Татьяна Перцева - Город уходит в тень

— Бандиты! — с раздражением сказал Колосок. — Честное слово, бандиты! По-настоящему, обязанность полицейских — защищать население от грабителей, в действительности же они защищают лишь богачей.

Таковы уж нравы у лунных жителей! Лунный коротышка ни за что не станет есть конфеты, коврижки, хлеб, колбасу или мороженое той фабрики, которая не печатает объявлений в газетах, и не пойдет лечиться к врачу, который не придумал какой-нибудь головоломной рекламы для привлечения больных.

Обычно лунатик покупает лишь те вещи, про которые читал в газете, если же он увидит где-нибудь на стене ловко составленное рекламное объявление, то может купить даже ту вещь, которая ему не нужна вовсе».

Теперь те, кто читал роман, в один голос твердят, что живут в «Незнайке на Луне».

Вот только Носова уже не вернуть. Чтобы ему все это сказать. И страна разорвана.

Всеволода Кочетова я очень люблю. Да-да. И всегда любила его романы «Журбины» и «Братья Ершовы». И фильмы по романам постоянно смотрю. Непонятно, как убежденный коммунист и сталинец сумел так точно определить приемы, которыми будет расшатываться наша идеология и уничтожаться страна. Все описано подробнейшим образом. В точности, как потом разворачивались события.

«Чего же ты хочешь?»

Предпоследний роман.

Травля Носова — чушь и мелочь по сравнению с тем, что делали с Кочетовым. Видите ли, судя по всему, что я о нем читала, у нас определенное родство душ и сходство характеров. Оба прямые, как рельсы, оба упертые, оба идут до конца.

Он и шел. А ему тоже руки не подавали. В числе травящих, кстати, был Басилашвили. Уже тогда.

По словам Роя Медведева, «роман-донос, роман-пасквиль Кочетова вызвал возмущение среди большинства московской интеллигенции и среди многих коммунистов Запада».

Ну, с Медведева что взять? Одиозная личность. Но ведь испугались даже власти. Роман вышел в журнале «Октябрь», главным редактором которого был Кочетов. Журнал расхватали за считаные часы. Я сама взяла в библиотеке, и мы с мужем были потрясены силой и, я бы сказала, стойкостью автора.

И все. Роман был напечатан всего раз, и то в Беларуси.

Боялись.

Кочетова затравили так, что он покончил с собой. Вроде бы у него был рак, но такие люди просто так не уходят. Он ничего не боялся. Он на фронте был.

Сожрали. Дружненько.

А теперь я в статьях читаю: «Сбывшееся мрачное пророчество Кочетова»…

Да только Кочетова не вернешь. И он уже не услышит.

Только недавно я смогла купить роман. Тот самый, белорусский. В память об авторе.

И кстати, до сих пор этот роман стоит очень и очень… Не странно ли?

Нет пророков в своем отечестве. Зато полно тех, кто готов их уничтожить и затоптать.

Разные мы с мужем люди… Нет, не то. Диаметрально противоположные. Во всем. Вот только год рождения у нас один. Петуха. Ну и со всеми вытекающими. Правда, прожили как-то. Пятьдесят шесть лет. Но тем не менее. Диаметрально противоположные.

У меня всю мою жизнь было две мечты. И обе сбылись. Я стала переводчиком. И я объездила много-много стран. Как только это стало возможным.

Стоит ли говорить, что мужа не выманить из дома никакими коврижками, посулами и обещаниями?

До того, как это стало возможным, я работала на режиме. И заходя, скажем, в поликлинику, с завистью посматривала на доску объявлений, где предлагались путевки в любую страну СЭВ. Нам не полагались. Нас не выпускали.

Знаете, что было самым любопытным? Каждый точно понимал, что, скажем, Лондон существует. И Париж. В теории. Где-то они точно есть. В теории. А вот на практике… Правда, все читали. Кино смотрели. И «Международную панораму». И «Клуб кинопутешественников». А так — где-то точно были.

Даже когда железный занавес окончательно рухнул, я еще несколько лет не решалась вылететь на волю. Пока издательство, на которое я работала, не предложило мне поехать в Чикаго, на книжную выставку. С предварительной остановкой в Нью-Йорке.

Вот тут-то у меня голову снесло. И завертелось. Несмотря на все дефолты. Тогда у меня было достаточно сил, чтобы работать на износ и получать не такие уж плохие деньги. По крайней мере для меня. И по крайней мере для того времени. Денег хватало ровно на то, чтобы раз в год куда-то уехать. А иногда и дважды в год.

Вот тогда я поняла, что путешественники бывают разные и, в моем представлении, делятся на три категории. Первые — смертельно уставшие от работы люди, которым ничего не нужно, кроме песка, солнца и моря. Ну и кружки с холодным пивом, конечно.

Их я понимаю. Всей душой. Но такой отдых не для меня.

Есть путешественники, которые без всяких путевок едут куда хотят, берут напрокат машину — и вперед. Это моя приятельница. Друг-француз потащил ее на Амазонку следить, как там черепахи откладывают яйца. Она там прожила месяц и столько интересного навидалась. А потом поехала в Намибию (оказывается, туда даже виза не нужна). И на фотосафари.

А мои знакомые врачи путешествовали по фьордам Норвегии. Я такие снимки видела. Снежинки диаметром в метр!

Но и это не для меня. К сожалению, сил нет, да и машину не вожу. Для такого путешествия необходим мужчина, в одиночку не осилишь.

Такие, как я, находят туроператора и едут куда глаза глядят. Бегают по городам и весям, фотографируют, магнитики покупают, жадно впитывают рассказы гида. А самое главное — счастье гулять по совершенно незнакомым улицам и даже при моем легендарном топографическом кретинизме оказываться у цели назначения. Делюсь: нужно спросить у прохожего, куда идти, чтобы попасть…

Прохожий показывает. Пройдя метров триста, нужно спросить еще раз. Потом еще. Так язык неизменно доводит до Киева. Иногда добираюсь на автобусе или даже лодке.

Когда муж случайно узнал о моих несанкционированных прогулках без гида и в одиночестве, пламя его гнева било в потолок.

— Ты?! Одна?! По улицам?! В незнакомом городе?! А если с тобой что случится?!! Где я буду тебя искать?!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Тогда я страшно удивилась. А зачем меня искать, если мне ничего не грозит? Один раз всего неудачно упала в ванной, да и то позвонила — страховка сработала идеально, претензий нет, сама виновата.

Правда, нужно сказать, что мне выпали самые благополучные для путешествий девяностые — двухтысячные годы. В последний раз я была за границей (во Франции) в 2014 году. Еще не было ни нашествия беженцев, ни безумного взлета цен на поездки. В Европе было тихо и безопасно. Мы, правда в компании, гуляли по ночному Амстердаму, ночному Брюсселю, ночному Лондону и даже вечернему Нью-Йорку, и никогда ничего.

А уж днем — абсолютное тихое счастье оттого, что я одна, никого рядом, никто не отвлекает и ждет тебя очередное чудо.