Алексей Комаров - Рассказы старого лешего

Вы не можете догадаться — что это такое?

Ну да, конечно, это — щипцы для орехов. Это — щелкушка.

Я сам ее сделал из корня жимолости. Ого, какая страшная морда! Это — голова игуаны… Она может укусить: не кладите ей в рот свой палец, а положите лесной орех. Трах! И скорлупа лопнула — ешьте орешек!

Эта щелкушка напоминает мне о хорошей поре моей жизни. Эта страшная голова игуаны знает одну из прелестных, правдивых сказок весеннего леса. Там она сама пряталась в земле под кустом жимолости и прикрывала собой и охраняла всю долгую зиму от жестокой стужи одно маленькое, удивительное существо.

Я тогда жил в лесу в одиноком домике, и тогда была весна, и светило солнце, и на березе звенел зяблик, а на другой, около скворечника, качался на ветке скворец и пел, размахивая крыльями. Его песенка лилась, журча, как ручеек, и в нее он вплетал все, что видел, что слышал: закудахтала в сарае курица, он тотчас же вставил это в свою песенку. Заржал в поле жеребенок, заскрипели ворота, залаяла собачонка — все хорошо, все годится. С мира по нитке-нотке, и у скворушки готова песенка.

Он не гонится за славой великих артистов. Он не соловей, не певчий дрозд, не ученая канарейка, даже не такой самородок, как жаворонок, он — просто веселый малый и сидит на ветке, пригретый солнцем, черный, блестящий, отливающий то синим, то фиолетовым, размахивает крылышками, как дирижер, и, широко разевая рот, поет, поет вдохновенно и радостно!

Я брожу тихонько по лесу, греюсь на весеннем солнышке и слушаю голоса вернувшихся из дальних стран певцов.

«Ку-ку», — неожиданно раздается знакомый голосок. Первая кукушка. Лес еще голый, а она уже кукует!

Тут мое внимание привлек наполовину вывороченный корень жимолости. Какой интересный корень!

Я сильно дернул его из земли, и у меня в руках оказалась… голова игуаны.

Немножко кое-где подрезать, подчистить, вырезать другой глазок, и будет чудесная голова! Сама природа сделала ее из корня жимолости и украсила шипами и наростами.

Я так увлекся этой головой, что сразу не обратил внимания на серенький комочек, лежащий в ямке под головой игуаны.

А там лежало удивительное существо: оно не шевелилось, не двигало ни одним членом, не открывало глаз. Оно свернулось калачиком, мордочку уткнуло в живот и закрылось хвостом. Оно крепко спало.

Я взял его в руки, перекладывал с ладони на ладонь — зверек не подавал признаков жизни. Он лежал свернувшись, холодный, твердый, закоченелый.

— Ну что же, если вы так крепко спите, я подожду, когда вы проснетесь. Тогда и познакомимся.

Я принес его домой и устроил в коробочке от конфет. Положил туда пустое гнездышко зяблика и уложил в нем зверушку, которая при ближайшем знакомстве оказалась лесной соней, и сверху покрыл одеяльцем. Спящая царевна.

Соня уютно спала в гнезде, а я занялся головой игуаны. Перочинным ножом, стамеской и рашпилем я усердно старался придать игуане страшное выражение «лица». Потом мне пришла идея сделать из нее щелкушку для орехов. Это было не так-то просто, и я до самого вечера трудился, не жалея сил, и так увлекся, что позабыл о соне.

Наступил вечер, и спящая царевна проснулась.

Я узнал об этом, когда со стола слетел со звоном стакан, потом с полки грохнулась фарфоровая пастушка, потом с подоконника слетел горшок с геранью, потом…

Я бросился к месту погрома и увидел мою царевну-соню, когда она, с ловкостью заправского верхолаза, взлетела по оконной занавеске под потолок и гигантским прыжком переметнулась на шкаф, с которого посыпались какие-то коробки и книги. Соня была уже на спинке дивана, а через мгновение она вскочила в печной отдушник и исчезла в нем.

Я испугался за судьбу сони, но она уже выскочила из другого отдушника, вся черная, но возбужденная, видимо довольная своими приключениями, и шлепнулась на подушку моей кровати. На чистой наволочке четко отпечатался черный след. След побежал по всему одеялу, потом дальше, по оконным занавескам, по стульям, по полу.

В комнату вошла моя домоправительница — старушка Аксинья Николаевна. Соня в неистовом восторге носилась по комнате. Легким прыжком с этажерки она перелетела на плечо старушки. Та в ужасе присела и завопила:

— Да где же это ты взял такую пакость? Да убери ты ее, Христа ради, напугала как, окаянная!

Что было делать с буйной царевной?

Я открыл настежь дверь, и моя милая гостья помчалась на крыльцо, с крыльца на дорожку — и в лес. Счастливый путь!

Но чей же сон теперь будет охранять осиротевшая игуана?

Голова игуаны лежит на моем столе и свирепо смотрит на меня.

Игуана — это громадная южноафриканская ящерица. Она достигает полутора метров, причем ее хвост длиной до одного метра. Питается растениями.

Соня — небольшой зверек из семейства грызунов.

Это была огромная лягушка. Это была великолепная лягушка! Она была величиной с мой кулак; зеленая, с темно-коричневыми пятнами и обворожительными золотыми глазами.

Ну конечно! Как это я сразу не догадался: это была не просто лягушка, а Царевна-лягушка.

Я своей соломенной шляпой накрыл Царевну. Она не сделала даже попытки убежать — так она была уверена в своем могуществе. Я осторожно завязал ее в носовой платок и бросился со всех ног к полустанку. Поезд уже отходил, и я на ходу вскочил в него.

Моя Царевна-лягушка — дома. Она сидит на пробковом кружке. Кружок плавает на поверхности аквариума.

Я предлагаю ее высочеству откормленного зеленого кузнечика. Хап! — и кузнечика нет. Предлагаю другого, хап! — и другого нет. Еще и еще… Четыре крупных кузнечика исчезли в желудке ее высочества.

Ее высочество поправила лапками торчавшие изо рта ножки кузнечика и успокоилась: больше кушать она не желает.

На комоде у жены я нашел сломанную золотую серьгу и из нее сделал чудесный браслет на левую ручку Царевны. Золотой браслет и золотые глаза! Царевна великолепна!

Она спокойно берет из рук кузнечиков, крупных мух, бабочек. Иногда она плавает, к великому ужасу гуппи, которые, как стрелы, мелькают в разные стороны.

Слава о Царевне-лягушке разнеслась широко за пределы моего дома. Приходили друзья, знакомые, и все любовались ею.