Олег Лукьянченко - Провинциздат

И, нарушая субординацию, без начальственного разрешения, Андрей встал и бодрым шагом направился к двери. Прикрывая ее за собой, заметил, что сегодня дир шурует ногой под столом с особой яростью.

В коридоре Андрея поджидала Сырнева.

– Андрей Леонидович, неужели вас в самом деле увольняют? – с ужасом спросила она.

– Увольняют? Кто вам такое сказал?

– Да все говорят!

– Ну и ладно. На всякий роток не накинешь платок. Вы мне лучше про другое скажите: что это за привычка у директора – ногой под столом тереть?

– Ой, сколько я здесь работаю, все уборщицы на него жалуются: харкает на пол, а потом размазывает…

На следующее утро в редакцию явился нарядный, спокойный, даже какой-то благостный Кныш. Поздоровался, как ни в чем не бывало подошел к Андрееву столу и сказал:

– Давайте мою рукопись, Андрей Леонидович. Я тут помозговал над вашими предложениями – теперь и сам вижу, что книжка только выиграет. Все по делу сказано.

«Если у человека есть хоть проблеск таланта – с ним всегда можно общий язык найти», – растроганно подумал Андрей.

6

Вскоре у Андрея состоялся новый разговор с Неустоевым. Они встретились в коридоре, и Тихон Тихоныч, как всегда отрешенно озабоченный, вдруг стукнул себя пальцами по лбу.

– Все забываю вам сказать, Андрей Леонидович. Значит, что… Я проверил сведения насчет Лошаковой. Ну, про составительство с сестрой там… Короче, комиссии по контролю за деятельностью администрации поручено разобраться со всем этим делом. Мы на партбюро решили и вас включить в состав комиссии. Подойдите к Зое Ивановне – распределите с ней, кто чем будет заниматься… – закончил он и заторопился в сторону санузла.

«Оригинальный ход, – Андрей тряхнул головой, чтобы привести мысли в порядок. – Это что же получается: Зоя Ивановна сама с собой разбираться будет?»

Он сунулся в монаховскую каморку и встретил враждебно-настороженный взгляд.

– Тут мне Тихон Тихоныч поручил… – начал было он.

Монахова не дала ему договорить:

– Вопрос уже под контролем, – выдавила она. – Ваша помощь не требуется.

– Ну что ж, – покладисто кивнул Андрей. – Надеюсь, и мне ваша тоже не потребуется.

Коли секретарь партбюро оказал ему высокое доверие – стало быть, оправдаем его. Он с блокнотом в руках проштудировал еще раз журнал учета авторских договоров и составил такую бумагу:

В партийное бюро парторганизации

Провинцеградского книжного издательства

члена комиссии по контролю за деятельностью администрации

Амарина А.Л.

Докладная

Комиссии по контролю за деятельностью администрации совместно с группой народного контроля было поручено партийным бюро проверить факты получения гонорара в издательстве рядом лиц, которые являются близкими родственниками сотрудников издательства, занимающих руководящие должности.

Прежде всего должен заявить партийному бюро, что председатель комиссии З. И. Монахова не допустила меня к проводящейся проверке, и я вынужден был проводить ее самостоятельно. Поэтому факты, собранные мною, вероятно, неполны.

Вот что удалось установить.

На протяжении ряда лет к выполнению творческих работ в издательстве привлекаются близкие родственники руководящих сотрудников издательства. Так, 22 июня 1982 г. директором по предложению старшего редактора З. И. Монаховой был заключен издательский договор на книгу «Материнская слава» с составителем Н. В. Капустиной, родной дочерью З. И. Монаховой; 23 декабря того же года был заключен договор на составление книги «Рулевые партии» с самой З. И. Монаховой, а одним из авторов этой книги стала опять-таки ее дочь Н. В. Капустина. В настоящее время сдана в производство очередная книга серии «Подон на пути к развитому социализму» – в числе авторов снова Н. В. Капустина.

29.03.1983 был подписан договор на книгу «Самокрутовская борозда», автор которой П. М. Бельишкин являлся отцом ст. редактора К. П. Лошаковой, 20.07.84 с ним же подписан договор на книгу «Стремнина классовой борьбы». 13.05.85 заключен договор на книгу «Котлоатом – любовь моя!», редактор Лошакова, составитель ее родная сестра Бельишкина.

4.07.83 договор на книгу «Берегите матерей!» подписан с женой главного редактора В. И. Цибули Н. А. Урчанской.

По оформительской линии с издательством постоянно сотрудничает сын редактора К. С. Викентьевой.

Таким образом, налицо использование служебного положения в корыстных целях со стороны вышеперечисленных сотрудников издательства.

А.Л. Амарин.

7

С середины промозглого, туманно-слякотного декабря по коридорам и клетушкам Провинциздата замелькало новое лицо. Принадлежало оно апкомовскому клерку с забавной фамилией Мухоловкин.

Так случилось, что Андрей встретился с ним раньше всех, когда в компании двух слегка поддатых грузчиков курил на лестничной площадке – балкончик по случаю ненастной погоды был заперт. Незнакомец вид имел непрезентабельный, даже несколько замухрышистый, и никто не обратил на него внимания, полагая одним из многочисленных самодеятельных авторов. Но тот с сановными замашками подошел к курящей группке, с каждым вежливо и в то же время покровительственно поздоровался за руку, и только затем двинулся разыскивать начальство. Именно по этому демократическому рукопожатью невзирая на лица Андрей и угадал в пришедшем посланца из высоких сфер. Вероятно, так там учили налаживать контакт с простым народом.

Должность Мухоловкина называлась инструктор, а отправил его разбираться с обстановкой в неблагополучной организации апкомовский клерк более высокого ранга по фамилии не то Джихарян, не то Джирханян. Эти сведения Андрей почерпнул у Сырневой. Производственный отдел лишь узкое пространство приемной отделяло от директорского кабинета, что при достаточно остром слухе позволяло узнавать многое не пред-назначенное для чужих ушей.

Миссия апкомовского эмиссара однозначно свидетельствовала о том, что отправленная в августе жалоба Сырневой всемогущему Комитету дошла по назначению. Мухоловкин несколько дней о чем-то в закрытом режиме совещался с директором, собирал партбюро, а после стал вызывать для частных бесед едва ли не всех сотрудников издательства. Партревизору предоставили для этой цели кабинет главного редактора, и бесприютный Цибуля тоскливо слонялся целыми днями по чужим редакциям, большую часть времени просиживая в курилке художников, носившей неофициальное название «заунитазье», ибо расположена была за тыльной стенкой санузла.

Дошла очередь и до Андрея побеседовать с представителем апкома.

Хотя хозяина кабинета выставили на время за дверь, кисло-застойный никотиновый дух не выветрился из тесного помещения. И некурящему Мухоловкину, видать, несладко приходилось тут гостевать. Во всяком случае физиономия у него имела выражение кисло-брезгливое (может, и от природы такая, скорректировал Андрей свое первое умозаключение; да и разбираться в провинциздатских склоках, похоже, тоже дело малоувлекательное).