Сормуниршийн Дашдоров - Избранное

В аймачном кооперативе они купили несколько пар войлочных гутулов, войлок, железные кровати. У кустарей приобрели пять новых юрт, в магазине — радиоприемник «Родина-52».

Незаметно пролетело пять дней. Данжур стал искать машины, чтобы увезти свой груз, и случайно на улице встретился с Жамадоржем, который, отработав сезон на строительстве аймачной больницы, тоже собирался домой.

Жамадорж, не скрывая своей радости, присел на скамейку и вытащил кисет. Видно было, что он уселся надолго. Данжур тоже опустился рядом и рассказал ему о проведенных в аймаке днях, сообщив под конец:

— И о тебе не забыли — избрали членом правления. А я, как видишь, стараюсь… Думал, ничего у меня не получится, а вот, надо же, все образовалось. Теперь вот транспорт ищу… Груз-то надо доставить до дома.

Внимательно слушавший его Жамадорж встрепенулся:

— Вот хорошо-то! Значит, пошли в гору… Ведь говорил нам тогда премьер-министр: «Будущее объединений находится в ваших руках…» Все идет как надо… Ах, да! Там у кооператива три грузовика разгружаются. Надо бы поговорить с ними… Из нашего сомона могут шерсть повезти… Давай-ка сходим. — И встал.

Данжур послушно последовал за ним.

Раньше Жамадорж возглавлял артель караванщиков и, надо сказать, в этом деле преуспевал. Земляки были о нем весьма высокого мнения, и не без основания — при нем караванщики не знали никаких бед. В дни надома и во время заготовок скота в Дэлгэрхангае открывалась столовая. Инициатором этого каждый раз выступал Жамадорж. Помнишь, дорогой читатель: Надоедливого Намжила, когда тот угощал Дамдина горячими хушурами, обслуживал именно он…

Жамадорж, когда еще был даргой артели, купил как-то сотню коз, и вскоре их у него уже было двести. После этого за ним прочно закрепилась слава отличного скотовода, хотя в те времена все считали, что такой чести может удостоиться только тот, кто доведет поголовье своего стада до тысячи.

Успехи Жамадоржа заметили в аймаке. Его наградили и послали на совещание лучших скотоводов страны, которое состоялось в 1948 году в Улан-Баторе. Оттуда Жамадорж вернулся с орденом «Полярная Звезда» и со знаком «Лучший скотовод».

Дэлгэрхангайцы из рук в руки передавали его удостоверение, где было написано:

«Участник третьего совещания лучших скотоводов страны, состоявшегося в декабре тысяча девятьсот сорок восьмого года, Сугирын Жамадорж много лет работает в животноводстве. Учитывая его замечательные успехи, правительство награждает его знаком «Лучший скотовод страны».

Это обстоятельство придало ему еще больше силы и энергии. Он готов был в ближайшие годы довести поголовье своих коз сначала до четырехсот, а потом и до восьмисот голов. Как раз в это время государство подняло цены на козий пух. Поэтому можно было понять радость и старания Жамадоржа, но тут наступила зима года Белого зайца [67] Имеется в виду 1951 год. , разразился страшный дзут, и от его коз почти ничего не осталось.

Жамадорж глубоко переживал неудачу и, решив собственными силами восстановить ущерб, стал подрабатывать на производстве кирпичей в сомонном центре. Заработанные деньги он аккуратно вкладывал в казну артели.

Как раз в это время в аймачном центре началось большое строительство, и потребовались люди, имеющие опыт строительной работы. Жамадорж сразу предложил свои услуги и, работая там, быстро выбился в передовики.

В 1951 году (тогда он еще работал даргой артели караванщиков) Жамадорж был приглашен в Улан-Батор в качестве члена инициативной группы по разработке проекта устава сельскохозяйственных объединений. Группа состояла из двадцати таких же, как он, начальников и еще нескольких активистов.

Ее работой непосредственно руководил сам премьер-министр, помогавший советами и замечаниями. По окончании работы он принял всю группу и подробно рассказал им о задачах объединений. При этом он особо подчеркнул, что будущее объединений находится в их собственных руках. На прощание Чойбалсан сфотографировался с ними и пожелал поддерживать с ними постоянную связь. Этот снимок в нарядной рамке до сих пор висит в юрте Жамадоржа — естественно, на стене у хоймора.

Прошлой весною Жамадорж снова работал на стройке в аймачном центре. Услышав, что на базе артели караванщиков создали объединение «Дэлгэрхангай-Ула», он тут же написал заявление о вступлении и отправил его на имя Данжура.

Надоедливый Намжил, узнав об этом, прибежал к дарге Данжуру:

— Теперь пора освободить меня от должности завхоза. А что? Поставь Жамадоржа! Он сильнее меня… С самим Чойбалсаном проект разрабатывал, правительственные награды имеет… Человек грамотный!

— Работай, как и работал! Ишь чего захотел!.. — недовольно оборвал его Данжур. — Вот моя работа ему бы подошла. Я сам об этом иногда подумываю…

«Такого человека, конечно, без дела не оставят. Поэтому-то и избрали его членом правления», — подумал про себя Намжил…

На другой день дарга Данжур договорился с шоферами, пообещав, как они и просили, дать им мяса, кумыса, и на трех грузовиках выехал к себе в сомон. Груза хватило на все три машины — пять юрт и всякая мелочь.

Данжур и счетовод рябой Гэмпил были довольны своей поездкой. Помимо всего прочего, они привезли с собой ветеринара — рыжего сухощавого паренька. С ними же вернулся и Жамадорж.

Через несколько дней в сомонном центре заговорили о том, что Данжур собирается отмежеваться от них. Да, собственно, так оно и было — ему удалось убедить сомонную администрацию. Более того, он уговорил ее руководство оказать ему помощь.

Пять белых юрт, привезенных из аймачного центра, поставили рядышком, одну к другой. В одной из них разместилось правление объединения. Данжур сам распорядился, чтобы его стол был у хоймора. Остальные, включая и стол счетовода, поместили справа и слева от входа.

Во вторую юрту занесли три железные кровати, шкаф для посуды, и на ее дверях появилась вывеска: ГОСТИНИЦА ОБЪЕДИНЕНИЯ «ДЭЛГЭРХАНГАЙ-УЛА». Третья юрта стала торговым ларьком — сына старика Намжила освободили от обязанностей сторожа сомонного кооператива и назначили продавцом.

Дарга Данжур связывал с ларьком большие надежды. Через него он собирался снабжать своих аратов самой необходимой хозяйственной мелочью.

В четвертой юрте организовали ветлечебницу, а пятая была отдана ветеринару.

Данжур, пока ставили юрты, бегал от одной к другой, отходил подальше, чтобы посмотреть со стороны, сам брался помогать и был радостно возбужден.

В это время подъехали Цокзол с Базаржавом, ведя на поводу еще третью лошадь. Цокзол, по худонской привычке, поинтересовался: