что ты кричишь среди ночи?

Яничка просыпалась и молча укрывалась с головой одеялом. Ночи были полны кошмаров. Никогда в жизни она не испытывала такого. И некому было открыться, излить все, что накопилось на душе, рассказать о своей любви… Она ничего не рассказала ни учительнице Маре, ни Лене, которая сгорала от нетерпения узнать ее тайну. По ночам Яничка плакала, а днем, стиснув зубы, мрачно противилась всем поручениям матери, часто без всякой причины спорила с ней, пререкалась.

Сейчас все это было позади. Она уже видела маленькую комнатку, этажерку с аккуратно расставленными книгами, стол, застланный белой скатертью, диван и маленькие табуретки перед ним, еще один маленький столик в углу и на нем радио. И еще — скрытая от всех, доступная только ей и, конечно же, ему, когда он будет приходить в гости, совсем маленькая фотография в такой же маленькой рамке.

Яничка представляла себе, как он придет к ней. Как будут у нее собираться подружки, ну, а иногда и мальчишки, и как в один прекрасный день появится он и поразит всех героизмом невинно пострадавшего человека. А потом он будет приходить и один, пока родители не привыкнут к этому и не оставят ее в покое, как многих других девочек… Это ведь так современно!

И Сыботин до поздней ночи делился с Игной планами, как они устроятся на новом месте.

— Возьмем отсюда кухонную плиту. Куплю электроплитку с двумя конфорками. Захочешь сделать что-нибудь на скорую руку — повернешь рычажок, раз — и готово!

— Включайте себе там, что хотите, делайте, как хотите, а меня оставьте в покое!..

— Да ты послушай, — басил под одеялом Сыботин, — ты сначала пойди, посмотри да поживи немного, а там — как знаешь. Насильно тебя никто там держать не будет.

— Я уже ходила! Видела у Тучи и кухню, и коридор, и две комнаты с балконом. Все они, как коробки — одну от другой не отличишь. Знаю, нечего расписывать…

— Пол паркетный…

— Не хочу я никаких паркетов! Мне мой крашеный пол больше по душе — и вымыть его можно и вытереть как угодно!

— Ну, как так можно? У тебя же дочь там жить будет, а ты будешь здесь одна куковать, как кукушка.

— Конечно, ты и дочь подучил! Вот и пусть она тебе там варит и жарит! Живите одни! А я отсюда — никуда!

— Что же у нас за семья будет? Мы в одном месте, ты в другом.

— Вот и ломайте себе голову, раз вам не сидится на одном месте. А я знаю свой шесток, его и буду держаться.

— Ну что ты будешь делать! Ведь столько воды утекло, весь мир изменился! Вон и учительница наша переехала. И муж ее не сегодня-завтра там будет. Как только ему предложат зарплату побольше, он перейдет на завод работать агрономом. В парке цветы опрыскивать будет! И все из-за того, чтобы жена рядом была.

— Знаю я его, он не лучше других! Тряпка!

— Тебя послушать, так выходит, что все люди подлецы, одна ты умнее всех. Ну, скажи мне, что ты высидишь здесь в деревне?

— Слушай! — Игна, вскочив с постели, в одной рубашке, с распущенными волосами, точно русалка, склонилась над ним и выпалила: — Вот ты себя считаешь умным. Где же твой ум, если ты можешь оставить дом? Ты понимаешь? Свой родной дом! Туча оставил, так ведь он человек с заслугами. Сегодня он заведующий, завтра начальник, послезавтра заместитель директора, а там и директором завода станет. А ты кто? Кто ты, я тебя спрашиваю, куда ты пойдешь, если тебя уволят? В партизанах не был, ятаком тоже, никаких заслуг у тебя нет. Куда ты пойдешь? Куда ткнешься, кого попросишь? Таких рабочих, как ты, везде хоть пруд пруди!

— Я не простой рабочий, а квалифицированный.

— Знаю я твою квалификацию! Она у тебя как соломенная шапка. Пока светит солнышко, все хорошо, а чуть дунет ветер, и нет ее, унесло, ходи простоволосый — людям на смех. Вот почему я дорожу этим домом. Он ни есть, ни пить не просит. Здесь я присмотрю и за садом, и за цыплятами, и за коровой, и поросенка выкормлю, чтобы все было, чтобы можно было и свежим мясцом и молочком побаловаться.

— Ты что же, думаешь, мы на заводе голодные сидим? Да там всего хватает! Хочешь дома ешь, хочешь — в столовой. И тебе легче будет. Можно будет не возиться на кухне, в столовую запишемся.

— Еще чего не хватало!

— Ну, не хочешь, как хочешь! Сиди здесь одна, как квочка на пустом гнезде! — зло бросил Сыботин и повернулся к жене спиной.